Европейская энергетика и возвращение Газпрома

По сравнению с государственными финансами еврозоны европейская энергетическая политика выглядит просто великолепно. Запас мощности велик, цены низкие, и даже выбросы в последнее время снижаются. «Третий пакет» реформ газового и энергетического рынка ЕС, вступивший в силу в марте месяце, должен еще больше укрепить безопасность в плане снабжения, усилить конкуренцию, расширить выбор потребителя и набор предоставляемых ему услуг. Все это звучит очень хорошо, однако проблема заключается в том, что такие «политические хиты» покоятся на очень слабом основании, которое нельзя назвать ни прочным, ни обнадеживающим. Из-за поиска и разработок месторождений сланцевого газа рынки сжиженного природного газа перевернулись с ног на голову. А из-за глубинной финансовой неустойчивости и экономического спада это основание еще больше ослабло, в то время как темпы роста во всех 27 странах ЕС страдают от анемии. Вот почему энергетическая политика смотрится так хорошо, а политический популизм кажется таким простым и легким делом.

Но темпы роста демонстрируют первые признаки выздоровления, а климатическая политика по-прежнему отдает предпочтение газу вместо угля, в связи  с чем за самоуспокоенность и энергетический популизм придется платить. Больше всего это заметно в области природного газа и по тем 158 миллиардам кубометров российских поставок, которые ЕС жадно проглотит в текущем году. Упав в 2009-м до уровня 2002 года, уровень потребления газа в ЕС в 2010 году вырос на 7,2%. И как ожидают многие аналитики, к 2013 году спрос должен восстановиться до предкризисного уровня. Увеличение поставок СПГ в Азию уже привело к повышению давления на цены в сторону их увеличения, а внезапное решение Германии вывести в 2022 году из эксплуатации свою последнюю АЭС обеспечило рост спроса на всю обозримую перспективу. Тем временем, Еврокомиссия оторвала, наконец, свой взгляд от Азии и начала гадать, что ей делать с Россией, которая является крупнейшим поставщиком энергоресурсов в Европу. Если вторая по объемам производства электроэнергии в Германии энергетическая компания RWE и крупнейшая в мире газовая компания «Газпром» воплотят в жизнь свой подписанный недавно меморандум договоренности и создадут совместное предприятие по управлению работающими на угле и газе электростанциями по всей Германии, Великобритании и странам БеНиЛюкс, то Третий пакет ЕС вполне может разделить судьбу немецких АЭС и отправиться на свалку истории.

Благодаря европейскому политиканству, у Москвы в энергетической игре все козыри. Решение Берлина ускорить процесс вывода из эксплуатации АЭС хотя и пользуется популярностью, но из-за него только немецкий газовый импорт может увеличиться на целых 20 миллиардов кубометров в год. Запрет Франции на бурение в поисках сланцевого газа тоже вряд ли поможет снизить энергетическую зависимость. А новая преданность Европы делу демократии и ответственного государственного управления в ее географическом окружении пусть и соответствует общеевропейским ценностям, но вряд ли успокаивает авторитарных правителей, контролирующих источники поставок в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, потому что они начинают думать, что европейские страны не заслуживают доверия как надежные покупатели. Те европейские государства, которые последуют примеру Германии в вопросе АЭС, будут подражать Франции, с пренебрежением относящейся к добыче методом гидроразрыва пластов, или начнут думать, что смогут мягко и вежливо одержать верх над недемократичными соседями, просто усилят позиции России.

Не понимают?

Что, мы чрезмерно драматизируем? Возможно. Расхожая европейская мудрость гласит, что Газпром в серьезной беде. Главная причина заключается в низких ценах на наличных рынках, которые увеличивают ликвидность. Привязанный к нефтяным ценам газ из России считается слишком дорогим для европейского потребителя, чтобы соглашаться на него. Предпочтение отдается независимым базовым ценам в центрах Западной Европы. Потребитель громко трубит: снижай цены или теряй свою долю рынка. Нынешний разрыв между ценами британских оптовиков и ценами на привязанный к нефти газ на границе Германии четко указывает именно на такое направление мысли. Естественно, производители начали кричать, что их грабят. В 2010 году Газпром согласился сократить соотнесение платежей по некоторым долгосрочным контрактам с индексом нефтяных цен на 85%, настаивая при этом на том, что трехлетняя льгота никоим образом не изменит его систему долгосрочных контрактов. Алжир пошел в этом деле дальше и призвал создать полноправный газовый картель. Пока только Норвегия согласилась на корректировку цен, быстро пересмотрев контрактные обязательства, чтобы сохранить свою долю в общем объеме поставок в Европу.

