Пикеты в защиту Pussy Riot

На Петровке, около дома 38, где находится УВД Москвы и изолятор временного содержания для задержанных, 8 марта с утра проходили одиночные пикеты в защиту арестованных участниц панк-группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной. Пикеты начались в 10 утра, и планировалось, что они будут одиночными, а сами пикетчики будут меняться через каждые 15 минут.

Все это объясняется тем, что на одиночное пикетирование не требуется никаких согласований с властями. Однако желающих выступить в защиту арестованных девушек оказалось так много, что «одиночных» 15-минутных пикетов на тротуаре перед длинной изгородью легендарного дома на Петровку уже к полудню было восемь.

Они стояли друг от друга на расстоянии 15-20 метров и продолжали считаться одиночными. У каждого пикетчика был свой плакатик, в основном, с фотографиями арестованных и требованиями свободы для них. Патрулирующие тротуар полицейские не возражали и лишь изредка просили пикетчиков отойти друг от друга подальше.

Устроенная панк-группой 21 февраля в московском храме Христа Спасителя акция «Богородица, Путина прогони» наделала много шума. Оживленные дискуссии на эту тему ведутся как в светском обществе, так и в клерикальном.

Далеко не все православные считают правильным преследовать девушек в судебном порядке. Около трех десятков верующих, например, собрались 8 марта провести коллективную молитву в защиту арестованных в храме Христа Спасителя. Нет единства и среди иерархов РПЦ

Правовые основания для привлечения участниц панк-группы к уголовной ответственности за хулиганство, по меньшей мере, сомнительны. Среди участников пикета был известный публицист и адвокат Марк Фейгин, который оказывает правовую поддержку одной из арестованных – Надежде Толоконниковой. Я попросил его поделится своими впечатлениями об этом уголовном деле со слушателями РФИ.

RFI: Какие перспективы у этого дела?

Марк Фейгин: Их две: либо оно завершится, действительно, судом и осуждением по части 2 статьи 213 «хулиганство», либо, как мы очень надеемся, будет переквалифицировано в административный состав, и срок, который они уже находятся под стражей, будет засчитан в качестве административного. Может быть, там какие-то дополнительные санкции будут применены. Во всяком случае, мы будем стратегически на этом настаивать. До момента предъявления им еще обвинения официального, мы можем еще успеть заявить о том, что настаиваем на переквалификации.

RFI: Какие доказательства может найти следствие, поддерживающие обвинение в хулиганстве?

Марк Фейгин: По большому счету, ровно то, что и сейчас уже имеется: это фрагмент видеозаписи. Я говорю «фрагмент», потому что есть некие публичные записи, но есть и съемки, с которыми мы пока еще не ознакомлены, скрытых камер видеонаблюдения внутри самого храма – раз. Во-вторых, это свидетельства «потерпевших» по делу – и такие есть тоже.

Плюс, это, возможно, будут заключения экспертов относительно неких текстов, которые фигурируют в деле - пока они, на наш взгляд, ненадлежащим образом представлены в материалах дела – о том, что в их этом речитативе содержались оскорбительные, хулиганские призывы и различного рода выражения, которые могут быть сочтены хулиганскими, со стороны, например, прихожан храма Христа Спасителя. Но на сегодняшний день мы не усматриваем серьезных оснований для того, чтобы эти материалы легли в основу такого очень серьезного, такого тяжкого обвинения.

RFI: А они во время своего выступления в храме Христа Спасителя что-то пели, говорили? Или это была немая сцена?

Марк Фейгин: Из тех материалов, как мы можем судить, текста, как такового, пока нет. Потому что звукоснимающего оборудования, видимо, у самого храма там не было. Если располагает следствие, например, материалами, которые были изготовлены журналистами, присутствовавшими в этот момент в храме, какими-то случайными прихожанами, то мы с удовольствием с ними ознакомимся.

Мы исходим из того, что есть такой текст, музыкальный, видимо, текст, который напоминает молитву. Он выложен в публичном доступе в Интернете – в Youtub’е группы « Pussy Riot », - в котором содержится весьма своеобразный, прямо скажем, неканонический текст молитвы, обращенной к Богородице с упоминанием клира, с упоминанием Церкви и всяких других вещей.

Там нет нецензурной брани – это очень важно. Там нет никаких откровенно оскорбительных призывов. Есть, мягко говоря, неканонический текст молитвы, который, конечно, не может быть одобрен Церковью, вероятно, уж точно. Но может ли он быть квалифицирован по части 2 статьи 213 – в этом еще большие сомнения.

RFI: По-вашему, кто был главным инициатором возбуждения дела?

Марк Фейгин: Я, все-таки, думаю, что это дело имеет политическую подоплеку. И, возможно, Патриархат возмутился тем, что произошло. Это было подхвачено – я напомню, что все произошло за несколько дней до выборов – и тогда, в той лихорадочной, нервной обстановке власть приискивала какой-то моральной поддержки от, в том числе, Церкви, от большинства прихожан, от православных верующих. Она использовала этот факт для возбуждения дела, задержания подозреваемых, для нагнетания какой-то истерии, может быть.

Я думаю, что две заинтересованных стороны: прежде всего, сама власть и, возможно, какая-то часть Патриархата хотела примерно наказать. Показать, что подобного рода действия недопустимы. Возможно, это были неодинаковые, разные цели, но результат такой, какой есть.

* * * * *

Если действительно верно, что уголовное преследование замешано на личных обидах Владимира Путина, то шансов хотя бы на справедливое рассмотрение дела у Толоконниковой и Алехиной очень мало. Кто в этом сомневается, может обратить внимание на безнадежно сидящих Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Нет сегодня в России более сильного закона, чем закон личной мести высокопоставленных государственных деятелей. С другой стороны, общество сегодня уже не то, что было 9-10 лет назад.