Девятое мая в списке украинских официальных праздников именуется Днем Победы. Генеральная Ассамблея ООН еще в 2004-м предложила отмечать этот день как День памяти и примирения. В память о жертвах Второй мировой. А еще 9 мая — это День Европы. Что именно и как отмечать в этот день — политически подкованные украинцы обсуждали несколько недель. Итог дискуссии подвели в понедельник. Во Львове. Впрочем, то, что происходило девятого мая в столице Галичины, ни в один из предложенных форматов не вписывается. По определению. Приходится искать новые формулировки.
Пожалуй, самую хлесткую предложил политолог Петр Жук: «Это была съемка предвыборного клипа Владимира Путина, в котором главные роли сыграла ВО „Свобода“. Кинематографические ассоциации возникли и у Тараса Возняка. Он, правда, считает, что заказчиков было несколько, и актерами были не только сторонники Тягнибока. Но режиссерам, по его словам, точно не дают спать лавры Квентина Тарантино. О „картинке для российских телеканалов“ говорят и сами свободовцы — правда, как о версии, выдуманной «трусливыми либералами» в свое оправдание. Сами себя трусами ультранационалисты, разумеется, не считают, а тем, что происходило перед телекамерами, даже гордятся.
В общем-то не секрет, что за ярким видео во Львов операторы корпунктов российских (и не только российских, кстати) телеканалов отправляются каждый год. Но на этот раз увиденное, похоже, превзошло самые смелые их ожидания. Картинка была не просто впечатляющей, а еще и на любой вкус. «Нарезать» из такого богатого материала можно все, что душе угодно. Нужно показать холодное безразличие украинской власти?
Демонстрируем оцепление из невозмутимых милиционеров, через головы которых ветераны вынуждены бросать цветы на могилы павших на Марсовом поле. Необходимо, наоборот, показать титанические усилия властей по усмирению «оголтелых молодчиков»? К вашим услугам кадры, на которых спецназ защищает автобусы с ветеранами от толпы у Холма Славы. Требуется дипломатический скандал? Тут как тут российский консул с венком, который вырывают у него и театрально топчут свободовцы. Издевательство над ветеранами? Есть видео, как подростки с масками на лицах срывают георгиевские ленточки с пиджаков стариков. Кровавые столкновения? Ролик со стрельбой и пулей, которую достают из раны. Спокойствие на улицах? Подойдет картинка с пивного фестиваля. Впрочем, она же может лечь в строку, если захочется провести параллели с нацистским «пивным путчем». Нужен триумф акции «Я помню, я горжусь»? Есть видео, на котором представители пророссийских организаций разворачивают красное полотнище и кричат «ура!». Необходимо рассказать, что «Родина» ни при чем? Ее представители охотно рассказывают, что поездку во Львов в последний момент отменили, и «марковцев» в городе в момент столкновений было только четверо. Хотя в общем-то и эти могли не приезжать — ситуацию и до 9 мая разогрели до предела. И за происходящим можно было спокойно наблюдать со стороны.
«Мы не можем быть поставщиком видео со сценами ежегодного насилия для всего мира, видео, которое на самом деле не представляет настроения абсолютного большинства жителей нашего региона, которые хотят спокойного и мирного будущего». Это не мнение кого-то из украинских политиков. И, тем более, не отечественных милиционеров, уже определивших виновных в беспорядках — как они сами признаются, — «посмотрев видеозаписи». Слова о «недопустимом видео» принадлежат Элистеру Финли, одному из руководителей полиции Северной Ирландии. Идея краснознаменного похода на Львов и в самом деле до боли напоминает… сценарий маршей оранжистов. Не украинских, разумеется, которых отечественные русофилы клеймят при каждом удобном случае. А британских. Активисты Ордена Оранжистов каждый год отмечают шествиями победу короля-протестанта Вильгельма Третьего над католическим ополчением Якова Второго в далеком XVII столетии. Причем с XIX столетия маршруты этих маршей пролегают по улицам католических кварталов. Жителям которых таким образом демонстрируют «кто в доме хозяин». Отношение ирландцев к победам Вильгельма, разумеется, лишено всякого энтузиазма. И марши оранжистов — с барабанным боем, воинственным антуражем и агрессивными речевками — вполне предсказуемо мобилизуют сопротивление со стороны католиков, и так не демонстрирующих излишней лояльности к британской короне. А возглавляют это сопротивление наиболее радикальные элементы.
