В субботу в России пройдет следующая серия протестов, и это поднимает вопрос о том, неминуема ли «цветная революция» белых ленточек, способная привести к свержению правительства. Внимание СМИ неизменно приковано к демонстрациям, размахивающей лозунгами толпе и пользующимся Twitter-ом организаторам, хотя происходящее за сценой, в конечном итоге, обычно, важнее с точки зрения результатов. Одних протестов недостаточно, и вместе с успешными «цветными революциями», которые прошли за последние 10 лет в Сербии, Грузии и на Украине, существуют и явные провалы, например, в Азербайджане и Белоруссии.
В то время как российский премьер-министр Владимир Путин и другие представители правительства мрачно предупредили Запад не пытаться финансировать протесты, реальность, как показал в этом году Египет, такова, что внешняя помощь оказывает лишь незначительное воздействие. Для того, чтобы в ближайшие несколько месяцев в России произошли действительно серьезные политические изменения, необходимо соблюдение ряда предварительных условий.
Первое предварительное условие это существование в правящей элите раскола, который не может быть разрешен с помощью внутренних ресурсов. Иногда, речь идет о вопросах преемственности, как, например, на Украине в 2004 году, где это стало одним из главных поводов для зарождения «оранжевой революции». Это может быть связано с более глубокими политическими и идеологическими вопросами, например, продолжением экономических реформ или расширением политической системы. У этого раскола могут быть и более простые и материалистичные поводы, например, как делить трофеи политических привилегий. Какова бы не была мотивация, если некоторые из брокеров власти больше не верят в существующую систему, которая бы гарантировала их интересы, у них может появиться серьезный стимул, чтобы использовать внешний источник давления для того, чтобы одержать верх. Например, лидерами грузинской революции роз, стали не люди извне, а недовольные инсайдер системы Эдуарда Шеварднадзе.
Второе предварительное условие: ключевые заинтересованные стороны должны потерять веру в то, что нынешняя система может способна работать. Например, по всей территории бывшего Советского Союза, растущий средний класс, который сегодня лучше информирован и лучше связан между собой, начал требовать большей отчетности и деятельности от своих правительств, став менее терпимым к коррупции и нарушениям. Ключевые составляющие этого класса, например, владельцы малого бизнеса и военные офицеры, также могут иметь свои специфические требования, и, если будет достигнута точка, когда способность правительства контролировать, направлять и при необходимости репрессировать население будет поставлена под сомнение, может наступить переломный момент.
Действительно, сербская, грузинская и украинские «цветные революции» стали успешными, когда рядовые сотрудники армии, полиции и служб безопасности оказались не готовы выполнять приказы руководства. Напротив, в Сирии, этот переломный момент еще не достигнут.
И последнее: когда появится оппозиция, она должна быть способна оставаться единой для того, чтобы добиваться конкретных целей. Протестные движения, мотивированные неопределенным и неясным недовольством, со временем рассеиваются. В то же время, когда массовое движение не может договориться о базовом списке требований, властям становится легче разделить протестующих и кооптировать часть из них. Потому, неудивительно, что «цветные революции» зачастую проходят после спорных выборов, потому что легче объединить разрозненные группы протестующих под лозунгом «свободные и честные» выборы, чем бороться за определенные цели.
Все три условия представлены в современной России. За последний год мы наблюдали большое напряжение в правящей элите по поводу дальнейшего пути развития России. Дело не только в том, что в Кремле существуют разные кланы и группировки, а в том, что неформальные механизмы, ранее позволявшие добиваться компромисса, начали давать сбой. Сентябрьское объявление о том, что Путин вернется в президентское кресло, предполагало, что Дмитрий Медведев, как президент, не смог сбалансировать соперничающие кланы так, чтобы вернуться на пост на второй срок.
Данное напряжение выплеснулось на общество. Например, в 2007 году Кремль смог создать условия для того, чтобы «Единая Россия» смогла получить конституционное большинство на выборах в Государственную Думу в условиях, не сильно отличающихся от выборов этого года, потому что в то время большая часть зарождающегося среднего класса России воспринимала Путина как гаранта стабильности, одновременно поддерживая взгляды Медведева в отношении долгосрочных реформ.
За последние несколько лет уверенность разрушилась. Управленческие ошибки, например, катастрофическая реакция на лесные пожары в прошлом году, а также чувство, что чиновники могут воровать безнаказанно, привели россиян к сомнениям в том, что «путинизм» может гарантировать лучший уровень жизни. Это сомнение также выразилось в миллиардах долларов оттока капитала, а также в «утечке мозгов», ведь уровень эмиграции резко вырос за последние несколько лет.
Методы проведения декабрьских выборов, похоже, довели до кипения это недовольство, и оно стало открыто обсуждаться. Действительно, кажется, что декабрьские протесты держатся на волне сдавленного недовольства, которое ранее выражалось в протестах против чего-то конкретного, например, против изменений в порядке социальных выплат, тарифов на автомобили или отсутствия реакции местного руководства на проблемы граждан.
Но приведет ли это все к переменам, угрожающим режиму, остается под сомнением. Волна протестов, захлестнувшая Россию в декабре, может вынудить элиту пересмотреть свои позиции и найти новый компромисс для того, что избежать революционной ситуации. Однако протестное движение не отличается единством. Некоторые фракции - КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» - хотят лишь «подправить» результаты выборов с тем, чтобы отнять у правящей партии места в Думе, в то время как другие хотят отмены результатов. Существуют также непростые отношения между теми, кто выступает против конкретных мер, но желает работать в рамках системы Путина, и теми, кто хочет навсегда избавиться от «путинизма».
Многое теперь будет зависеть от способности Кремля и его «политтехнологов» с гибкостью пойти навстречу некоторым требованиям протестующих в попытке предотвратить будущие трудности. Например, проведение расследований по обвинениям в фальсификациях на выборах с одновременной отдачей дополнительных мест официальной оппозиции может послужить клином, который разъединит альянс разношерстных групп протестующих. Решительная кадровая чистка, увольнение большого числа губернаторов, расследование обвинений в зашкаливающей коррупции среди высокопоставленных чиновников и концентрация усилий на отчетности также могут помочь утихомирить общественное недовольство. В конце концов, не стоит удивляться большему вниманию государственных СМИ к неудачным исходам предыдущих «цветных революций»; действительно, большим фактором, способствовавшим удержанию власти в 2007-2008 годах, стал простой пример украинской экономики, которая по спирали ушла в штопор после Оранжевой революции 2004 года.
Россияне рассержены и полны сомнений. Оптимизм, который был характерен для 2007 года, сменяется страхом того, что Россия отстает. То, как Кремль будет вести себя в ближайшие недели, примет все и начнет реформы или будет продолжать держаться прежнего курса, определит, вернут ли россияне себе прежнюю уверенность в правительстве или продолжат высказывать свои сомнения на улицах.
Николас Гвоздев является бывшим редакторов National Interest и частый комментатор внешней политики. В настоящий момент, он работает на кафедре в Военно-морском колледже США. Высказанная им точка зрения является его личным мнением, и не отражает точку зрения ВМФ или американского правительства.
