Европейская функция Украины, или Как Украина может стать «общеевропейским фактором»

В своей основополагающей статье, опубликованной в январе 2011 года в газете ZN.UA (№1, 2011), министр иностранных дел Украины Константин Грищенко поставил «двухвекторную» политику президента Януковича, т.е. «европейскую интеграцию» Украины, с одной стороны, и ее »стратегическое партнерство с Россией», с другой, в »панъевропейский» контекст. Преуменьшение им авторитарной реставрации во внутренней политике и его критику «криков о помощи» оппозиции можно опустить, но внешнеполитическое видение министра иностранных дел К.Грищенко заслуживает внимания и даже одобрения.

Большая Европа: Европейский Союз и Российская Федерация

Европейский Союз не представляет собой всю Европу. Он лишь часть той Европы, государства которой в нем объединились. Другая часть, «другая Европа», — это Россия. Видение Большой Европы, в состав которой входили бы Европейский Союз и Российская Федерация, распространилось в академических кругах после распада Советского Союза. Образование Панъевропейского союза уже давно является видением для идеалистов, а для реалистов в последнее время — гарантией благосостояния и стабильности. В России образование «общеевропейского сообщества» является целью той части правящей «элиты», которая осознает себя не »евразийцами», а »европейцами». Михаил Горбачев хотел построить «Европейский дом», сегодня премьер-министр Путин и президент Медведев призывают к »преодолению разделительной линии в Европе» посредством «панъевропейской архитектуры экономики и безопасности». В западной части Европы также признают европейскость России. «Россия — также Европа, — писал бывший министр иностранных дел Германии Ганс-Дитрих Геншер. — Европа не заканчивается на восточной границе Польши. [...] Своими уникальными произведениями великий европейский народ россиян внес незаменимый вклад в европейскую культуру, в идентичность нашего континента».

Украина играет ключевую роль в отношениях между Европейским Союзом и Российской Федерацией. На ее территории «европейское соседство», в смысле «Европейской политики соседства» (ЕПС), накладывается на российское «ближнее зарубежье», как Москва называет бывшие советские республики. В военном отношении Украина не входит ни в Организацию Североатлантического договора (НАТО), руководимую США, ни в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которой доминирует Москва. В геополитическом отношении Украина является terra nullius, ничейной землей.

Асимметричная конкуренция за Украину

В отношении «украинского вопроса» ЕС и РФ действовали до сих пор с оглядкой друг на друга, чтобы не напрягать свои — более важные — двусторонние отношения. В то время как Москва решительно противостояла членству Украины в НАТО, она не возражала expressis verbis против членства Украины в Европейском Союзе. Может, даже потому, что сам ЕС упорно отказывал Украине в перспективе членства. Тем не менее между Европейским Союзом и Российской Федерацией существует конкуренция как за внешнюю ориентацию, так и за внутренний политический строй Украины. Эта латентная конкуренция стала очевидной во время оранжевой революции и до сих пор подспудно влияет на отношения между обоими гравитационными центрами. В случае, если бы членство Украины в ЕС стало реальной перспективой, могла бы возникнуть открытая конфронтация, если только сама Россия до того времени не вступила бы в более близкие отношения с ЕС в рамках какой-либо «панъевропейской супраструктуры».

Но конкуренция между Брюсселем и Москвой за Украину является асимметричной. Брюссель выступает за »привязку» Украины к ЕС, но исключает ее интеграцию. ЕС видит место европейской Украины только «по соседству». По представлениям России, место Украины находится в »Русском мире« — понятие, используемое Москвой в »идеологической конкуренции» с Брюсселем для «надстройки» своих экономических и стратегических интересов.

Геополитическая заинтересованность России в Украине обоснована ее осознанием себя в качестве самостоятельного полюса в многополюсном мире. Присоединение потенциала Украины в большой степени укрепило бы притязания России на глобальную роль в мировой политике. После русско-грузинской войны в августе 2008 года российский президент Медведев объявил «новые независимые государства» — связанные с Россией особыми историческими отношениями — «сферой привилегированных интересов» Российской Федерации. Большинство россиян чувствует себя «разделенной нацией» — этим психолог Леонид Радзиховский объясняет, почему «Москва делает вид, будто бы Украина является внутренним делом России».

