В Москве и Санкт-Петербурге акции оппозиции против фальсификации выборов разогнала полиция. Можно ли сравнить протестные акции в России и Белоруссии? Есть ли отличия в действиях властей? О чем свидетельствует война митингов в России? Участники программы «Экспертиза Свободы»: обозреватель русской службы Радио Свобода Вадим Дубнов из Москвы и председатель Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько из Минска. Ведущий - Валерий Карбалевич.
Карбалевич: В России, как и в Белоруссии в 2010 году, президентские выборы закончились акциями протестов оппозиции. В чем смысл этих акций? Чего требует оппозиция? Когда на украинских выборах 2004 года представители власти и оппозиции набрали голосов почти фифти-фифти, разница была в несколько процентов. И у оппозиции был повод говорить, что у нас украли победу, и под этот лозунг мобилизовать своих сторонников на Майдан. А в России, как и в Белоруссии, официальный лидер получил огромное преимущество перед конкурентами. Социологические службы и экзит-полы единогласно прогнозировали победу Путина в первом туре. Интересно, что на втором месте в качестве главной альтернативы Путину оказался лидер коммунистов Зюганов. Поэтому требование новых выборов представляется не очень реалистичным.
Дубнов: Здесь есть две стороны. С одной стороны, Площадь формально требует пересчета голосов на том основании, что очень много свидетельств недобросовестности выборов. В ходе кампании явно были предпочтения одному кандидату. Много доказательств, что нечестно считались голоса. С другой стороны, вряд ли сами организаторы митинга думают, что все эти факторы могли значительно повлиять на результаты голосования. Поэтому то, что сейчас происходит в России, напоминает события почти 18-летней давности в Минске. Ведь, с одной стороны, есть очевидные нарушения. А с другой стороны, есть победитель, чью победу оспорить трудно, как бы к нему ни относиться. Рубежом стали выборы в Госдуму 4 декабря, после которых в Москве несколько раз вышло на площадь около 100 тысяч - небывалое явление для России. Был эффект неожиданности для всех. Люди поняли, что можно выходить, можно бороться, можно заставить власти с собой считаться. Власть не то чтобы вздрогнула, но почувствовала себя некомфортно. Причем победа «Единой России» на думских выборах для нее была не так важна, как победа Путина на президентских выборах. После думских выборов всем оппозиционно настроенным гражданам было понятно, зачем надо выходить на Площадь. А сейчас существует определенная хитрость. Ведь митинг, который назывался «За честные и чистые выборы», на самом деле был митингом против Путина и созданной им модели.
Лебедько: Я вот только приехал из Москвы, участвовал в митинге. Требование честных, свободных и справедливых выборов - это то, что объединяет протестующих граждан и в Москве, и в Минске. Но есть и различия. В России можно говорить о фальсификации, у которых есть пределы: 10-15%. А в Белоруссии никаких границ нет. Если нужно, то объявят и 80%, и 90%. И я бы не говорил уверенно, что в 2010 году Лукашенко был победителем. В Белоруссии более чем в России замета атмосфера страха. Риторика на московском митинге в адрес Путина гораздо более сильная, жесткая, чем в Белоруссии. У нас она на полтона ниже.
Если говорить о смысле протеста, то сейчас борьба идет не за цифры на выборах, а за то, насколько глубоки будут реформы в России, объявила власть. А у нас актуальным остается вопрос, чтобы просто считали голоса избирателей и чтобы не было тех брутальных последствий для оппозиционных участников выборов, которые появились после 19 декабря 2010 года.
Карбалевич: Зачем российские власти разогнали вчерашние митинги? Их участники не устраивали беспорядков, не били витрин, не поджигали машин и даже не ломали двери в Доме правительства, как в Белоруссии 19 декабря 2010 года.
