13 мифов об истории Латвии

Авторы книги «Черновики будущего» попытались пролить свет на самые спорные моменты из истории Латвии. Как на самом деле развивались события в тяжелых 1934-47 годах?

Первый том «Черновиков», охвативший события 1934-41 годов, вышел в прошлом году и сразу побил все рекорды продаж, обогнав в списке бестселлеров даже дамские романы и детективы. После 20 апреля на прилавках книжных магазинов уже появится том второй — о 194-47 годах.

Накануне «Суббота» встретилась с Александром Васильевым, директором Балтийского форума — издателя книги, и попросила обозначить и развеять (или, наоборот, подтвердить) самые популярные мифы об истории Латвии.

«Черновики будущего»

Следом за первыми двумя томами выйдут еще два. Вместе они охватывают историю Латвии с 1934 года по наши дни.

Авторы книги — президент Балтийского форума Янис Урбанович, председатель правления Института современного развития Игорь Юргенс (Россия) и председатель Союза журналистов Латвии Юрис Пайдерс — изучили все доступные архивные документы, свидетельства очевидцев, газетные публикации и другие материалы о прошлом нашей страны. Их выводы часто существенно отличаются от ныне официально принятой трактовки событий тех лет.

В книге приводятся несколько сотен фотографий и фотокопий документальных свидетельств тех лет. Параллельно авторы дискутируют на заданные темы, уточняя или дополняя друг друга. Впрочем, каждый читатель может на основе опубликованных документов сделать собственные выводы. Это не возбраняется, а только приветствуется.

Миф. Книгу «Черновики будущего» обвинили в том, что она пытается отрицать факт оккупации Латвии
 
— Авторы книги не историки и не ставили задачу подтвердить или опровергнуть факт оккупации, инкорпорации или аннексии Латвии в 1940 году. Их цель — с помощью документов того времени воссоздать историческую картину: в каких условиях жили люди и почему принимали те или иные судьбоносные решения. В том числе — почему они безропотно отказались от независимого государства в пользу советского строя, а с началом войны спокойно наблюдали как немцы окончательно затоптали латвийскую государственность.

Считать ли это оккупацией? Сегодня, когда оккупацией называют любое навязывание воли одного государства другому, — скорее всего да. В конце же 30-х годов, во времена аншлюса Австрии, Мюнхенского сговора и пакта Молотова — Риббентропа, оккупацией считалось вхождение иностранных вооруженных сил на территорию чужого государства без его ведома и разрешения — такова была тогда общепринятая суровая практика международного общения. И поэтому здесь есть о чем спорить.

Авторы книги дали свою оценку событиям, но с ней не обязательно соглашаться. Изучив приведенные здесь фотокопии многочисленных исторических документов, архивных фото, газетных публикаций и свидетельств эпохи, читатель может сделать свои выводы.

Например, прочитав речь сподвижника Карлиса Улманиса Маргера Скуениекса с критикой в адрес IV Сейма сразу после переворота 1934 года, вы непременно ощутите дежавю: почти все его критические замечания могут быть смело переадресованы в адрес парламента страны нынешнего созыва.

Миф. К 1940 году Латвия была процветающим демократическим государством
 
— До переворота Улманиса 34-го года латвийская система управления и вправду была одной из самых демократичных в Европе, хотя тогда страна не так уж процветала, будучи зажатой в тисках Великой депрессии.

К 40-му году в Латвии уже царил жесткий авторитарный режим Карлиса Улманиса: все основные решения принимались даже не полным составом Кабинета министров, а лично вождем и его ближним окружением. Населению предложили отказаться от демократических свобод, взамен предлагая гарантированные работу и хлеб.

По сути, система не так уж отличалась от советской: там тоже все решали товарищ Сталин и узкий круг соратников из Политбюро ВКП(б). Не удивительно, что в своих мемуарах, надиктованных в 1940 году, Улманис не скрывал симпатий к государственному устройству СССР.