Соглашение об ассоциации, о котором в настоящее время ЕС ведет переговоры с Украиной, предусматривает по сути глубокое и всеобъемлющее соглашение о свободной торговле. Однако фактическое включение Украины во внутренний рынок ЕС является несовместимым со вступлением Украины в Таможенный союз с Россией, Беларусью и Казахстаном — своим «приглашением» вступить в этот Евразийский союз Москва поставит Киев перед выбором с далеко идущими последствиями.

После оранжевой революции Киев в переговорах с ЕС настаивал на замене утратившего силу Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) новым Соглашением об ассоциации, в то время как Брюссель хотел заменить предыдущее СПС только Расширенным соглашением о партнерстве и сотрудничестве, чтобы избежать «интеграционного автоматизма». Под впечатлением русско-грузинской войны на саммите ЕС—Украина в сентябре 2008 года французский президент Саркози в качестве председателя Европейского совета согласился с украинским президентом Ющенко, что переговоры ведутся о Соглашении об ассоциации. Однако ассоциация Украины сразу же была обесценена «Восточным партнерством« (ВП). ВП предусматривает ассоциацию также для других восточных соседей. Снова — как и в »Европейской политике соседства» — Украине было определено место в группе стран, которые останутся соседями надолго. Концепция «Восточного партнерства» была благонамеренной инициативой Польши, но оказалась преградой на пути Украины в Европейский Союз, потому что «Восточное партнерство» является альтернативой членства в ЕС.

Согласно официальным заявлениям, Украина держит курс на евроинтеграцию также и при президенте Януковиче. Но он, как кажется, стремится только к свободной торговле с Европейским Союзом и к интеграции украинской экономики во внутренний рынок ЕС. Вместе с тем Янукович не придает большого значения принадлежности Украины к политическому союзу европейских государств — как будто бы истинной целью его интеграционной политики есть исторически изжившее себя Европейское экономическое сообщество (ЕЭС). Возникает впечатление, что президент Янукович — скорее под влиянием Брюсселя, чем Москвы, — склоняется к самостоятельной геополитической позиции Украины между Россией и Европейским Союзом.

Европейская функция Украины

Сегодня политический и культурный «европейский водораздел» проходит не между латинским и греческим христианством. Схизма, приведшая к расхождению в культурном развитии Востока и Запада Европы, роли больше не играет, поскольку религия не состоит определяющим фактором в нашем современном светском мире. И после окончания идеологической конфронтации между «Востоком» и »Западом» Восточная и Западная Европа больше не разделены из-за различных экономических систем регулирования. Разделительная линия, существующая сегодня в Европе, является скорее не социально-экономической границей, измеряемой доходом на душу населения, а ментальным политическим рубежом. Европейский Союз не только «экономическое сообщество», но и сообщество ценностей, в котором господствует демократия, не ограниченная такими атрибутами, как, например, «суверенная», «управляемая» и т.д. Есть различные представления о взаимоотношениях между государством и гражданином, которые сегодня отделяют Россию (а завтра Украину?) от остальной Европы.

Положение Украины между Европейским Союзом и Российской Федерацией определяет ее особую европейскую функцию: ее исторические, культурные и, главное, семейные и личные связи с Россией — с одной стороны, и ее польское и габсбургское наследство — с другой, образуют широкое «пересечение множеств» между «Европой» и Россией.

Будучи кандидатом в президенты, Янукович заявил в статье, опубликованной в Wall Street Journal: «Мы — нация с европейской идентичностью, но мы также имеем исторические, культурные и экономические связи с Россией. [...] В качестве президента я буду стремиться строить мост, а не дорогу с односторонним движением». Метафора «моста» не совсем соответствует «европейской функции» Украины. Речь должна скорее идти о сети межчеловеческих связей, через которую будет происходить «сплетение» России с Европейским Союзом. «Европейская функция» Украины имеет нормативный компонент, а именно «транзит» демократических принципов с Запада на Восток. Украина может содействовать «осмосу», проникновению «европейских» политико-культурных концепций в Россию. Чтобы быть в состоянии осуществлять свою европейскую функцию, Украине нужна надежная перспектива членства в Европейском Союзе. Украина, экономически абсорбированная Россией и вследствие этого односторонне ориентированная на Москву, не будет в состоянии выполнить эту задачу.

