Возобновится ли партнерство высокого уровня?

Участники программы «Экспертиза Свободы»: аналитик зарегистрированного в Литве Белорусского института стратегических исследований Денис Мельянцов из Минска и главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов из Москвы. Ведущий - Валерий Карбалевич.

Можно ли говорить о потеплении в отношениях?

Карбалевич: Последний раз Лукашенко и Медведев вели переговоры один на один в декабре прошлого года, перед президентскими выборами. Для руководителей стран, которые считаются ближайшими союзниками, это много. Кажется, Медведев избегал такой встречи. В феврале Лукашенко две недели сидел в Сочи в засаде, ожидая встречи с Медведевым или Путиным, но не дождался. А вот сейчас стороны заговорили о восстановлении партнерства высокого уровня, договорились о проведении заседания Высшего госсовета Союзного государства в ноябре. Подобная интеграционная риторика в последнее время звучит и из уст Путина. Что всё это означает? Не складывается ли впечатление, что накануне президентских выборов в России Путин и Медведев начали соревноваться, кто из них больший интегратор с Белоруссией?

Мельянцов: Мы наблюдаем новый цикл потеплений в белорусско-российских отношениях. Главное сейчас вопрос повестки дня - проблема продажи "Белтрансгаза" России и цены на газ. А такой вопрос должен обсуждаться на высшем уровне. Во-вторых, постсоветские страны потрясла волна революций на Ближнем Востоке. И актуальный вопрос, как им противодействовать. Потому что большинство стран постсоветского пространства, мягко говоря, не демократические. А Путин и Медведев не соревнуются в вопросе интеграции с Белоруссией, а играют в доброго и злого полицейского. Потому что белорусский вопрос не будет в центре российской предвыборной кампании.

Лукьянов: К президентской кампании это никакого отношения не имеет. У Путина и Медведева скоординированная линия на политику в отношении Белоруссии, на втягивание ее в такие интеграционные проекты как Таможенный союз, Единое экономическое пространство, в приватизацию ради создания единых технологических цепочек. После экономического кризиса в Белоруссии, замораживания отношений Минска с Западом - Россия ждала. Москва без особой симпатии смотрела на то, что происходило в союзной стране. В Москве увидели, что режим Лукашенко удержался у власти. В России не было желания сильно поддерживать Белоруссию. Однако и утонуть ей не дали. Зависимость Белоруссии от России возросла за последние полгода. Теперь можно изменить гнев на милость и предложить новые инициативы в расчете на то, что Минск будет более податлив.

О чем договорились Лукашенко и Медведев?

Карбалевич: Какие практические результаты встречи двух президентов? Александр Лукашенко подчеркнул, что Белоруссия понесла серьезные потери в результате образования Единого экономического пространства (ЕЭП) Белоруссия - Россия - Казахстан, а потому этот проект должен получить полноценное функционирование. Что это означает в переводе на понятный язык? Белоруссия хочет получать газ и нефть по льготным ценам? Или сдвинуть вопрос со строительством белорусской АЭС за российские деньги? Вот президенты назначили очередные сроки подписания контракта.

Мельянцов: Правительство Белоруссии тешит себя надеждой, что какую-то скидку на цены на энергоресурсы можно будет в России выбить, торгуя "Белтрансгазом", согласием на более плотную экономическую интеграцию. Нет информации, о каких конкретных вопросах они договорились.

Лукьянов: Для "Росатома" белорусская АЭС - важный проект. Не в последнюю очередь вследствие того, что вокруг ядерной энергетики ситуация теперь усложнилась. После японской Фукусимы ядерный ренессанс в мире остановился. Поэтому для "Росатома" важно реализовывать контракты, если даже сейчас это менее выгодно. Ведь присутствие на мировом рынке должна укрепляться. Что касается ЕЭП, то я бы снова обратил внимание на более широкий контекст. Сейчас развивается сложная интрига, связанная с Украиной. В ней завязаны и суд над Тимошенко, и проблема газовых контрактов, и похолодания между Москвой и Киевом, персонально между Медведевым и Януковичем. В этой связи России важно продемонстрировать преимущества ЕЭП. На примере Белоруссии Москве надо показать, что вступление в ЕЭП означает снижение цен на энергоносители в разы. Не уверен, что это переломит ситуацию в Украине, но по крайней мере это будет серьезным аргументом. И вообще, мы приблизились к моменту, когда России придется решать, на какие уступки она готова пойти, чтобы сохранить партнерство с важнейшими соседями.

Будет ли Россия охранять белорусский режим от революции?

Карбалевич: Последний саммит ОДКБ был посвящен вопросу, как защититься от революционной заразы с Ближнего Востока. Вот Лукашенко и Медведев снова обсудили вопрос о ситуации в этом регионе. Наверное, вопрос об угрозе революции актуализировался в связи с последними событиями в Ливии. В понедельник по БТ показали фильм об ужасах, которые несет с собой революция. Может, Лукашенко просил Россию защитить белорусский режим от революции?

Мельянцов: Думаю, вряд ли. Разговаривали они в течение 2,5 часов, и центральным был экономический вопрос. А вопрос революционная угроза была центральной на недавнем саммите ОДКБ. Я не верю в то, что белорусское руководство заинтересовано, чтобы Россия защищала режим Лукашенко военными методами. Думаю, Минск будет упираться, лишь бы не подписывать соглашения, которое бы давали автоматическое право российским войскам входить на территорию Белоруссии в ходе революционных событий. К тому же формирование Коллективных сил оперативного реагирования юридически не оформлено, это будет сделано на саммите ОДКБ в декабре.

Лукьянов: Думаю, эта тема сильно преувеличена - и что касается ОДКБ, и что касается отношений России и Белоруссии. Дело в том, что как раз Россия вызывает наибольшие опасения у соседей в плане вмешательства во внутренние дела других стран. Поэтому любая просьба защитить от революций - это такой меч, который острый с обеих сторон. Ведь если такое вмешательство будет юридически закреплено, то Москва может сначала революцию разжечь в соседней стране, а затем, под предлогом защиты от нее, вмешаться. Другое дело, что Россию тревожит угроза нестабильности. Ведь она не любит изменения статус-кво. Максимум, на что может пойти Москва, - это не солидаризироваться с силами, которые стремятся что-то менять в соседних странах.

Перевод: Светлана Тиванова