Россия и «пророссийская оппозиция» - противоречивость позиции

Новая политическая сила в Белоруссии - пророссийская оппозиция - имеет довольно сильные исходные позиции, так как опирается на тенденцию к экономической и политической интеграции. Но в то же время следует признать и то, что позиция российского руководства в отношении глобального кризиса является противоречивой, и эта противоречивость делает позицию пророссийской оппозиции в Белоруссии очень хрупкой.

В 2011-2012 годах российское руководство, видимо, впервые за последние 20-25 лет стало играть роль лидера интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Начав процесс евразийской интеграции, Москва сумела навязать странам-партнерам тот формат интеграции, который больше соответствует ее интересам (именно в том виде, как их понимает российский истеблишмент). Более того, в течение полутора лет Кремль сумел сохранить инициативу в этом процессе и не потерять динамику.

Те, кто рассматривал проект Евразийского союза как некую попытку Москвы противостоять процессу глобализации и создать собственную цивилизационную общность, очевидно, ошибались. Евразийский союз является продолжением европейской интеграции России, формой приближения России к Европе и США. Разумеется, западные политики волнуются, чтобы этот интеграционный процесс не превратился в восстановление СССР, но реальных предпосылок для этого сегодня нет. Как справедливо говорит известный белорусский аналитик Юрий Шевцов, Евразийский союз - это форма обеспечения единства Европы, но не ее разделения.

И вот тут возникает действительно непростой вопрос: а на каких условиях будет осуществляться это сближение России (в формате Евразийского союза) и Большой Европы?

С одной стороны, очевидно, что за этой инициативой Владимира Путина стоят серьезные договоренности между российской и европейской (прежде всего, немецкой) сторонами. И общее содержание этих договоренностей состоит именно в том, что Россия будет для Европы надежным поставщиком сырья и рынкам сбыта, а Европа и США позволит российскому капиталу участвовать в своих экономиках (приобретать активы), предоставят доступ к своим технологиям и включат Россию в общеевропейскую систему безопасности.

С другой стороны, также очевидно, что в реализации таких масштабных договоренностей ни одна из сторон не может себе позволить полагаться только на одни договоренности. И вот тут возникает проблема: подчиняя свою внутреннюю и внешнюю политику задачам европейско-евразийской интеграции, российское руководство, помимо целого ряда достаточно ощутимых затрат, начинает терять саму способность к равноправному диалогу с Европой и США.

Например, одно дело - когда Россия сохраняет дружелюбный нейтралитет в отношении военной операции США и НАТО в Афганистане. И совсем другое дело - когда Россия размещает на своей территории транзитную базу НАТО, разрешает транзит через свою территорию военных грузов, в том числе и с помощью воздушного транспорта.

Перемещение военнослужащих НАТО через территорию России на своих военных самолетах требует информирования НАТО о кодах доступа к воздушному пространству и инфраструктуре контроля и воздушного, и земного пространства России. А это, по мнению одного из ведущих российских интеллектуалов Юрия Громыко, в условиях критической роли авиационно-космических технологий для организации боевых действий и есть фактическая капитуляция.

Аналогичная ситуация - в экономике. Одно дело - в обмен на сырье импортировать технологии и создавать суверенную промышленную систему. И другое - открывать свою экономику и присоединяться к ВТО, не имея стратегии промышленно-технологического развития, сильной перерабатывающей промышленности и развитого внутреннего рынка. Последнее означает, что очень скоро у России не будет не только сильной перерабатывающей промышленности, но и самой возможности такую ​​промышленность создать.

Чтобы присоединяться к западным институтам на наиболее выгодных условиях, Россия должна была бы подходить к соответствующим шагам с наиболее сильными позициями (в военной, экономической, научно-технологической и других сферах). Если же это не происходит, то, по сути, российское руководство вынуждено будет надеяться на честность своих западных партнеров. Даже в благоприятных условиях стабильной международной ситуации это было бы слишком рискованно. А в период начала второй волны глобального финансово-экономического кризиса, которая уже сопровождается вооруженными конфликтами по всей планете, подобная стратегия выглядит очень ненадежной.

Дело не в том, что Запад агрессивно относится к России. Так это или нет - предмет отдельного разговора. С точки зрения борьбы интересов, дело в том, что в период кризиса западные государства и корпорации будут стремиться расходы, которые они несут на традиционных рынках, компенсировать на других рынках или с помощью нерыночных средств - таких, как военные конфликты.

Таким образом, сегодня Россия, с одной стороны, строит Евразийский союз и стремится к тому, чтобы создать сильную региональную группировку (как экономическую, так и политическую). С другой стороны, по причине низкого качества управленческих решений, отсутствия стратегии промышленно-технологического развития, а также стратегии регионального и социального развития, развития внутреннего рынка Россия теряет способность к эффективному и полноценному диалогу с западными экономическими и политическими структурами.

Эта противоречивость позиции Москвы отражается на политической позиции всех пророссийских сил на постсоветском пространстве и за его пределами, в том числе в Белоруссии. Пророссийская оппозиция в нашей стране не может выработать последовательную линию - ни в краткосрочной перспективе, на время избирательной кампании, ни в долгосрочной. Поэтому и словосочетание «пророссийская оппозиция» в отношении этих политических структур можно применяться достаточно условно.

Но поскольку промосковские структуры стремятся занять ту же позицию, на которой находится белорусское руководство (позицию сторонников интеграции), то те проблемы, с которыми сталкиваются «пророссийские» структуры в Белоруссии при выработке политической стратегии, в той или иной степени свойственны и самой белорусской власти.

Перевод: Светлана Тиванова