Разделительная линия, которая рассекает Европу, тянется поперек Украины, пишет К.Грищенко. Он смотрит на преодоление разделения Украины как на парадигму преодоления разделения Европы. Так, как Восток и Запад Украины со своими историческими традициями должны приближаться друг к другу, так и Запад и Восток континента из двух частей должны стать одним целым. Министр иностранных дел Украины считает, что нынешняя внешняя политика президентa Януковича почти нашла формулу примирения проевропейских и пророссийских симпатий в Украине. Но наблюдателям кажется, что эту формулу вообще не ищут — политика Министерства образования Украины в отношении истории способна скорее расколоть, нежели примирить противостоящие точки зрения. Как предыдущее, так и новое правительство не в состоянии интегрировать амбивалентные фигуры украинской истории в национальную картину, приемлемую на Востоке и на Западе Украины.

Кроме того, устанавливая авторитарный президентский режим, Украина отмежевывается от Европейского Союза и примыкает к общему полю с Россией. Таким образом она фиксирует разделительную линию вдоль западной границы Украины с Польшей. И »донецкая» кадровая политика президента Януковича укрепляет его власть, однако, перефразируя знаменитое высказывание Вилли Брандта после падения Берлинской стены, мешает «срастаться вместе тому, что должно быть вместе». Цель, которую ставит К.Грищенко, а именно сближение Востока и Запада Европы, нельзя осуществить посредством адаптации Украины к преобладающей ныне в России модели «управляемой демократии».

Панъевропейские инициативы Москвы

В Москве думают более «по-панъевропейски», чем в Брюсселе. Как президент Д.Медведев, так и премьер-министр В.Путин выступали с соответствующими инициативами. Грищенко прав, когда говорит, что, по его убеждению, искреннее стремление Российской Федерации к единой Европе нельзя игнорировать.
На конференции немецких предпринимателей в ноябре 2010 года в Берлине Путин высказался за создание экономического сообщества «от Лиссабона до Владивостока». Насколько труден этот путь, видно на примере переговоров о замене утратившего силу Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Евросоюзом и Россией.

Москва усложняет этот процесс новым Таможенным союзом с Беларусью и Казахстаном и своим интеграционным проектом Единого экономического пространства (ЕЭП), не говоря уже о том, что ни одна из этих трех стран—членов Евразийского союза не является членом ВТО.

Конструктивной — в смысле создания Большой Европы — является роль, которую Грищенко определяет для Украины в панъевропейской системе безопасности. Новая стратегическая концепция НАТО, утвержденная в Лиссабоне, предлагает возможность для совместных проектов безопасности с Россией, например, совместной противоракетной обороны (ПРО), которая могла бы стать базой будущей общеевропейской системы безопасности, считает Грищенко. «Европейская безопасность, наше общее дело [...], неделима», — заявил первый заместитель председателя правительства России Сергей Иванов на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2009 года. Об этом уже говорил президент Медведев как в своей инаугурационной речи, так и в знаменитом выступлении в Берлине в июне 2008 года, где он предложил создание «панъевропейской архитектуры безопасности и обороны». В ходе межправительственных консультаций в июле 2009 года в Германии во дворце Шлайсхайм Медведев освежил свое предложение относительно Договора о европейской безопасности. Через несколько дней после встречи ЕС—Россия на высшем уровне в июне 2010 года в Ростове-на-Дону, на которой не удалось достигнуть никакого продвижения в переговорах о новом Соглашении о партнерстве и сотрудничестве, президент России Медведев и канцлер Германии Меркель встретились во дворце Мезеберг (возле Берлина). На пресс-конференции они высказались за новые механизмы сотрудничества между Россией и Европейским союзом и предложили сформировать Европейско-российский комитет по политике безопасности на уровне министров (см. Мезебергский меморандум).