Возникает впечатление, что сегодня, когда Газпром в нокдауне, а сланцевый газ начинает пробивать себе дорогу за пределы американских границ, европейские столицы не дадут России шанса для перегруппировки. Но это не так. В июне правительство Германии просто шокировало генерирующие компании, которым и так не хватает денег на оплату привязанного к нефтяным ценам газа, и которые несут на себе тяжкое бремя налогов на ядерное топливо, когда отменило поправку от октября 2010 года, продлявшую сроки эксплуатации АЭС в среднем на 12 лет в обмен на «налог на топливные стержни» с ежегодной суммой в 2,3 миллиарда евро. Столкнувшись с необходимостью масштабных капиталовложений, падением рейтингов и негативными прогнозами, RWE сняла шапку и пошла на поклон к Газпрому, предлагая российской компании крупную долю в своих активах. Это был редкая и очень взрывоопасная смесь из коммерческих и политических рисков.

В коммерческом плане авантюра RWE может окупиться, если Газпром, вступив в игру в секторе переработки и сбыта, будет проявлять большую податливость, идя на снижение цен. Это позволит сузить разрыв между контрактными ценами и спредами на спотовых рынках. Если российский партнер проявит больше гибкости, он сможет также усилить давление на главного конкурента RWE в Германии компанию E.On, чьи контракты на поставку истекают в 2012 году. Для этого ему нужно будет заявить, что он предпочитает «стопроцентный спот». Однако то обстоятельство, что глава Газпрома Алексей Миллер ведет переговоры о перспективах сотрудничества и с RWE, и с E.On, свидетельствует скорее о его стремлении столкнуть немецких конкурентов лбами, нежели о готовности пойти на уступки. Если ценовые скидки и будут предложены, их предоставят в обмен на четкое понимание того, что привязка к нефтяным ценам останется основой российского ценообразования по всем долгосрочным контрактам на покупку с выплатой неустойки в случае отказа. Короче говоря, Газпром намерен использовать RWE и E.On в качестве «кувалды», чтобы расколоть с ее помощью орех европейского спотового рынка еще до того, как он по-настоящему начнет действовать.

Это будет настоящий позор. Очевидно, спотовые рынки в плане цен могут оказаться непредсказуемыми, однако шаги в направлении независимых базовых цен на газ соответствуют долгосрочным рыночным интересам всех и каждого – по крайней мере, в Европе. В этом отношении Германия со своей политикой дала Газпрому шанс последнего момента, благодаря которому он сможет сохранить свою долю рынка в Европе и российские «рыночные цены». Несомненно, политики обвинят RWE в том, что она использует Газпром в качестве запасного варианта в своей борьбе за отмену берлинского атомного запрета. Но им следует иметь в виду, что эта энергетическая компания потеряла примерно 20% своей рыночной капитализации, когда немецкий парламент решил ускорить вывод АЭС из эксплуатации и тем самым уничтожил примерно 30% установленной мощности RWE. Таким образом,  политический сигнал предельно понятен. Канцлер Ангела Меркель должна пересмотреть свое решение по поводу АЭС, иначе RWE вручит Газпрому ключи от дверей к европейскому сбыту и выработке электроэнергии. Это классическая двойная уловка: RWE использует Газпром для спасения своих атомных электростанций, а Газпром использует RWE (а возможно и E.On), чтобы сохранить свою ценовую политику.

Со временем кто-то должен уступить. Если правительство Германии не откажется от своего решения по ликвидации АЭС, RWE поймет, что ее рискованная игра не оставляет ей выбора, кроме превращения меморандума договоренности с Газпромом в реальные контрактные обязательства. В интересах потребителей, энергетической отрасли и налогоплательщиков ситуация не должна зайти так далеко, хотя это весьма спорно. Если немецкие суды согласятся с тем, что правительство нарушило права собственности энергетических компаний, или если Берлин одумается и восстановит поправку от октября 2010 года, продляющую сроки эксплуатации АЭС до 2036 года, то все будет нормально. Но как показал долговой кризис еврозоны, немецкие политики могут превратиться в упрямых защитников предпочтений своих избирателей, невзирая на издержки. А платить за энергетический популизм придется. Даже если Берлин сохранит часть атомных генерирующих мощностей в эксплуатации, Германии все равно придется обратиться к газу, чтобы заткнуть образовавшиеся прорехи. Именно на это и делает ставку Газпром. Немецкое решение по АЭС дало России прекрасную возможность  увеличить экспортные объемы и сохранить твердые цены. Если все пойдет по плану, Россия сможет подавать в Европу газ со скидкой – но на условиях своих собственных совместных предприятий.