Улманису нравилось сильное участие государства в экономике (в Латвии при нем возникли такие госмонополии, как Latvijas Bekons, Latvijas Sviests и др.), ему импонировали идеи сельхозкооперации, увлекала цель воспитания человека будущего (схожие массовые молодежные движения того времени были созданы в СССР и Германии). Единственное, что Улманиса категорически не устраивало в советской действительности, — идеи коммунизма. С ними он боролся всю жизнь.

Как написал один из авторов книги Юрис Пайдерс: «...Уже в 34-м году в масштабе Латвии Улманис начал создавать небольшую модель СССР, только без коммунизма».

Миф. Цензура в Латвии — порождение советского строя
 
— С 1934 года цензура в Латвии функционировала по полной программе, как беспощадный инструмент для уничтожения любой критики Улманиса. В прессе запрещались пренебрежительные высказывания о государстве, главе государства, суде, войсках, полиции и т. д.

В 1934 году были в одночасье закрыты 54 газеты и журнала, в том числе такие невинные как «Айзкулисес» и «Интима Рига», день ото дня увеличивалось число запрещенных книг, не соответствовавших идеологии, — к маю 1939 таких было 810, и еще 255 назвали «бесполезной литературой». В общем, как писал профессор Колледжа Итаки (США) Эзергайлис: «Улманис завязал латышам рты».

Миф. Карлис Улманис была рачительным мудрым хозяином, который мог заглянуть в будущее
 
— Карлис Улманис не был чужд идей патернализма, старался проявлять заботу о жителях Латвии и поэтому брал на себя довольно много социальных обязательств. При нем стране удалось использовать посткризисно-предвоенное оживление в экономике. Она пошла в гору...

Но стоило лишь разразиться в сентябре 1939 года мировой войне, как выяснилось, что Латвия к ней абсолютно не готова. Вся международная торговля в Европе вмиг остановилась, а зарубежные связи Латвии оказались перерублены. И тут выяснилось, что в стране отсутствуют элементарные запасы сырья для промышленности, топлива, горюче-смазочных материалов и даже многих видов продовольствия. Латвию были вынуждены немедленно перевести на жесткую карточную систему.

Здесь просматривается аналогия с тем, как Латвия уже в наше время встретила кризис в 2008 году. У наших соседей-эстонцев были созданы кризисные финансовые резервы, а мы оказались полностью к нему не готовы и буквально с первых дней были вынуждены брать миллиардные кредиты. По сути, наступили на те же грабли, что и осенью 39-го.

Миф. К 1940 году в Латвии царила свободная рыночная экономика
 
— Нет, к 1939 году Латвия была не только авторитарной по политическому устройству, но и тоталитарной в экономике: в ней царило жесткое нормирование всего и вся...

В государственных нормативных актах четко прописывались нормы продаж, покупок и цен. Если у тебя не было авто, ты мог купить лишь 50 г бензина в неделю для зажигалки. Бензонорма таксиста — 10 литров в неделю... Если же частный торговец, не дай бог, нарушал нормативы, его сразу наказывали — сначала штрафами, а потом и реальным сроками заключения. Суды в то время работами оперативно, и в книге можно найти многократные упоминания о суровых приговорах.

Лат не был свободно конвертируемой валютой — его обменный курс директивно устанавливался государством. Если ты покупал пару обуви или одежду, то на соответствующей странице паспорта ставили штамп, чтобы ты не мог купить больше означенного минимума. Если же у тебя были личные запасы продуктов — скажем, мешок сахара, — ты должен был добровольно заявить об этом в полицию. Доходило до смешного: скажем, министр просвещения наложил запрет... на ношение школьницами шелковых чулок.

Государственные учреждения решали, насколько частные предприятия действуют рационально. В противном случае тут же могло быть принято решение о перенятии руководства и назначении госуправляющего.

Миф. Оккупация началась 17 июня 1941 года
 
— Если считать оккупацией вынужденное вхождение на территорию страны чужого военного контингента, то советская оккупация Латвии началась уже осенью 39-го года.