Панъевропейская архитектура безопасности, включая Европейский Союз и Россию, частично совпадала бы в Европе с НАТО (из 27 стран—членов ЕС 21 государство входит в НАТО). Ее структурное объединение с этой организацией в одном альянсе безопасности (можно назвать его Northern Hemisphere Security Organization), который охватил бы все северное полушарие, смог бы обеспечить, как сказал президент Медведев в своей берлинской речи, безопасность «от Ванкувера до Владивостока».

Европейский союз: неизбежность новой политики в отношении Украины

Если Европейский союз оставит вопрос о своей восточной границе открытым, то Москва будет его разрешать, наполняя «ничейную землю» Украину русским присутствием — экономическим и политическим. И пока Европейский Союз видит в Украине только «соседа», а не будущего члена, Украина останется объектом конкурирующих претензий и тем самым источником нестабильности, даже, может быть, источником конфликтов.

Поэтому Европейский союз должен заявить о своей принципиальной готовности предоставить Украине членство, как только она выполнит поставленные условия. Европейскую Украину следует выделить из неудачно сконструированной Европейской политики соседства, в которой ее расположили наравне с североафриканскими и западно-азиатскими средиземноморскими странами. Вместо этого ЕС должен предложить Украине «присоединительное партнерство». Прежде всего в Соглашении об ассоциации, о котором как раз ведутся переговоры, должна быть зафиксирована перспектива присоединения. На основании опыта центральноевропейских стран период времени в 10—15 лет является для подготовки к членству реалистичным.

Только тогда, когда Европейский Союз будет готов открыть для Украины перспективу интеграции, он сможет влиять на внутреннее развитие страны. Если ЕС будет ограничивать свои отношения лишь свободной торговлей с »соседней страной», тогда его связи с Киевом станут похожими на его связи с Москвой. Не исключено, что подобные отношения президент Янукович представляет себе как конечную цель своей политики «евроинтеграции». Тем не менее подписание Соглашения о свободной торговле должно быть ускорено, экономическая интеграция не останется без последствий для политических условий в Украине. Согласно марксистскому тезису: бытие определяет сознание.

Кроме того, Брюссель должен ускорить переговоры о либерализации визового режима для граждан Украины. В определенном смысле Европейский Союз обязан населению Украины, которое не заслуживает (через пять лет после оранжевой революции) возврата в авторитарное прошлое.

В отношении России Европейский союз проводит — как и в случае со всеми другими «дефектными» демократиями — Realpolitik. Другая политика в отношении стран, которые не только заключили с ЕС экономические договоры, но и связывают с ним свое внутреннее политическое развитие, в частности Украина. Представители Европейского Союза должны дать «президентскому» правительству ясно понять, что «интенсификация диалога» между Брюсселем и Киевом зависит от действительного соблюдения демократических принципов. ЕС не считает удовлетворительным риторическое исповедование украинским руководством «европейских ценностей». Еврокомиссар Штефан Фюле, отвечающий за расширение и Европейскую политику соседства, посетил Киев в начале 2011 года и доставил из Брюсселя мессидж о том, что в отношении европейских ценностей — демократии и верховенства права — компромиссов не будет. Тотальная монополизация власти в руках президента в Европе, как утверждают в Киеве, не считается установлением «эффективного правительства».

Реформы — европейское «домашнее задание» Украины

К.Грищенко определил «внутреннее становление и международное позиционирование» как цель новой власти. Европейская интеграция Украины, успешно осуществляющей модель европейского развития путем глубоких и широких реформ — при соблюдении партнерских отношений с Россией — является в Европе тестом новых отношений Восток—Запад, пишет Грищенко. По понятной причине он ограничивает его сферой экономики. Этой целью ограничивается и сам президент Украины. После встречи с президентом Европейского совета Германом Ван Ромпеем в Брюсселе Янукович заявил: «Мы понимаем под европейской интеграцией осуществление внутренних структурных реформ, направленных на повышение уровня жизни населения [...] до европейского».

