Принятое Ираном на этой неделе решение не допустить инспекторов Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) на военную базу «Парчин», на которой Тегеран предположительно испытывал необходимые для создания ядерного оружия компоненты, может стать поворотным моментом в истории дипломатического противостояния вокруг иранской ядерной программы. До сих пор «развивающиеся демократии» - в первую очередь, Турция, Индия и Бразилия – не были готовы поддерживать усилия Соединенных Штатов и Европы по дальнейшей изоляции Ирана. Дело, в частности, в том, что Вашингтон считает чертой, пересечение которой неприемлемо, «потенциал для создания ядерного оружия», а они определяют это понятие намного уже, чем Америка. С их точки зрения – в отличие от стандартов, принятых в западных странах, - такой потенциал означает обладание компонентами полноценной ядерной бомбы, а не технологическими возможностями их создать.
Незападные державы в большей мере, чем западные, готовы принимать на веру заявления Ирана о том, что он просто хочет наиболее полно развивать мирные ядерные технологии в соответствии с Договором нераспространении ядерного оружия. Подобно прочим ведущим державам – таким как Россия и Китай – развивающиеся демократии призывают активизировать диалог с Тегераном. Они приветствовали прозвучавший на прошлой неделе со стороны Ирана призыв возобновить переговоры «при первой возможности». Однако, если Иран продолжит препятствовать инспекторам, если он не выдвинет конкретных предложений, и вновь будет использовать очередной раунд переговоров, чтобы тянуть время, его изоляция может усугубиться. Более того, если возникнут основания полагать, что инспекторов не пустили на базу «Парчин», потому что они могли найти там некие улики, наглядно доказывающие стремление Ирана обзавестись ядерным оружием, готовность «остального мира» спорить с Западом в этом вопросе подвергнется испытанию на прочность.
Индия, которая до сих пор была ярым сторонником права Ирана развивать мирную ядерную программу, оказалась в особенно трудной ситуации. По вполне очевидным причинам, Дели не хочет ставить под угрозу свои отношения с Тегераном, имеющие для нее большую важность, и даже доходит до того, что преуменьшает важность улик, указывающих на причастность Ирана к покушению на израильского дипломата, которое произошло в индийской столице. В конце концов, Индия сейчас занимает второе место в мире по закупкам иранской нефти, а Иран считается вторым по значению поставщиком нефти в Индию. Кроме того, индийская экономика нуждается в доступе к неосвоенным иранским запасам газа. Стратегическое партнерство с Ираном также особенно важно для Индии на фоне напряженных отношений с Пакистаном, так как оно позволяет ей поддерживать связь с союзниками среди непуштунского населения Афганистана. К тому же, в настоящее время единственный доступный для Индии путь к ресурсам Центральной Евразии – ее единственная надежда на то, чтобы побороться за них с Китаем, – пролегает через Иран. Наконец, в Индии проживает вторая по величине в мире шиитская община.
Однако Индии приходится старательно удерживать равновесие. Несмотря на хорошие отношения с Ираном, она зависит от арабских стран Персидского залива, которые продают ей большую часть необходимой ее экономике нефти и, вдобавок, дают работу миллионам индийских гастарбайтеров. Кроме этого Индии приходится учитывать свое укрепляющееся партнерство в области безопасности с Израилем, который стал вторым по важности после России поставщиком в Индию военной техники, и свои надежды на развитие отношений с Соединенными Штатами. Бывший заместитель госсекретаря США Николас Бернс (Nicholas Burns), во времена Буша сыгравший важную роль в сближении Вашингтона и Дели, недавно заметил: «Своим нежеланием сотрудничать по Ирану и саботажем заключенного между Индией и США Ядерного соглашения... индийское правительство активно препятствует установлению стратегических отношений с Америкой, к которым оно на словах стремится».
Хотя официально Индия утверждает, что односторонние санкции, наложенные на нефтяную промышленность Ирана США и Европейским Союзом, не могут ни к чему обязывать Индию, индийские фирмы начали снижать импорт из Ирана в соответствии с условиями американских санкций, которые предусматривают послабления для компаний, заметно снизивших торговлю с Ираном. По тем же самым причинам, китайские фирмы, активно присутствующие на американском рынке, также считают нужным снижать контакты с Ираном, перекладывая бремя торговли с этой страной на плечи компаний, которые не ведут дела в Америке.
Индия сейчас активно выступает за дипломатические методы, чтобы не определяться с тем, на чьей она стороне, однако действия Ирана делают все более затруднительным для Дели занимать такую позицию.
Со своей стороны Россия и Китай продолжают яростно противодействовать любым попыткам ужесточить санкции ООН против Ирана. Обе эти страны также в открытую осуждали возможность нанесения военных ударов США или Израилем в одностороннем порядке. При этом Пекин потихоньку снижает свою энергетическую зависимость от Ирана, хотя он по-прежнему готов закупать иранскую нефть по ценам ниже рыночных для своих стратегических резервов. Несмотря на то, что американскую военную операцию Китай вряд ли одобрит, пекинские аналитики не могут не понимать, что, если внимание и военные силы Америки будут сосредоточены на Ближнем Востоке, хваленый «поворот» США на Азиатско-тихоокеанский театр может не состояться.
Россия пытается усилить свои позиции, предлагая путь поэтапного выхода из кризиса. По ее мнению, Ирану следует в обмен на постепенное снятие санкций предпринять убедительные шаги, которые развеивали бы опасения ООН и МАГАТЭ. Но если российские усилия не увенчаются успехом, и США все же нанесут даже самый «тщательно выверенный» и ограниченный удар по иранским ядерным объектам, Москва будет вполне способна извлечь из этих военных действий пользу для себя. Как писал на прошлой неделе в своей колонке в WPR Томас Барнетт (Thomas P.M. Barnett), в таком случае США не смогут ограничиться приостановкой иранской ядерной программы и им придется наносить удары «столько времени, сколько потребуется» для смены режима. И для России и для Китая это будет весьма удобно, так как в результате внимание Америки в обозримом будущем останется прикованным к Ближнему Востоку. Кроме того, вооруженный конфликт прервет поставки энергии и – среди прочего - укрепит положение России как ведущего поставщика энергоносителей в Европу – особенно с учетом новых трубопроводов, которые входят в строй. «Словесная война» между Ираном и США вокруг Ормузского пролива, безусловно, была крайне выгодной для российского энергетического сектора: она привела к росту мировых энергетических цен и принесла России средства, необходимые ей, чтобы платить за социальные и оборонные программы, которые обещает кандидат в президенты Владимир Путин.
У Ирана по-прежнему есть защитники и на Юге, и на Востоке, но их готовность помогать Тегерану противостоять давлению Запада и Америки совсем не абсолютна. Чтобы выступать на иранской стороне, им нужно, чтобы Иран, по крайней мере, делал вид, что он всерьез ведет переговоры о своей ядерной программе. Если он не хочет обеспечить им даже это, они, возможно, решат – пусть и с большой неохотой – предоставить Тегеран его участи.
Николас Гвоздев – бывший редактор The National Interest. Он преподает в Военно-морском колледже США (The U.S. Naval War College) и часто высказывается по вопросам внешней политики в печатных и электронных СМИ. Изложенные в статье взгляды представляют собой его личную точку зрения и не отражают позицию ВМС США или американского правительства. Его еженедельная колонка The Realist Prism выходит в WPR по пятницам.