Именно тогда под давлением советского руководства на основании советско-латвийского мирного договора октября 1939 года Улманис был вынужден разрешить вхождение в Латвию советского контингента: около 25 тысяч военнослужащих сухопутных войск плюс обслуга военно-морских баз в Лиепае и Вентспилсе. (Для сравнения: сейчас наши вооруженные силы в четыре-пять раз меньше.) На границе красноармейцев встречали с оркестром первые лица государства и высшие военачальники.

Во времена нехватки и жесткого нормирования питания и сырья Латвия была обязана кормить и обеспечивать всем необходимым советский военный контингент.

Собственно, особого выбора у Латвии не было. Скоротечная германо-польская война показала, что у таких небольших государств, как Латвия, мало шансов устоять.

Миф. Массовые репрессии начались в Латвии только с приходом советской власти, с депортации 17 июня 1941 года
 
— Вовсе нет. Если не упоминать о том, как после переворота 1934 года в одночасье были арестованы все латвийские левые политики, то первая прививка допустимости массовых репрессий случилась осенью 39-го года — еще во времена Улманиса. Это была вынужденная репатриация нескольких десятков тысяч балтийских немце

Этнические немцы Латвии должны были в течение двух месяцев покинуть территорию Латвии на совершенно грабительских условиях. До отъезда они должны были распродать свое движимое и недвижимое имущество, а поскольку многие немцы жили тут веками, они были состоятельными латвийскими гражданами. Например, в Риге им принадлежало до 36 процентов недвижимости. Разумеется, в этих условиях цены на дома и земли, на ценные бумаги банков и предприятий тут же резко упали.

Из страны немцам было запрещено вывозить любую валюту, даже латы. Только рейхсмарки, в которые можно было конвертировать латы по установленному и весьма невыгодному курсу. При этом государство в это же время ввело запрет на продажу ювелирных изделий, так что конвертировать латы в золото и драгоценности у немцев также не получалось.

Нельзя было вывозить сельхозтехнику и автотранспорт (только мотоциклы, и то по специальному разрешению). Лишь по особому разрешению Минздрава можно было переправить в Германию частный зубоврачебный кабинет и т. д. Короче, немцы должны были фактически бросить свою собственность и выехать в фатерланд с одним-двумя чемоданами.

Германия таким перемещением балтийских немцев решала свои задачи. Им надо было заселить новыми колонистами захваченные ранее западные польские земли, которые включили в состав рейха и быстро постарались освободить от поляков и евреев. Впоследствии с началом войны с СССР мобилизованные балтийские немцы могли с успехом помочь вермахту завоевать хорошо им знакомые земли Балтии.

Уже после отъезда немцев латвийское руководство решило стереть всяческую историческую память об их 700-летнем пребывании на территории Латвии. Было постановление о переименовании всех географических названий немецкого происхождения, закон о смене немецких фамилий на латышские. Газеты публиковали списки рекомендованных фамилий для латышей, которые раньше по тем или иным причинам взяли немецкие фамилии (вступив в смешанный брак или чтобы добиться успеха). То есть Латвия должна была стать землей латышей.

В результате репатриации балтийских немцев остальные жители Латвии получили уникальную возможность навариться на чужой беде, купив за бесценок недвижимость и предприятия. А поскольку немецкое меньшинство Латвии было относительно высокообразованными, с их уходом освободились порядка 200 профессорских и преподавательских ставок в вузах, которые тут же заняли латыши. Они получили сотни высокооплачиваемых вакансий: чиновников, банковских служащих, учителей, сельских пасторов, фармацевтов и т. д., а также решающий голос на Рижской бирже.

Депортация оказалась очень выгодным для многих делом. Если не щепетильничать. Поэтому впоследствии люди не так уж возражали против массовых репрессий советского времени и куда спокойнее восприняли Холокост при немцах. Прививка 39-го сработала.