После своего вступления в должность президента Янукович действительно начал немедленно делать то, что Европейский Союз называет «домашним заданием» Украины, на что указывает Грищенко. Путем сомнительной в конституционном плане «консолидации» власти президентское правительство Януковича оказалось в состоянии реализовать те реформы, которые оранжевым революционерам оказались не под силу.

«Выполненными домашними заданиями» Грищенко назвал некоторые реформаторские законы, но оценить их на »хорошо» не получается. «Программа экономических реформ на 2010—2014 гг.» опускает сферы, которые затрагивают интересы олигархов, как, например, энергетическая эффективность и антимонопольная политика. Закон Украины «Об осуществлении государственных закупок« был так дерзко разбавлен изменениями фракции правящей Партии регионов в пользу немногих участников тендеров, что ЕС наложил «санкции»: Брюссель приостановил выплату безвозмездной бюджетной помощи на том основании, что украинское руководство не способно сдержать коррупцию в »мутном» секторе государственных закупок — одной из самых прибыльных отраслей украинского «бизнеса». «Судебная реформа«, то есть Закон «О судоустройстве и статусе судей», который по многим пунктам критиковала Венецианская комиссия Совета Европы, только маскирует влияние президентской администрации на юстицию. Отмена «политической реформы«, то есть аннулирование Конституции 2004 года, как и »административная реформа» и разные изменения к Закону «О Кабинете Министров», служит обеспечением тотального контроля власти президентом.

«Базис и надстройка» панъевропейской архитектуры

«Европейская по духу Украина и действительно единая Европа — вещи неразделимые», — пишет К.Грищенко. Но дух, который господствует в Украине после инаугурации президента Януковича, нельзя назвать европейским. Экономика и безопасность действительно являются фундаментом общеевропейской архитектуры. Но на нем должны быть надстроены демократические принципы, такие как верховенство права, свобода слова и прочие, которые являются raison d’etre Европейского Союза. Ибо в »надстройке» Европейского дома демократическая и авторитарная формы правления существовать рядом не могут. Не исключено, что власть имущие в Киеве втихомолку думают, что путем новой «прагматичной европейской политики», которую так хвалит Грищенко, они могли бы также склонить и Европейский Союз к »реальной политике» в отношении Украины, т.е. к политике, сконцентрированной на двусторонних экономических интересах и лишь вскользь касающейся соблюдения демократических принципов.

Чтобы быть в состоянии активно выполнить свою «европейскую функцию», т.е., словами украинского министра Грищенко, чтобы стать «общеевропейским фактором», Украина должна выполнить две предпосылки: с одной стороны, необходимо провести ориентирующиеся на европейские стандарты экономические реформы, которые придадут ей достаточно веса для того, чтобы быть «всерьез» воспринятой в Брюсселе и Москве. Далее, должны быть «по справедливости» распределены плоды экономического развития, т.е. необходимо провести общественные реформы, чтобы относительное повышение благосостояния украинского населения воспринимали в России как результат таких реформ. С другой стороны, в Украине должны — образцово — «заботиться» об основных «европейских ценностях». Должно быть демократически установлено верховенство права, а не верховенство «власти», монополизированной в руках президента посредством манипулирования правом. Шансом может стать плановая конституционная реформа; но ничто не указывает на то, что президент Янукович намерен возобновить действующее разделение власти между ее исполнительной, законодательной и судебной ветвью.

Европейский Союз заинтересован в распространении своих ценностей на »другую Европу», так как уверен в том, что на их основе будет достигнута политическая стабильность и экономическое благополучие. К тому же государство в его понимании служит свободному гражданину и не превращает, как в авторитарных системах, граждан в слуг государства, т.е. правящей «элиты». В противоположность подлинным демократиям «дефектные» демократии, т.е. закамуфлированные под демократические авторитарные системы, являются потенциально нестабильными. Образовать прочное общеевропейское сообщество, Панъевропейский союз, можно лишь на основе демократических принципов. Следовательно, чтобы стать «общеевропейским фактором», Украина должна выполнить не только свои экономические «домашние задания», т.е. провести реформы в экономике и обществе, но и позаботиться о том, чтобы политическая стабильность и »эффективное правительство» основывались на демократических принципах. Ее задачей также должно стать обеспечение осмотического транзита понятий европейской политической культуры через Украину в Россию.