Дубнов: В России власть только нащупывает свой стиль разгона больших акций. Раньше ей приходилось иметь дело с немноголюдно акциями, вроде «Марша несогласных», которые разгоняли достаточно жестко. Вчерашний разгон не отмечался особенной яростью, он находился в каких-то рамках общеевропейской полицейской порядочности. Это, конечно, не то, что произошло 19 декабря 2010 года в Минске. Лукашенко может себе позволить разгон без какой-либо логики, с жестокостью.
Лебедько: В России как в вопросе фальсификаций есть какие-то рамки, так они есть и в применении силы против оппозиции. Там нет такой брутальности, как в Белоруссии. Накануне акции я был в кафе. Там грелись, пили чай сотрудники полиции и других силовых структур рядом с участниками акции. Вы можете такое себе представить в Минске? В Белоруссии всех участников протеста заранее объявляют врагами, их преследуют как собак, и у силовых структур есть карт-бланш делать с оппозиционерами все что угодно.
Карбалевич: В России во время этой кампании наблюдалось новое явление: война митингов. В ответ на акции оппозиции власти организовывали свои митинги в поддержку Путина. В Белоруссии такого не было. Эффективная ли такая тактика властей?
Дубнов: Не думаю, что уместно говорить о войне. Оппозиционные и проправительственные митинги - это два разных жанра. Зачем оппозиция проводит митинги, разумеется, понятно. Что касается провластных митингов, то они дорого стоят и не имеют особой пользы. Эти комические массовки никак не влияют на ситуацию, на то, чтобы увеличить число сторонников Путина. Не верю, что в том же Нижнем Тагиле так рвутся покорять московскую оппозицию. Кстати, там «Единая Россия» получила меньше, чем в целом по стране. Думаю, власть сама себя успокаивает таким образом. Она пока не нашла своей линии в той новой ситуации, которая появилась в стране с декабря.
Единственный смысл этих провластных митингов - это ответ Москве и Питеру, так как эти города Путин проиграет. Это просто дежурная, инстинктивная реакция властей на оппозиционные протесты.
Лебедько: У нас людей загоняют на акции с участием Лукашенко, то ли это его визит в регион, то ли спортивное мероприятие. Если провести митинг в поддержку Лукашенко, то оппозиция потребует возможности проведения и своего митинга. Что касается России, то лакмусовой бумагой для международного сообщества будет не то, как митинги проводятся на Манежной площади, а то, как они проходят на Болотной или Пушкинской площадях. Именно по отношению к этим оппозиционным митингам мир будет делать оценку, куда движется Россия: к реформам или к лукашизации.
Карбалевич: Что дальше? Эта волна митингов скоро закончится, и Россия вернется к тому состоянию, в котором она была до начала избирательных кампаний? Или после этих компаний это будет уже другая страна, и назад пути нет? И как эти события могут повлиять на Белоруссию?
Дубнов: Это уже другая Россия. Люди, которые выходили на Болотную, и раньше были недовольны политикой Путина. Но только теперь они объединились и заявили власти, что так с ними вести себя нельзя. Эти настроения получили выход, и обратно их уже не загонишь. Но нельзя сказать, что произошел перелом в настроениях большинства. То есть в России появляется белорусская схема. Протест не охватывает большинство, не превращается в бурю и натиск, не появляется новая оппозиция с новыми лицами. Протест превращается в прикол без заметных надежд на «оранжевые» подвижки.
Лебедько: В России впервые за много лет появился новый субъект влияния. И это влияет на Белоруссию. Информационный поток из России формирует повестку дня с вопросами реформы, свободных выборов. Россия сейчас на распутье. Многое зависит от того, куда она пойдет. Если она пойдет по пути реформ, пусть и не очень глубоких, это создаст какие-то новые возможности и для Белоруссии. Если же в России начнется закручивание гаек, то это будет означать возрастание угроз и рисков для Белоруссии.
Перевод: Светлана Тиванова
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Москве и Санкт-Петербурге акции оппозиции против фальсификации выборов разогнала полиция. Можно ли сравнить протестные акции в России и Белоруссии? Есть ли отличия в действиях властей? О чем свидетельствует война митингов в России?