В итоге властям приходится принимать беспрецедентные меры для того, чтобы противостояние не переросло в побоище. Угроза же эта вполне реальна. Даже, когда силы безопасности не допускают радикально настроенных протестантов в католические кварталы, они умудряются забрасывать их дымовыми шашками, камнями и «зажигалками». И самим полицейским достается — и от оранжистов, и от католиков. В прошлом году, скажем, в столкновениях и перестрелках пострадало больше трех десятков правоохранителей.
Но прямые запреты на проведение маршей или принудительное изменение их маршрутов практикуются только с недавнего времени. До этого полиция, а часто и армия, фактически сопровождали рейды радикально настроенных протестантов на территорию «исторического противника». А британское правительство обвиняли в том, что оно сознательно разжигает противостояние между двумя общинами, чтобы удерживать Северную Ирландию под своим контролем. Оранжисты якобы выступали в роли провокаторов, а сценарий — «писался в Лондоне». Возможно, в этих обвинениях была и немалая доля правды, но со временем стало понятно: радикалы из протестантского лагеря вовсе не собираются ограничиваться ролью послушных марионеток, и сами пытаются манипулировать правительством в своих интересах, шантажируя его срывом мирного процесса. И репутационными потерями — негоже, мол, бросать в беде «истинных британских патриотов».
В эту ловушку попадает любое правительство, которое пытается использовать стратегию «управляемого конфликта» в отношении своих подданных. Тех же британцев некогда обвиняли в том, что они сознательно стравливают народы своих колоний, чтобы укрепить власть над ними. Индусов, скажем, с мусульманами. Евреев — с арабами. И наоборот. Только эффект от такой стратегии получился прямо противоположный. Империя развалилась. Колонизаторы вынуждены были уйти. А вот конфликты остались. И даже разгорелись с новой силой. Но одно дело — далекие заморские колонии, и совсем другое — собственная страна, из которой и эвакуироваться некуда.
Разумеется, «разделяли, чтобы властвовать», не одни британцы. Украинцы знают это по собственной истории. Украинско-польское противостояние в Галичине в эпоху Габсбургов было классическим управляемым конфликтом, и далеко не единственным в лоскутной империи. Во многом благодаря таким точкам напряжения, в которых правительство оставалось единственным арбитром, на благосклонность которого втайне надеялись оба участника противостояния, Вена и удерживала контроль над огромной территорией дунайской монархии. Но в конечном итоге именно конфликты между народами, населяющими империю, привели державу Габсбургов к краху.
В межвоенный период габсбургскую стратегию пытались взять на вооружение государства, возникшие на обломках империи. Король Югославии, например, то вспоминал о своих сербских корнях, то заигрывал с хорватами и мусульманами. Но конфликт быстро перестал быть управляемым, умеренных политиков оттеснили радикалы откровенно фашистского толка, к тому же пользующиеся поддержкой из-за рубежа, Югославия развалилась, и началась настоящая резня.
Польские политики содействовали разжиганию польско-украинского конфликта в Галичине скорее из тактических соображений. Юзефу Пилсудскому, скажем, были на руку любые свидетельства «импотенции парламентского правления», а «пацификация» должна была продемонстрировать преимущества режима «сильной руки». Но результат был весьма схожим — радикализация настроений в украинской общине и рост популярности ОУН. Не остались безучастными соседние страны — Германия, СССР, даже Литва, использовавшие рост напряженности в отношениях официальной Варшавы с национальными меньшинствами для ослабления Польши. А закончилось все крушением «второй Речи Посполитой».
Можно, конечно, утверждать, что результат был запрограммирован, и агрессоры вели бы себя так же, если бы никакого конфликта с украинцами не было, — в конце концов политика внутреннего умиротворения в Чехословакии не помешала Гитлеру разыграть судетскую карту. Но показательно, что в послевоенной Европе играть на культурных и национальных противоречиях в собственной стране правительства считали слишком рискованным занятием. Северная Ирландия скорее подходит на роль исключения, только подтверждающего правило.
Нельзя, правда, и утверждать, что сама стратегия управляемого конфликта была окончательно списана в утиль. Скажем, итальянские публицисты уверены, что правительство их страны в 60—70-е годы придерживалось линии, названной ими стратегией напряженности. Опасаясь левой угрозы, местные спецслужбы с санкции высшего руководства фактически закрывали глаза на деятельность правых радикалов. А то и содействовали им. При том, что «подопечные» организовывали настоящие теракты (первым из которых был взрыв на Пьяцца Фонтана в центре Милана). Но власть это устраивало, поскольку создавало в обществе атмосферу страха и оправдывало даже весьма непопулярные меры правительства. И к тому же вину за терроризм с легкостью можно было возложить на «леваков».
