Политолог и бывший диссидент Борис Кагарлицкий как-то справедливо отметил: «Лимонов - это скорее эстетический, а не политический проект». Писатель был панковатым денди, искателем приключений, основателем скандальной Национал-большевистской партии. Таков герой книги Эммануэля Каррера (Emmanuel Carrère, французский писатель - прим. ред.), которая получила премию Ренодо. Тем не менее, Эдуард Лимонов решил полностью посвятить себя оппозиции Владимиру Путину. Вот почему.
Еще по теме: Роман о Лимонове получил престижную французскую премию
Le Journal du Dimanche: Недавно вы заявили, что собираетесь выставить кандидатуру на президентских выборах в марте 2012 года. Что подтолкнуло вас к такому решению?
Эдуард Лимонов: Я - камикадзе. Я стремлюсь создать конфликт между властью и оппозицией. В полицейском государстве у оппозиции нет возможности померяться силами с государством. Но ей нужно идти на конфликт. Мы ждали манифестаций в Египте в течение 30 с лишним последних лет? Это была бурлящая, но спокойная страна. В определенном смысле Россия напоминает Египет. Мы живем в стране, где ничего нельзя изменить через голосование, так как здесь слишком много нарушений и царит система тотальной лжи. Если Сталин правил с помощью грубой силы НКВД, то Путин правит с помощью силы лжи.
- Как может проявиться конфликт власти и оппозиции, о котором вы говорите?
- Оппозиция - это не единая сила. Это несколько небольших или средних по размеру идеологически разнородных групп, у которых нет путей для развития в условиях полицейского государства. Не нужно ждать. Нужно идти вперед с теми силами, что у нас есть. Главное, чего нам не хватает, это смелости, чтобы сломать систему подчинения.
- Почему у лидеров оппозиции нет такой смелости?
- Пять лет назад я вступил в союз с Каспаровым, Касьяновым, Рыжковым… Их всех оттолкнула система, но в то же время они являются отпрысками системы. Идеология либералов меня не смущает. Но они слишком нерешительны. В ноябре 2007 года Каспарова задержали на четыре дня. Но четыре дня - это ничто… С тех пор он больше почти не появлялся на запрещенных манифестациях и практически ушел из политической жизни! То же самое и с Немцовым. Все это неприятно, потому что они должны служить примером для своих активистов и сторонников. Им не хватает физической смелости. Они ведут себя как аналитики и эксперты, а не как политики. Они - любители.
Читайте еще: "Я единственный интеллектуал в России"
- Вы считаете, что у вас хватит сил, чтобы подорвать систему?
- Учитывая мой 18-летний опыт, я куда больший политик, чем все они. Я реализовал несколько интересных идей, как, например, «Стратегия-31», чтобы восстановить традиции сопротивления. Это стратегия непрерывных ударов по государству. И, как легко убедиться, власти это не нравится. Чем сильнее ее раздражение, тем больше полицейских она отправляет против нас. Мы с моими сторонниками объявили, что собираемся устроить манифестацию 4 декабря на Триумфальной площади. Но мы не получили поддержку других политических сил. Каспаровы и Касьяновы пойдут 5 декабря на разрешенный властями митинг. Это не оппозиция, это подчинение.
- Вы говорите, что манифестации «Стратегии-31» раздражают власть, но ведь на них собирается очень мало людей. Вас это не беспокоит?
- Это не причина опускать руки. Наша страна живет при политических методах царской России. У нас остались тяжелые воспоминания о насилии государства. Нужно покончить с этим. Нужно проводить политическое образование граждан и одновременно заниматься политикой. Меня не смущает, что на собрания приходят всего несколько сот человек. Это не показатель нашей силы. Недовольных миллионы. Два года назад такого еще не было.
- Какими вы видите ближайшие несколько месяцев?
- Мне кажется, что в промежутке между парламентскими и президентскими выборами власть будет пытаться «утихомирить» нас, обвинив во всех смертных грехах. Ну и пусть. Нужно идти вперед, говорить с гражданами через голову лидеров. Со всеми гражданами: либералами, националистами, патриотами, социалистами, коммунистами. Потому что феодальная система политических оппозиционных бояр совершенно не работает.
- У кого сейчас есть желание взбунтоваться? У молодежи, среднего класса, чиновников?
- У тех, кто недоволен социальной ролью, которую вынужден играть. Вы видели, как Путина освистали на ринге, куда он поднялся, чтобы поздравить победителя в бою без правил. Это стало полной неожиданностью. Даже для интеллектуалов от оппозиции. Но это очевидное следствие того презрения, что прозвучало 24 сентября, когда Медведев объявил, что в Кремле его сменит Путин. Это та капля, которая переполнила чашу терпения. Это ошибка власти и, как мне кажется, поворотный момент.
- Думаете, что накопившееся недовольство приведет к взрыву?
- Классическая революция невозможна: ее немедленно подавят. Именно поэтому мы и хотим развивать гражданское сопротивление.
Еще по теме: Оппозиционный политик в России - вынужденно радикальный
- Вы оптимист? Вам кажется, что все это может дать результат?
- Я прагматик. Я считаю, что нужно действовать, чтобы добиться результата. Прозвучавшее 24 сентября объявление вызвало всеобщую апатию в российской оппозиции. Путин и так уже правил 12 лет. Это ужасное малодушие! Целых пять лет я был верным союзником, верил, что Каспаров может возглавить всю оппозицию. Оппозиция должна получить воплощение. В Польше им стал Лех Валенса, в Южной Африке - Нельсон Мандела, в Чехословакии - Вацлав Гавел. Я думал, что Каспаров может стать такой символической фигурой. Гораздо больше, чем Касьянов, Рыжков, Милов и все аристократы прошлого режима. Но после четырех дней ареста Каспаров практически исчез из политической жизни.
- Вы могли бы стать этим российским Гавелом?
- Я - очень популярный писатель. Я - патриот. Я побывал во всех горячих точках нашей истории за последние 20 лет. Я был в Белом доме во время трагических событий конца сентября - начала октября 1993 года. Я принял участие в войне в Югославии на стороне сербов, что, кстати, очень высоко ценит националистический электорат. Я сидел в тюрьме: не потому что украл чей-то бизнес, а потому что меня обвинили в организации мятежей в Казахстане. Наконец, пять лет я был союзником либералов. Таким образом, я, может быть, и не могу стать единым кандидатом от всей оппозиции, но меня принимают различные группы нашего общества. Я очень трезво смотрю на себя, и у меня нет никаких безумных заблуждений насчет собственного величия.
- Во Франции ваша известность резко возросла с выходом книги Эммануэля Каррера. Что это вам дало?
- Повод позлорадствовать… Во Франции от меня отказались, потому что я был неполиткорректным. Отказались от моих книг и таланта. Так что это своего рода реванш. Мне по-прежнему не поют дифирамбы, но я читаю статьи, вижу себя на обложках газет, и да, ощущаю определенное злорадство.
- А что вы думаете о книге?
- Я рассматриваю эту книгу как легенду, миф для французов. Я не смог создать миф во Франции с помощью собственных книг, но Эммануэлю Карреру это удалось. Я ему за это признателен, потому что всегда думал, что достоин стать героем мифа.