Большая Европа — концепция для преодоления разделения Европы

Все концепции «третьего пути» Украины — между членством и нечленством в ЕС — противоречат логике европейского интеграционного процесса, который завершится после принятия всех европейских государств в Европейский Союз, за исключением лишь Российской Федерации. О членстве России вопрос не ставится: с точки зрения Европейского Союза — из-за огромной диспропорции между ее территорией и населением по сравнению со странами—членами ЕС; с точки зрения России — из-за ее видения себя как самостоятельного гравитационного центра в многополюсном мире.

Однако чтобы противостоять геоэкономическим и геополитическим вызовам восходящих мировых держав с субконтинентальной территорией и миллиардным населением, а именно Китая, Запад и Восток Европы, т.е. Европейский Союз и Российсская Федерация, должны объединить свои потенциалы; ибо по отдельности их »отцепят», как обоснованно считает К.Грищенко.

Завершение европейского интеграционного процесса вступлением Украины в Европейский Союз затрагивает, само собой разумеется, интересы Российской Федерации. Поэтому Европейский Союз должен искать возможности уравновешивания интересов с Россией. Это значит, что ЕС должен проводить новую «восточную политику», явной целью которой должна стать интеграция России в общеевропейские структуры. Самым большим камнем преткновения на дороге Украины в ЕС было ее потенциальное членство в НАТО, которое форсировалось украинским президентом Ющенко и американским президентом Бушем. Преемник Ющенко Янукович отказом от вступления в НАТО и преемник Буша Обама «отказом» от продолжения преследования этой цели убрали это препятствие. Что остается, так это интерес Москвы к тесной экономической привязке Украины к России и историко-культурные претензии России на сопринадлежность Украины к »Русскому миру», концепция, которая противопоставляется идее «Европейской России».

Для обеих претензий надо найти удовлетворяющий их ответ. Свои экономические интересы Россия могла бы удовлетворить в общеевропейском экономическом сообществе ЕС—РФ — с совместной зоной свободной торговли в качестве первой ступени. Ответ на историко-культурные претензии Москвы на Украину лежит в »европеизации» России, т.е. в утвердительном признании принадлежности России к Европе. Разработка общеевропейской исторической картины в России и Украине помогла бы обеим странам, осознавая общие корни, ведущие от Киевской Руси, признать расхождения в развитии обеих стран после татаро-монгольского завоевания.

Концепция Большой Европы в смысле панъевропейской супраструктуры, т.е. общеевропейского экономического пространства и общеевропейского сообщества безопасности, включающего Европейский Союз, расширенный Украиной, и Российскую Федерацию, является исходной точкой для преодоления разделения Европы. С полным основанием министр Грищенко приписывает Украине «особенно важную роль в борьбе против новых разделительных линий в Европе» и при формировании Большой Европы. Он видит в Украине, воплощающей в себе восточный и западный импульсы европейской цивилизации, «геополитическое ключевое звено, объединяющее Восток и Запад континента». Русский и европейский векторы внешней политики Украины являются интегральными частями процесса, результатом которого будет построение «действительно европейского украинского государства в действительно единой Европе». Грищенко даже не исключает, что это является «одним из исторических назначений» Украины. В этом смысле она могла бы »стать действующим прообразом той будущей, действительно большой и действительно единой Европы, где Запад и Восток чувствовали бы себя [...] как две части единого целого».

Эту идею об «Украине как общеевропейском факторе» можно было бы одновременно воспринимать как «национальную идею», которую Украина ищет с момента достижения государственной независимости, и как ее »европейскую функцию». Однако выполнить свою «европейскую функцию» Украина сможет только тогда, когда она станет членом Европейского Союза и европейские ценности глубоко укоренятся в ее почве.