Российские объятия

Поскольку идущая игра носит очень сложный характер, сейчас невозможно сказать, получится что-то или нет с меморандумом RWE и Газпрома. Однако то простое обстоятельство, что электроэнергетические компании размечтались о ласках в объятиях русского медведя, вызывает мощную тревогу как в Брюсселе, так и за пределами ЕС. И на то есть веские основания. Немецкое балансирование на краю пропасти обнажило серьезные и глубоко укоренившиеся недостатки европейской энергетической политики в вопросах ценообразования, диверсификации поставок и функционального разделения. Сотрудничество RWE с Газпромом не только угрожает возвратом в мрачные времена привязки газовых цен к нефти; оно может нанести смертельный удар по одному из немногих инфраструктурных приоритетов ЕС в плане поставок: по трубопроводу Nabucco.

RWE давно и довольно активно продвигает данный проект, и не надо быть провидцем, чтобы понять: тот «синергизм», который возникает в результате сотрудничества, заставит RWE послушно плестись в хвосте инициативы Газпрома по «Южному потоку», а не драться с Россией изо всех сил за стратегический контроль над «южным коридором». Сколько бы ни хвалился Брюссель, называя «европейскими» проектами трубопроводы TAP, AGRI и ITGI (Трансадриатический, Азербайджан-Грузия-Румыния, Турция-Греция-Италия), кроме «Южного потока» вряд ли какой-то другой трубопровод увидит свет. Сегодняшние ставки на «Южный поток» и на Nabucco со стороны вовлеченных стран и компаний показывают, насколько низок уровень доверия к «проектам европейской заинтересованности» у тех, кто понимает, что коммерческая рентабельность допускает существование только одного трубопроводного проекта.

А вот здесь возникает более глубокая европейская проблема. Даже если планы Nabucco осуществятся, даже если Азербайджан сделает ставку на ЕС, а не на Россию, у Газпрома все равно будет решающее право голоса на рынках сбыта и генерации. Он уже контролирует 20% газового рынка Германии благодаря связям с BASF, Wintershall и Wingas, и твердо намерен за счет «Северного потока» увеличить свое участие в капитале акционерных компаний Голландии, Франции и Британии. Еще важнее то обстоятельство, что Газпрому принадлежит 50% газораспределительной станции Баумгартен компании OMV.  Этот узел должен соединить Nabucco и европейские трубопроводы. И последнее, по очередности, но не по значимости: российская компания увеличивает мощности хранилищ во многих странах, в том числе, в Австрии, Венгрии и Голландии, а также намерена расширять хранилища в Сербии, Франции, Бельгии и Британии.

Этим и объясняется то, почему так важна связка RWE-Газпром. Хотя этому сотрудничеству придется преодолеть политическое противодействие в Германии и соответствовать постоянно увеличивающейся кипе законодательных актов в рамках Третьего энергетического пакета, будет очень трудно запереть шлюзовые ворота «вертикальной интеграции», когда Газпром востребует крупную долю в немецком производстве и распределении энергии. Российская компания уже ведет переговоры с французской GDF-Suez (партнер по «Северному потоку»), и нет сомнений, что в газпромовском списке фигурирует Италия. А поскольку странам Центральной и Восточной Европы придется самим заботиться о себе, Третий пакет может запомниться историкам исключительно как «предание о юридических тонкостях». Российско-германские политические и коммерческие реалии возьмут верх. Как отмечает мелким шрифтом в примечаниях европейское законодательство, национальные регулирующие органы должны «максимально учитывать» условия и мнения Еврокомиссии. Но это вряд ли заставит прислушаться энергетические компании, чьи прибыли и само существование будут зависеть от встречных договоренностей с Газпромом или с Москвой, когда Газпром получит право голоса в вопросах выработки электроэнергии и сбыта.

Превращаясь из регионального поставщика в глобального игрока

Вертикальный и сквозной контроль – это именно то, о чем мечтает любое амбициозное государство, добывающее энергоресурсы. И плохие новости для Европы заключаются в том, что ситуация может еще больше ухудшиться. Пока ЕС вязнет в своих ограниченных ссорах и спорах по поводу энергоэффективности, возобновляемых источников, «умных» сетей распределения и контроля за линиями электропередачи, Газпром разворачивается на восток. Согласно имеющейся информации, он близок к подписанию сделки с Китаем на 68 миллиардов кубометров газа в год. Да, мы это уже проходили. Газпром и CNPC заключили в 2006 году меморандум договоренности, но он наткнулся на рифы из-за проблем с ценообразованием. Однако логика связки воедино одного из самых крупных в мире потребителей энергоресурсов и крупнейших газовых месторождений исключительно сильна и привлекательна, и Пекин уже сдвинулся в этих дебатах с мертвой точки, предложив в перспективе авансовый платеж в 25-40 миллиардов долларов в обмен на 30 миллиардов кубометров газа с ценовой скидкой.

