Будем откровенны: сегодня европейцы не верят в реальность военных угроз для своего континента. Люди привыкли к миру и не видят ему альтернативы. Как бы ни старалась НАТО доказать свою востребованность, увлекая налогоплательщиков то рассказом о «ракетных угрозах», то благородной и требующей жертв войной в Афганистане, тем не менее, настоящего, а не мнимого внешнего врага у европейцев объективно нет. Сегодня Европу больше заботит «мягкая безопасность», которая подразумевает сохранение высокого качества жизни, включая борьбу с преступностью, укрепление социальных гарантий и повышение уровня потребления.
Из бесед как с простыми людьми, так и с политиками, я сделал вывод, что у европейцев геометрически растет тревога за будущее своих детей. Они опасаются, что накопленные и заработанные богатства и возможности западной цивилизации достанутся не их детям и внукам, а кому-то еще. И, на мой взгляд, причина этих опасений – качественные и количественные демографические изменения, связанные с невиданными потоками иммиграции из стран «третьего мира».
Европа видит, что ассимиляция мигрантов, их адаптация и интеграция в западное общество застопорилась. Я уже устал загибать пальцы, подсчитывая, сколько политических деятелей и глав государств Западной Европы в последнее время высказывались по поводу краха политики мультикультурализма. Еще пару лет назад такое трудно было себе представить.
Вслед за выступлениями Меркель, Кэмерона и Саркози прозвучал призыв Эрдогана к туркам Германии: «Избегайте ассимиляции!» Трудно придумать лучшей иллюстрации к провалу самой идеи равенства культур и взаимной пользы их смешения. Похоже, прозрение все-таки наступает, хотя и поздно. Европа поняла, что она напрасно отказывалась от своей религиозной традиции и исторической памяти. Эта жертва была не только напрасной, но и вредной: европейцы буквально обезоружили себя перед лицом тех, кто тверд в вере, крепок в своих национальных чувствах и настроен обживать занятое пространство.
Скрытое раздражение европейцев начало приобретать открытую форму. Маятник общественного мнения и политических предпочтений Европы, качнувшийся влево после Второй мировой войны, на наших глазах полетел вправо.
Напомню, что «левое» движение в послевоенные годы торжествовало во многом благодаря тому, что перед глазами у рабочих всего мира был Советский союз с его социальными гарантиями, равенством трудящихся, бесплатным образованием и медициной. В свою очередь, именно европейские и американские «левые»: социалисты, троцкисты, борцы за права меньшинств, деятели «культурной революции» и философы-неомарксисты (например, представители Франкфуртской школы) добились того, что в странах западного блока утвердилась доктрина политкорректности и толерантности, своеобразный зеркальный ответ на советский интернационализм.
Идея толерантности сыграла свою положительную роль, удержав национальные государства Европы от расизма, особенно в связи с массовой миграцией рабочих рук с Юга. Но произошло непредвиденное – эти рабочие никуда не уехали. Более того, в ФРГ, Франции, Британии, Голландии, Скандинавии они остались и пустили корни. Всего через пару поколений Европа столкнулась с последствиями миграционной политики своих старых правительств.
Кроме того, пример (и одновременно угроза) СССР больше не вынуждал работодателей и министров «держать планку». На фоне ухудшавшегося положения с социальными гарантиями ситуация с мигрантами дошла до абсурда – сегодня благодаря социальным выплатам в странах Западной Европы безработный иммигрант живет ненамного беднее, чем работающий «абориген».
В некоторых странах сама система социальной поддержки удерживает приезжих от трудоустройства: там пособия на порядок выше, чем плата за неквалифицированный труд. И если раньше иммиграцию оправдывали дешевизной рабочей силы, необходимой для «грязной работы», то теперь в среде иммигрантов активно распространяется безработица, пособия за которую ложатся тяжким бременем на кошельки трудящихся граждан.
К экономическим проблемам следует добавить следующие обстоятельства. Во-первых, преступность. Во многих городах целые кварталы стали зоной, куда боятся заходить даже стражи порядка. Так, для жителей Брюсселя не секрет, что в районе вокзала «Миди» полиция не пресекает случаи мелкого хулиганства, боясь спровоцировать масштабные беспорядки в районе. Можно вспомнить и горевшие осенью 2005-го пригороды Парижа. Ни один западноевропейский город уже не защищен от подобных событий.
Во-вторых, культурные различия – либеральный и секулярный Запад, равнодушный к своим христианским корням и национальным обычаям, столкнулся с религиозностью традиционного, средневекового типа и соответствующей моделью поведения. Диаспоры не желают принимать европейские ценности, открыто, наступательно, пассионарно противопоставляя себя коренным европейцам и их образу жизни. Наиболее зримым проявлением этого является традиционная одежда женщин-мусульманок, которая вызывает у европейцев культурный шок. Неслучайно именно вопрос о платках и хиджабах вызвал во Франции и в ряде других стран такую бурную полемику.
