Почему проигрывают оппоненты Путина

Скандал вокруг агитационного ролика актрисы Чулпан Хаматовой перевел дискуссию вокруг кандидатуры Владимира Путина на другой уровень. Если раньше это отчасти было сражением  более или менее рациональных аргументов «за» и «против», то теперь вопрос поддержки Путина перешел в плоскость морали. И тезис звучит так: «порядочный человек не может голосовать (агитировать) за Путина». Если и агитирует, то тут – либо принуждение, либо финансовая заинтересованность. Таким образом, отбрасывается даже теоретическая возможность искреннего голосования за Путина.

Это большая ошибка противников Путина и фактическое признание собственного поражения. Это отказ от содержательной дискуссии и попыток перетянуть тех, кто голосует за Путина, на свою сторону. Ведь если ты заранее называешь выбор человека аморальным, трудно рассчитывать, что он прислушается к остальным твоим аргументам.

Между тем, искренняя поддержка Владимира Путина в России велика. Из тех цифр, что  я видел, самое меньшее число тех, кто готов голосовать за Путина – 37%, названо независимым Левада-центром месяц назад. Там же рейтинг Зюганова –  15%, что не исключает второго тура, но исключает поражение в нем премьер-министра. Последние рейтинги и вовсе однозначны. Даже если не брать данные провластных ФОМ и ВЦИОМ, которые «гарантируют» премьер-министру победу в первом туре. Так, независимый опрос в рамках проекта «Открытая мысль» назвал цифру 48%.

Я уверен, что это цифры близки к истине. Последнюю неделю мы в редакции «Русского репортера» только тем почти и занимались, что разговаривали со сторонниками Путина. Пытались разобраться, почему же все-таки они голосуют «за», несмотря на многочисленные аргументы «против». Это были люди из разных социальных групп, разного возраста. Мы специально выбирали тех, для кого поддержка Путина не является результатом какого-то административного давления.

Не стану здесь подробно разбирать их аргументы. Скажу только, что среди них есть абсолютно рациональные, которые проходят проверку и фактами и цифрами (так, все замечали рост уровня потребления, социальных выплат), есть так же рациональные, которые проверкой подтверждаются частично, либо вообще не подтверждаются (самый яркий пример –  когда один из пенсионеров поставил в заслугу Путину решение проблемы очередей в детские сады, в то время, как в этих очередях до сих пор стоят почти 2 миллиона семей). Однако я хочу акцентировать внимание на другом.

Что мы заметили: за редким исключением за решением голосовать за Путина не стоит слепая вера. Эти люди относятся к Путину довольно критически, видят множество его недостатков и недостатков его политики. Да, голосуют «за», но отчасти это голосование авансом и при отсутствии реальной альтернативы.

Очевидно, что значительная часть этих людей может изменить свое решение, либо услышав аргументы, которые бы были им понятны, либо при наличии альтернативного кандидата. Не буду здесь рассуждать о том, что отсутствие альтернативы является результатом жесткого контроля за политической системой –  это отдельная тема.
Важнее тот факт, что их можно переубедить. Но лишая этих людей морального права голосовать за Путина, оппозиция ставит их за рамки своего влияния, отсекает от себя минимум половину страны. И как, скажите, тогда она собирается победить, даже если добьется честных выборов?

На днях мы готовили интервью с кандидатом в президенты Михаилом Прохоровым. Он в том числе вспоминал и свою работу на «Норильском никеле». Там он в первое время жестко конфликтовал с профсоюзами и имел среди работников очень плохую репутацию. Дело доходило до голодовок протеста. Спустя несколько лет ситуация кардинально изменилась. Не сказать, что работники наконец стали считать его ангелом, но и забастовками уже не угрожали. Прохоров назвал своей ошибкой то, что первые два года он разговаривал с работниками на непонятном им языке. Они не могли понять, чего он от них хочет, почему, например, меняется принцип начисления зарплаты, который ставится в зависимость не от инфляции, а от прибыли предприятия. Прохоров даже пытался организовать для всех (!) работников комбината экономическую учебу, чтобы они понимали, почему на их зарплату влияет кризис на мировом рынке платины, который был год назад. Не получилось.

Что изменил Прохоров? Логику развития предприятия он начал объяснять разным людям разными словами: «Для моих заместителей это были слова «капитализация «, «расходы», «объем реализованной продукции», а простому труженику мы говорили, что результатом наших действий будет появление вот такой удобной рабочей одежды, вкусной еды, удобного инвентаря, техники безопасности, которая гарантирует жизнь». Политика – это такое дело, где с разными людьми говорить тоже надо по-разному. У них может быть другая, отличная от вашей, шкала ценностей, иное понимание морали, иное отношение к тем или иным событиям наконец.

Для кого-то тезис о том, что Путин виноват в смерти детей в Беслане – уже весомый аргумент, чтобы не голосовать за него. А кто-то, во-первых, вовсе не считает, что Путин хоть как-то виноват в их смерти, а, во-вторых, даже эта смерть не перевешивает в его понимании тех достижений в экономике, которые есть. И любая попытка перевести дискуссию с этими людьми в плоскость нравственного отношения к голосованию за Путина провалится. А других аргументов, которые они, возможно и восприняли бы, они не слышат.

То же касается и Белоруссии. Почему оппозиция никак не может использовать протестные настроения, вроде последней забастовки на БАТЭ (Борисовский завод автотракторного электрооборудования)? Потому что не может поддерживать с ними разговор на одном языке. Ведь работники – о том, что не могут прожить на полтора миллиона (белорусских рублей), а оппозиция – о российской оккупации. Для них важны условия труда, а оппозиция яростно спорит о санкциях и «черных списках». Работники – о ценах в продуктовых магазинах, а «продвинутое сообщество» – об отмене смертной казни и амнистии Ковалеву и Коновалову. Никто не спорит – и об этом нужно говорить, но каждому аргументу свои время и место. Надо учиться общаться с разными людьми на разных языках. А то и дальше будет так: одни и те же люди будут называть (газету) «Советская Белоруссия» «Сашковой брехней» и тут же голосовать за него на выборах. Знаю я таких.

Перевод: Светлана Тиванова