Страна, которую сложно предсказать

В ходе недавнего 1800-километрового круиза вниз по российским рекам и озерам по направлению к Москве, посещая церкви и исторические достопримечательности (вся поездка была спонсирована различными университетскими выпускниками), самым убедительным из нескольких выдающихся лекторов по России был Ларри Блэк, профессор Калтонского университета и директор-основатель Центра по исследованию канадско-российских отношений.

В профессоре Блэке было особенно привлекательным его осознание того, что «эксперты» по российской (а ранее, по советской) политике и предсказатели будущего России часто были пагубно неправы. Блэк очень продуман, непринужден, чрезвычайно информирован и четко осведомлен о том, что пока в России что-то не произошло, лучше не делать категорических предположений.

Некоторые могут вспомнить, что пока Советский Союз не развалился, «эксперты» считали его неуязвимым. До этого, накануне устранения Хрущева в 1964 году, эксперты заявляли, что его «власть еще никогда не была такой крепкой».

Четвертого декабря в России пройдут парламентские выборы, а президентские выборы назначены на март. В России даже есть сдвиги в сторону парламентской демократии, что может произойти в будущем, но не прямо сейчас.

Для тех, кого это волнует, главные новости в России это то, что Владимир Путин вновь участвует в гонке на пост президента – роль, которую он уже дважды исполнял, пока конституция не объявила, что два раза это достаточно. Потом он перешел на должность премьер-министра, а теперь может еще два раза становиться президентом, при том, что каждый срок был продлен до шести лет.

Это означает, что Путин, вероятно, останется на этой должности до 2024 года.

Действующий президент Дмитрий Медведев (у которого больше административных заслуг, чем у Путина), вероятно, станет премьер-министром. Эта парочка напоминает Траляля и Труляля, но их отношения хорошо работают.

Сложно представить себе, что Путин проиграет на выборах – 315 из 450 мест в Думе заняты консервативной партией «Единая Россия», поддерживающей Путина и Медведева. Хотя уровень поддержки «Единой России» снизился с 64% в 2007 году до 40% в мае, нет никакой другой партии, у которой есть вероятность сформировать правительство.

Странным образом, как рассказал нам Блэк, президент России не является членом какой-либо партии – но «Единая Россия» это его (или была его) партия. Главным достижением энергичного, динамичного Путина после развала Советского Союза в 1991 году стало восстановление правопорядка посреди того экономического и политического хаоса, который захлестнул освобожденную Россию.

Никто точно не знает, но маловероятно, что Медведев бросит Путину вызов за кресло президента. А Дмитрий Рогозин, лидер экстремистско-националистической партии «Родина» (так в тексте – прим. перев.), кажется, вот-вот сойдется с «Единой Россией», чтобы гарантировать возвращение Путина во власть – и может в результате получить пост вице-спикера.

Мы тут в Северной Америке обычно забываем (если вообще об этом знаем), что Россия – вторая по величине экономика мира (так в тексте – прим. перев.). Она также является крупнейшим производителем нефти и газа – и вероятно производит больше, чем остальные страны вместе.

Сегодня Китай покупает весь свой газ у России (так в тексте – прим. перев.). У России больше гидрогенерирующих мощностей, чем у всех остальных стран вместе, у нее крупнейшая площадь и 25% незамерзших запасов пресной воды. В России 31 атомная электростанция и серьезная нехватка рабочей силы. Ее потенциал безграничен.

Что у России есть, чего не было в том же масштабе у нас, так это исламский терроризм.

Мы мало что слышим об идущей в России войне с террором – может, около тысячи терактов в год, большинство из них с участием чеченских экстремистов. Наши СМИ предпочитают видеть в России (а до нее, в СССР) угнетателя, виноватого в происходящем в Чечне.

Мало кто осознает, что после первой чеченской войны (1992-96) Россия подписала мирное соглашение и согласилась рассмотреть вопрос отделения. Русским было все равно. Чечня лежала на окраине страны, и кому какое дело? Что-нибудь можно было придумать. Чечня победила.

Вторая чеченская война была начата в 1999 году исламским террористом по имени Шамиль Басаев – одержимым мыслями об убийствах джихадистом, выступавшим против действующего чеченского правительство и желавшим установить в республике законы шариата. Он выступал за убийство иностранцев и на самом деле насаживал на штыки головы убитых.

Басаев был ответственен за произошедший в 2002 году захват московского театра, в ходе которого погибли 170 человек. Он организовал произошедшую в 2004 году бойню в бесланской школе, когда погибло 380 человек, из которых 190 были детьми. Его люди стояли за терактом смертника в больнице, когда погибло 33 человека.

Басаев, судя по всему, был убит при взрыве, но другой террорист, Доку Умаров, продолжает кампанию террора – в прошлом году в московском метро взрывами были убиты 46 человек, а ранее в этом году чеченские джихадисты произвели взрыв в аэропорту «Домодедово», где погибло 36 человек. (Служба безопасности в этом аэропорту до сих пор нервничает и напряжена – пассажирам приходится пройти через три электронных сканера.)

Сегодня большинство россиян предпочли бы, чтобы всех чеченцев убили.

Первая чеченская война была националистической, а вторая – исламисткой, с участием саудовцев.

Война России против исламского терроризма поднимает вопрос о том, почему она, кажется, встает на сторону Ирана против интересов США, и выступала против воздушной войны против Муаммара Каддафи в Ливии. Почему Россия с симпатией относится к ХАМАСу и «Хезболле»?

Кто знает? Может, это еще один пример высказывания Черчилля, заметившего, что Россия это «загадка, завернутая в тайну, помещенная внутрь головоломки… возможно ключ к ней – ее национальные интересы».

Возможно, так и есть – и этот ключ постоянно пытаются подобрать Ларри Блэк и многие другие.