Россия - часть Европы

Может ли дух растущего сближения позиций президентов Барака Обамы и Дмитрия Медведева, ясно различимый в словах Медведева, когда он сказал, что хочет переизбрания Обамы, теперь быть перенесен на отношения России с Европой?

По многим вопросам США легче добиться большого мира с Россией, чем Европе. Между США и Россией никогда не было никаких территориальных споров, между тем как Россия вела крупные войны с Францией, Великобританией, Швецией, Финляндией и Германией. Так способна ли, наконец, современная Европа спустя двадцать лет после падения коммунизма ответить на призыв Михаила Горбачева к созданию «общеевропейского дома»?

Это дело Европейского Союза. Америка захочет быть посвящена в содержание дискуссий, но Вашингтон знает, что в этом случае Европа решит то, что она хочет, и США не смогут возражать. Да и никаких причин вмешиваться у них нет.

Россия - европейская или азиатская страна? Этот вопрос обсуждается уже по крайней мере пятьсот лет. Славянофил XIX века Николай Данилевский считал, что Россия обладает своей собственной инстинктивной славянской цивилизацией, находящейся где-то посредине между Европой и Азией. Однако Достоевский, выступая на открытии памятника поэту Пушкину, сказал: «Народы Европы, они не знают, как дороги они нам». Если таково преобладающее настроение среди российских интеллектуалов сегодня, им все равно приходится бороться с национализмом и славизмом остатков Коммунистической партии и различных влиятельных голосов в армии, и даже в Министерстве иностранных дел, которые опасаются потери независимости, если Россия окажется поглощена большой Европой.

Семьдесят лет тоталитарного коммунизма, после автократии царей, как пишет Норман Дэвис (Norman Davies) в своей монументальной истории Европы, «возвели огромные ментальные и физические барьеры по всей Европе».

Это Черчилль назвал большевиков «колонией обезьян» с богатыми смертоносными традициями Атиллы и Чингисхана. Тем не менее, Ленин и его окружение предполагали, что в один прекрасный день они объединятся с революционерами в продвинутых капиталистических странах. В начале 1920-х годов Коминтерн обсуждал идею Соединенных Штатов Европы. И это были не большевики, а Сталин, кто указал России на Восток. В сегодняшней освобожденной России быстро бьется европейское сердце. Корни уходят глубоко. Московское государство было неотъемлемой частью христианского мира с X века. В конце имперской эпохи в европейской традиции писали не только Достоевский и Пушкин, но также и Лермонтов, Толстой и Чехов, гиганты, значение которых со временем нисколько не снизилось.

Сегодня Россия вместе с Америкой обнаружила, что способна создать альянс по борьбе с терроризмом, в области ядерного разоружения, в усилиях направленных против распространения ядерного оружия в нестабильные страны, и возможно даже в области тихого непровокационного сдерживания растущей мощи Китая. Повестка дня с Европой требует больших затрат сил, но вознаграждение будет гораздо более долгосрочным.

Самой Европе надо будет решить, насколько она хочет этого. В рамках своих полномочий она имеет возможность закрепить Россию твердо внутри Европы, навсегда покончить с российским искушением смотреть, в первую очередь, внутрь себя и принижать уважение к демократии и правам человека. Если Россию не будут приветствовать в Европе, это оставит русскую душу опасно обнаженной - небезопасной и незащищенной, изгнанной из своего традиционного центра тяжести и свободно катающейся по палубе, как пресловутая «пушка, сорвавшаяся с лафета».

Однако для некоторых европейцев это будет вопрос цены, который выходит за пределы обычных споров по поводу субсидий компании Airbus, сельскохозяйственной политики и греческого долга. Придется отказаться от видения объединенной федеральной Европы, при одном парламенте и одном президенте. Если Россия будет членом, такая модель, ясное дело, не сработает - Россия просто слишком велика. Но Европа, тем не менее, получит больше, чем она даже смела мечтать - союз государств-членов шириной с целый континент и стабилизацию этого великого центра цивилизации, которой провел слишком большую часть своей истории в борьбе с самим собой, причем занимался внутренней борьбой значительно больше, чем любая другая часть света.

Джонатан Пауэр (Jonathan Power) - комментатор по внешнеполитическим вопросам из Лондона.