Прозвучало ли что-либо новое в статье Александра Лукашенко, опубликованном в российской газете «Известия»? Какая форма и модель интеграции наиболее приемлема для официального Минска? Удастся ли белорусскому правителю найти безопасный путь между риторикой об интеграции и угрозой российского экономического наступления?
На эти и другие вопросы в программе «Экспертиза Свободы» отвечают: из Минска - главный редактор журнала Arche Валерий Булгаков, из Москвы - доцент Московского государственного института международных отношений Кирилл Коктыш. Ведущий – Виталий Цыганков.
Цыганков: Какую основную идею высказал белорусский правитель в своей публикации? Для чего ему понадобилось писать в «Известия»?
Еще по теме: Лукашенко: Ай, да Путин, ай, да сукин сын
Коктыш: Как мне кажется, ответ очевиден. Александр Григорьевич увидел, во-первых, что лавровых венец «главного интегратора» может отойти к Путину. А этот венок он удерживал за собой последние 10-15 лет - если не в Белоруссии, то в общественном мнении стран СНГ. Во-вторых, в России сейчас предвыборная кампания, и Лукашенко увидел, что Путин собирается делать кампанию именно на Евразийским союзе. И Лукашенко мгновенно попытался включиться в эту тему, дать понять, что без него игра в интеграцию не будет возможна. Чтобы потом говорить, что Путин переизбрался только потому, что Александр Григорьевич его поддерживал. Если Лукашенко сумеет внедрить мысль о своей роли в избрании Путина, то это будет заявка на то, чтобы получать деньги и преференции из России. Так что это обращение к традиционной белорусского политике, и пока другой игры у белорусского президента нет.
Читайте такж: Лукашенко про Евразийский союз
Булгаков: Лукашенко сейчас надо спасаться. Ситуация очень опасная и критическая для него, так как повсюду враги. Враг на Западе, а на Востоке - человек, с которым Лукашенко имеет весьма сложные и противоречивые отношения - это Путин. Диалог с Западом невозможен, каких преференций, кроме эфемерной надежды на получение очередного транша МВФ, нет. Поэтому естественно, что Лукашенко обращает свои взоры на Восток, но делает это довольно топорно. Соглашусь с вами, что в статье нет ничего нового, обычное словоблудие, риторические фигуры, за которыми проступают реальные фобии Лукашенко. Так, продолжается барабанный бой, что интеграция - это наша доля, судьба и миссия, но за этими заявлениями просматриваются рамочные условия для ведения разговоров с российскими партнерами. В конце статьи многозначительно провозглашается, что интеграция - не самоцель, а средство для повышения благосостояния граждан. Поэтому, с моей точки зрения, это попытка построить определенную переговорную позицию с новым хозяином Кремля в ситуации, когда в Белоруссии у Лукашенко уходит почва из-под ног. Трагизм ситуации в том, что на новые вызовы, которые ежедневно испытывают на себе белорусы, нынешний президент не способен дать новые, существенные и оригинальные ответы.
Цыганков: Как Лукашенко сумеет пройти между песнями об интеграции и сохранением власти в Белоруссии? Удастся ли ему найти такую форму отношений с Кремлем, чтобы не ставить под угрозу свое полновластие в Белоруссии?
Коктыш: Сама возможность получать ресурсы просто за членство уже закончилась. Евразийский союз - это не тот союз, где кто-то кого-то будет дотировать. Это довольно очевидный транзитный проект, когда товары из Китая должны перемещаться в Европу всего через одну таможню. Это совместный бизнес, а не датирование одного другим.
Это не те проекты, которые получились в начале белорусско-российской интеграции, когда перераспределялся углеводородный ресурс - и этого хватало, чтобы обеспечить Белоруссии благополучие. Сейчас очень спорно, чтобы этот транзитный коридор удался как успешный бизнес. Теперь все ждут второй волны мирового кризиса, который понизит рынки еще больше, и надежды на транзитные деньги очень сомнительные. Этот транзитный союз может сработать через 5-10 лет, когда страны начнут строить внутренний рынок, опираясь на внутренний спрос. Но это та комбинация, о которой пока никто не думает. Так что мне кажется, что этот проект не решит проблем, стоящих перед Лукашенко, он не сможет повысить благосостояние белорусов...
Цыганков: Кирилл, а почему же тогда Минск вступил в Таможенный союз? Москва нажала, или Минск видел какие-то блага, которые не сбылись?
Коктыш: Не было другого выхода. Сегодня долги Белоруссии очень высоки, и шансов отдать эти долги пока нет. Даже нужно делать новые займы, чтобы обслуживать то, что уже взято. Так что в России была очень предсказуемая уверенность, что Минск пойдет в Таможенный союз даже только потому, что он может оказаться один на один с кредиторами. К тому же после 19 декабря у Европы и России нет доверия к Лукашенко и они не собираются его спасать. Скажем так - никто не заинтересован в дестабилизации Белоруссии, но никто и не собирается обеспечивать политические перспективы Лукашенко.
Цыганков: Будет ли Лукашенко продолжать интеграционные игры, несмотря на грозное наступление Москвы на экономическом фронте?
Булгаков: Нынешний экономический кризис показывает, что экономических дивидендов от интеграции с Россией уже нет. За последнее десятилетие произошел демонтаж прежних схем датирования Россией Белоруссии, и нынешний порядок игры поддерживает на плаву какие-то фрагменты белорусской промышленности, но ничего не делает для ее модернизации и включения во всемирный контекст. В этой статье Лукашенко и пишет не без горечи, что Белоруссия (напомню, что Лукашенко традиционно отождествляет себя с Белоруссией, на языке политологии это называется явлением «психологической инфляции») до сих пор не получила никаких серьезных экономических плюсов от вхождения в Единое экономическое пространство.
Кирилл Коктыш говорил о датировании энергоносителями. Но параллельно применялись другие формы квазиэкономического обмена. Есть такое понятие, как «бюрократический торг». Это когда белорусские тракторы и грузовики продавались в России не по реальным рыночным ценам, а по тем, о которых договаривалось руководство. За переоцененную белорусскую промышленную продукцию россияне расплачивались недооцененным с точки зрения мировых цен сырьем. Эту модель постиг коллапс, и теперь Лукашенко лихорадочно ищет выход. Но глава Белоруссии никакого оригинального творческого стратегического видения, кажется, не имеет. И если это действительно так, то можно прогнозировать, что в ближайшем будущем Белоруссию ждут новые политические и экономические потрясения. Ведь единственный выход - это ставка на модернизацию производства. Этого мы не видим, и этого даже с лупой в руках невозможно проследить в статье Лукашенко.
Перевод: Светлана Тиванова