Как следствие всех этих процессов, правые и ультраправые партии: националисты и консерваторы всех мастей, от демократических патриотов и либеральных националистов до христианских традиционалистов и даже завзятых ксенофобов, – одерживают победу за победой на выборах разного уровня и референдумах, как, например, в Швейцарии по вопросу строительства минаретов. И сегодня уже никакой аспирин толерантности не в силах понизить градус межэтнического и межкультурного напряжения.
А элиты государств и чиновники Евросоюза предпочитают обсуждать не первопричины, а последствия. Они клеймят президента Франции за высылку цыган, будто бы забыв об арабских горячих головах, устроивших беспорядки в Париже, после которых французы и избрали Саркози.
Показательна и реакция на книгу Сарацина (Thilo Sarrazin) о ситуации в Германии – вместо предметного обсуждения аргументов и цифр, автора освистали как «расиста и ксенофоба».
Позиция западноевропейского политического класса напоминает действия страуса, который прячет голову в песок. Такая позиция «очень толерантна», но, пожалуй, недальновидна. Особенно в свете последних событий на Ближнем Востоке и в Северной Африке: череда революций неизбежно приведет к общественной нестабильности в африканских и азиатских странах, что резко усилит потоки беженцев в Европу. Готов ли Старый Свет к новым волнам иммиграции? Уверен, что нет.
Мои беспокойства в этой связи вызывает следующее.
Во-первых, никогда не оставляйте противника за спиной. Проблемы, которыми пренебрегают, имеют обыкновение накапливаться и прорываться, как гнойник. Если не решать проблемы сегодня, используя цивилизованные способы, то завтра с ними придется иметь дело в экстренной ситуации, и тогда «простые решения» окажутся наиболее подручными.
Во-вторых, европейские «правые» слишком долго томились в подвале. Меня тревожит, что улетевший вправо политический маятник может привести в совершенно неожиданным, драматическим последствиям для всей послевоенной европейской партийно-политической системы. Сегодня даже незначительные, локальные победы националистов увлекают вправо доселе умеренные правительства. На повестке дня у европейских правых отнюдь не только проблема ислама и иммигрантов. Так, многие выдвигают требования сепаратистского плана, как, например, в Бельгии, Великобритании, Испании. Признав независимость сербского края Косова, недолго думавшая западная политэлита дала зеленый свет сторонникам появления новых государств за счет раздела старых.
В-третьих, в ЕС и НАТО уже сейчас есть страны, в которых действуют дискриминационные нормы. Например, в Латвии и Эстонии в отношении русского населения. Похоже на то, что пример этих ксенофобских режимов может стать заразительным для резко правеющей Европы. А ведь правый ответ на провалившиеся проекты интеграции и ассимиляции может оказаться гораздо более радикальным, чем мы можем сегодня представить.
Нет, я вовсе не пытаюсь кого-либо учить. Мы в России тоже наделали массу ошибок на Северном Кавказе и не только. Но в отличие от Западной Европы мы веками рядом и вместе жили с мусульманами, и нынешние наши проблемы, несмотря на их масштаб, - всего лишь временные трудности для великой страны. Наши мусульмане – это наши традиционные граждане и соотечественники. Они не иммигранты, а потому решение о формуле нашего сожительства в новых условиях, без сомнения будет найдено. Но вот на Западе ложно понятая «толерантность» и «политкорректность» сыграла с коренными европейцами и диаспорами злую шутку. Пока евробюрократы стыдливо отмалчиваются по вопросам миграционной политики, сторонники новой Реконкисты уже готовятся занять их кресла.
Почему это так волнует меня? Да потому что опыт Европы всегда был образцом и примером для России. И даже если в Европе принимаются ошибочные решения, то в моей стране всегда находятся политики, призывающие скорее наступить на европейские грабли – без оглядки на последствия.
Кроме того, меня как посла России при НАТО не может не беспокоить будущее наших отношений с этим военным блоком. С кем мне его обсуждать? С нынешними моими коллегами? Или с послами североафриканских и ближневосточных стран?
В свое время одной смены администрации Буша на администрацию Обамы оказалось достаточно, чтобы «перезагрузка» в отношениях США и России привела к укреплению доверия и повышению сотрудничества между РФ и НАТО.
Но этот положительный пример показывает, что от смены курса в отдельно взятой стране, пусть и столь влиятельной, как США, зависят отношения такого глобального гиганта, как НАТО, со своим стратегическим партнером – Россией.
Дмитрий Рогозин – постоянный представитель России при НАТО, доктор философских наук.