Газпром будет отчаянно спорить и сражаться за повышение цены, которая сегодня составляет (якобы) 300 долларов за миллион кубометров. Но Москва знает, что ей нужны китайские деньги для подкрепления своей восточной газовой программы, поскольку эти дополнительные средства позволят России модернизировать соединяющую Восточную Сибирь и Дальний Восток интегрированную систему газодобычи, транспортировки и сбыта. Газпром также знает, что хотя Китай и не готов платить за газ по европейским ценам, он может согласиться не некую привязку к ценам на нефть. Пекин слишком осторожен и внимателен, чтобы упустить свои рыночные шансы. Не в последнюю очередь это связано с тем, что и Сахалин, и Штокмановское месторождение должны использоваться для производства СПГ, а к 2030 году эти проекты смогут производить ни много ни мало 62 миллиона тонн в год. Еще до того, как авария на Фукусиме привела к увеличению спроса в Японии, Газпром обсуждал перспективные сделки по СПГ с такими странами как Южная Корея, Индия, Вьетнам, Таиланд и Сингапур, дабы обеспечить себе присутствие на рынке и его долю далеко за пределами традиционных охотничьих угодий Западной Европы.

Нет никакого смысла притворяться, будто европейские политики проснулись и реагируют на эти события. Мы даже не говорим о том, что они задумываются о «сценарии светопреставления», в котором Россия свяжет свои месторождения в Восточной Сибири с единой системой газовых поставок таким образом, что это позволит ей одним щелчком мышки переключаться с СПГ на трубопроводный экспорт или менять маршруты поставок с запада на восток. Даже если из-за проектных и финансовых трудностей Ямал еще долго будет питать своим газом Европу, ЕС необходимо понять, что сила коммерческого притяжения смещает поставки на восток, и поэтому Газпром и Россия в своей стратегии вряд ли согласятся на компромиссы.

Перегруппировка

Возвращение Газпрома выдвигает на передний план целый ряд просчетов и неверных ходов, допущенных Евросоюзом, который убаюкало спокойствие на газовом рынке. Инвестиции в хранилища недостаточны, реформы по снижению ценовой нагрузки слабы и нерешительны, а к интеграции трубопроводной сети страны ЕС относятся как к региональной, а то и как к местной проблеме. В последнее время европейские планы диверсификации поставок были сорваны из-за явной неспособности ЕС продемонстрировать свою военную мощь на Ближнем Востоке и в Северной Африке. А решение Германии отказаться от атомной энергетики как раз в тот момент, когда рост спроса на рынках предвещал золотой век газу, было в лучшем случае опрометчивым. И что бы ни показывали результаты местных выборов, «предпочтения» избирателей в Германии не заслонят собой растущий азиатский спрос, энергетические потребности Европы на этапе экономического подъема, а также потенциальные проблемы с предложением в момент, когда риски добычи нетрадиционного газа методом гидроразрыва пластов становятся все более очевидны.

Европа из-за своих демонстративных поз не только складывает яйца поставок преимущественно в российскую корзину. Она также подталкивает Газпром к возобновлению попыток пойти вниз по течению газового потока к сфере переработки и сбыта. Если Россия сумеет закрепиться на позициях поставок в восточном направлении и вдобавок к этому расширит свою стратегию интернационализации на рынках Северной Африки и Центральной Азии, то перспективы у европейской энергетики будут чрезвычайно мрачные, и они еще больше ухудшатся, если спрос на рынке начнет расти. Кто знает, может, к тому времени мы будем поистине счастливы от того, что сохранили привязку газовых цен к нефтяным, не допустив их резкого роста. Возможно, мы будем аплодировать тем, кто превратил политический провал в «итоговый успех». Но как и в случае с долговым кризисом еврозоны, мы по-прежнему будем задавать себе вопрос: а стоило ли платить такую цену, чтобы ублажить немецкого избирателя?

Мэтью Халберт – ведущий обозреватель издания European Energy Review. Доктор наук Кристиан Брутч - старший преподаватель Цюрихского университета.