Самым поразительным образом с протеста, проходившего в эту субботу в Москве против режима бывшего президента и нынешнего премьер-министра Владимира Путина, стал образ протестующих, держащих свои iPad и iPhone над головами и транслирующих эти исторические события через интернет.
Вид молодых россиян, укутанных в борьбе с московским холодом, выступающих за демократию с помощью социальных сетей, наводит на мысль о волне политических протестов, которые определили 2011 год, начиная с арабских протестов на Ближнем Востоке, заканчивая движением Occupy в развитых странах, а теперь и Россией.
Это вызывает вопросы о том, насколько важную роль интернет и социальные сети сыграли в осуществлении протестов этого года, включая те, которые помогли свергнуть диктатуры в некоторых арабских странах.
Могли бы исторические волнения 2011 года случиться без интернета?
Еще по теме: Почему интернет-сообщество будет определять судьбу наций
Не так давно революционные лидеры знали, что для успеха им нужно было получить доступ к главному телеканалу или радиостанции, в идеале, захватить ее и использовать для распространения своего послания. Тогда, если восстание поднималось, но не было освещено крупнейшими СМИ, то существовал риск того, что оно пройдет незамеченным в истории, словно дерево, падающее в лесу. Сейчас ни одна революция не случается без нового набора электронных элементов: активной странички в Facebook с тысячами «друзей», быстро становящегося популярным «хэштега» (#) в Твиттере, где можно кратко описать движение и часто публиковать обновления, а также множества проворных пользователей Твиттера с большим числом читателей.
Ясно, что подобные элементы являются отличительными чертами новой волны социальных протестов. Но веками протесты, включая французскую, русскую и американскую революции, происходили и без преимуществ электронной связи.
Более того, тирании арабского мира создали медленно закипающее недовольство, которое должно было вылиться через край, с интернетом или без.
Тем не менее, нет сомнений в том, что современные медиа сыграли ключевую роль в разжигании протестов и их поддержке, пока те не набрали критическую массу, сделавшую их самостоятельными. Интернет заставил историю совершиться быстрее.
То , что события, известные как арабская весна, впервые произошли в Тунисе, одной из лидирующих стран в Северной Африке по количеству интернет-пользователей, - не случайность. Молненосное падение президента Туниса Зин эль-Абидина Бен Али (Zine El Abidine Ben Ali) вдохновил молодых, пользующихся интернетом египтян. И именно «твиттеряне» и пользователи Facebook начали наращивать онлайн-поддержку для новой страницы арабской революции.
Читайте еще: Интернет с восточным колоритом
Запад быстро повесил ярлык на египетские протесты, эпицентр которых находился на каирской площади Тахрир, назвав их «революциями Facebook». Организаторы начали собирать свой исторический протест 25 января в Твиттере с хэштегом #Jan25. А страничка в Facebook под названием «Мы все Халед Саид», в честь мужчины из Александрии, которого до смерти забила полиция, помогла оживить движение. Ту страничку завел Ваиль Гоним (Wael Ghonim), кстати, сотрудник компании Google, ставший одним из лидеров продемократического движения.
Но более пристальный взгляд на события в Египте дает понять, что интернет не был ни достаточным, ни незаменимым для революции. Среднестатистический египтянин получает около 200 долларов в месяц, чего недостаточно для того, чтобы обладать смартфоном с щедрым интернет-тарифом. Трое из четырех египтян не имеют доступа в интернет. Один из четырех египтян неграмотен, а распространенная бедность, хоть и подливающая масло возмущения в огонь революции, означает, что мало кто обладает компьютером или iPhone.
Тот разрыв между египетской демографической реальностью и образом, созданным CМИ, о населении, объединенном в авангарде переломной хай-тек революции, может прекрасно объяснить результаты последних выборов. Молодые либералы, начавшие протесты через социальные сети, получили печальный результат на выборах. Победителями стали приверженцы традиций «Братья-мусульмане», а второе место досталось салафитам, которые стремятся воссоздать образ жизни и мораль пророка Мухаммеда и его современников, живших в седьмом веке.
Социальные сети в руках молодых, современных, либеральных активистов сыграли ключевую роль в организации протестов. Их можно сравнить с ведром, наполненным бензином и вылитым на тихо тлеющие угли, но обширное поле, ожидавшее возгорания, уже было там – и было готово к огню.
Читайте еще: Российский интернет усиливает голос оппозиции
Успех революции в Тунисе, широко освещаемой в традиционных СМИ и по спутниковым телеканалам, например, по «Аль-Джазире», помог распространить известие о том, что успех в борьбе с диктатурой возможен. Когда люди потеряли страх, они наполнили площадь Тахрир. Революция была передана египтянам, которые никогда не слышали о Твиттере или Facebook, но, тем не менее, помогли провести революцию в традиционном стиле.
Западное общество, знакомое с Facebook, осталось зачарованным рассказом о важности социальных сетей - потрясающим поворотом, сделавшим историю интересной для аудитории XXI века.
В других арабских странах сложилась похожая ситуация. В Йемене 90% населения не имеет доступа к интернету. Организаторы, среди которых лауреат Нобелевской премии мира Тавакуль Карман (Tawakel Karman), открыли странички в Facebook и микроблог в Твиттере, но населению не нужно было подключаться к сети, чтобы присоединиться к протестам.
Еще по теме: Кибератаки как способ борьбы в противниками режима в России
В западных странах движение Occupy обладает преимуществами более богатого и более связанного с интернетом общества. Первым и, возможно, самым успешным социальным протестом стал тот, что организовала 25-летняя Дафна Лиф (Daphne Leef) в Тель-Авиве. Когда она узнала, что вскоре потеряет квартиру и не сможет позволить себе снимать новую, она опубликовала в Facebook приглашение друзьям присоединиться к ее протесту, разместив палатку на шикарном бульваре Ротшильда. Вскоре Лиф удалось мобилизовать 430 тысяч израильтян - потрясающие 7% населения страны - в призыве предоставить доступное жилье. Не случайно то, что Израиль обладает одним из самых высоких показателей по доступу в интернет в мире.
Occupy Wall Street и другие протесты движения Occupy в богатых странах использовали интернет для организации подобных протестов против неравенства доходов.
Протесты во времена экономических трудностей вдохновили демонстрации в других странах, включая Россию.
Когда после объявления Путина о планах по возвращению на президентский пост его партия была обвинена в грубой фальсификации итогов парламентских выборов, молодежь четко знала, как организовать протест.
Сторонники правительства попытались заблокировать доступ в сеть, но было ясно, что подобный жесткий подход, уже опробованный диктатурой в Египте и других странах, был обречен на провал.
Интернет придал протестам 2011 года уникальность. Твиттер и Facebook не были незаменимыми, но они стали мощным инструментом для создания нового типа политического протеста. Социальные сети побудили протестующих к действию, ускорив процесс создания движения и увеличивая давление на правительство. Протесты могут происходить без интернета. Те, что мы видели в этом году, произошли бы когда-нибудь сами по себе. Но новые медиа позволили им развиваться с захватывающей дух скоростью и приковали к ним полное внимание мирового сообщества, заставив режимы либо действовать осторожно, либо сталкиваться с прямыми последствиями.
Фрида Гитис – независимый комментатор по международным делам и пишущий редактор в World Politics Review. Ее еженедельная колонка, «Гражданин мира», выходит каждый четверг.