В итальянскую историю это время вошло под названием «свинцовых лет», поскольку террористы стреляли совсем не резиновыми пулями. Стреляли и взрывали, разумеется, не только правые: за несколько лет в Италии выросла разветвленная сеть ультралевых террористических организаций, самой знаменитой из которых стали «Красные бригады». Причем поддержку им практически беспрепятственно оказывали из-за железного занавеса — через спецслужбы уже коммунистической Чехословакии. Управляемый конфликт в очередной раз вышел из-под контроля. Затолкать джинна в бутылку оказалось совсем не просто. А в конечном итоге пришлось переформатировать всю политическую систему Италии, в результате чего, собственно, и вылезли на свет неприглядные подробности спецопераций власти. Кстати, на Апеннинах 9 мая сейчас тоже отмечают как День памяти. Но не жертв Второй мировой, а граждан, погибших в результате терактов. В память о том, что именно девятого мая от рук боевиков «Красных бригад» погиб экс-премьер Италии Альдо Моро.
Украинские власти всякие намеки на то, что события во Львове — это элемент отечественной стратегии напряженности, с возмущением отвергают. Представители спецслужб по большому секрету рассказывают, каких титанических усилий им стоило предотвратить уже запланированные рейды свободовцев в южные и восточные области страны, в ходе которых местным жителям якобы хотели продемонстрировать «как нужно относиться к красным тряпкам». Представители «Родины», кстати, и сами признаются, что на них выходили люди «с горячим сердцем и холодной головой», после чего сценарий краснознаменной демонстрации и пришлось корректировать. Но это только подтверждает догадки о том, что спецслужбы изначально были в курсе того, что планировалось. А если так, то почему же тогда не предотвратили провокации?
Но если о деятельности спецслужб мы можем только догадываться, то политическое сопровождение вполне удавшейся провокации происходило у всех на глазах. Кто был инициатором законопроекта о «Знамени Победы»? И набрал бы он необходимое число голосов (точнее, карточек) без пропрезидентской Партии регионов? Можно, конечно, уверять, что фракция ПР в парламенте проявила самодеятельность, но верится в это с трудом. Впрочем, даже если это и так — Виктор Янукович ведь во всеуслышание пообещал подписать закон, «как только он к нему поступит». Не поступил. Но оговорку эту многие пропустили мимо ушей. А организаторы краснознаменного похода получили дополнительный козырь, и во всех интервью утверждали, что «всего лишь исполняют закон», пусть он даже до сих пор в силу не вступил. Губернаторам западных областей хватило разума и твердости не вывешивать красные полотнища на административных учреждениях, но маховик агитации уже был запущен.
Стоит ли удивляться, что в итоге главным провокатором большинство экспертов теперь называет не «Родину» с «Русским единством» и даже не коммунистов, а именно регионалов. Которые таким образом будто бы убивают двух зайцев — мобилизуют собственный электорат перед лицом «националистической угрозы» и готовят выход во второй тур будущих президентских выборов теперь уже одиозного Олега Тягнибока, с их помощью разыгрывающего роль «самого последовательного борца с посткоммунистической властью». Нечто подобное уже происходило в 99-м, когда удобного спарринг-партнера для Леонида Кучмы лепили из Петра Симоненко. Те, кто с такой версией не согласен, правда, доверительно сообщают, что на Банковой пока не решили, кого Януковичу выгоднее иметь оппонентом — Тягнибока или все же Тимошенко, один раз уже проигравшую предвыборную гонку нынешнему президенту.
Но тем забавнее выглядит попытка представителей Банковой обвинить в организации «львовской провокации»… Тимошенко. Которой события 9 мая, якобы, «сыграли на руку». Если уж следовать принципу «кому выгодно», то в неприглядном свете оказывается именно отечественная власть. Даже если она на самом деле и не пытается реализовать некую стратегию напряженности, тактическая выгода налицо. Чем больше спорят о том, кто кого спровоцировал 9 мая, тем меньше сил и времени остается на обсуждение результатов деятельности правительства. А министрам в общем-то хвастаться нечем. Правда, в этом случае возникает другая опасность. Если «рецепт 9 мая» однажды сработает, им будут пользоваться каждый раз, когда нужно будет отвлечь внимание публики от ситуации в экономике и социальной сфере. А чтобы острота ощущений не притуплялась, картинку будут делать все ярче и ярче. Желающие повторить «львовский поход» уже имеются. С датой тоже определились. 22 июня — день начала войны нацистской Германии с Советским Союзом. По официальному календарю, кстати, «День скорби и памяти жертв войны».
