Интервью с министром обороны Латвии Артисом Пабриксом

- В июне правительство  покинул министр юстиции Гайдис  Берзиньш. Коалиция закачалась, но  удержалась. Насколько сейчас сильно  правительство?
 
- По-моему, правительство стабильно.  В сравнении с тем, как было  с прежними правительствами, когда какой-то министр собирался  покинуть правительство, этот случай мне не показался раскачиванием корабля, а просто, словно один человек - хоп! - и упал через борт…
 
В других случаях чувствовалось  - приближается буря, мы к ней  готовились, но сейчас были шок и удивление и для коалиции, и для членов партии Гайдиса Берзиньша. Может быть, именно это не позволило заметить кризис в коалиции. Я рад, что все быстро решилось, потому что в нынешних условиях стабильность для нас очень важна, потому что вокруг буря: Европу качает, в мире нет ясности ни по экономическим, ни по военным вопросам, ни по вопросам безопасности.
 
- Однако причина ухода  Берзиньша была серьезной -  вопрос реституции еврейской  собственности.
 
- Думаю, что причина была неправильной. Это не способ решения таких дел.
 
- Что значит - была  неправильной? Гайдис Берзиньш не  согласился с позицией премьер-министра  Валдиса Домбровскиса по этому  вопросу.
 
- Я не знаю всех деталей,  которые фигурировали в переговорах  Берзиньша и Домбровскиса, но думаю, что расхождения во мнениях можно было очень просто решить, поскольку не может быть так, что министр уходит в отставку, потому что ему и премьеру не хватает времени обсудить проблему. Вопрос реституции еврейской собственности существовал долгие годы, как говорится, был на столе, и нам, наконец, надо его решить. Считаю, что отставка Гайдиса Берзиньша была преувеличенной реакцией.
 
- За какое решение вы отдали  бы свой голос?
 
- Мы должны пойти навстречу  еврейской общине, как это сделали  другие европейские страны, в том числе, к примеру, Литва…
 
- Скептики говорят: зачем нам  нужны вооруженные силы, и кто  на нас нападет? И вообще  - если нападут, то что мы  сможем сделать со своими двумя  танками?
 
- Я часто не могу  понять: или человек не понимает, что говорит, или специально так говорит, чтобы сделать этот вопрос ироничным и смешным. С нашей стороны такого вопроса вообще нет. Для сравнения: если у вас есть автомобиль, ваша плата за это годовая страховка, хотя вы не и не планируете врезаться на нем в дерево. Если страховки нет, то обычно что-то случается. 2% от ВВП, которые выделяются на оборону, думаю, это не большая страховая сумма. Все зависит от того, как мы оцениваем экономическое общественное, гражданское благополучие нашего государства. Если мы считаем, что наша ценность ниже, то, наверное, хватит 0,5% от ВВП.
 
-  Мне и многим  другим пацифистам очень неприятно  нахождение нашего государства  в Афганистане. Понимаю, солидарность  и так далее… Злые языки  говорят, что мы вместе с  американцами охраняем там плантации наркотиков, в этом и вся наша миротворческая миссия. И это довольно распространенное мнение.
 
- По Афганистану нет простого  решения. Если вы у меня спросите: да, мне тоже не нравится, что  мы в Афганистане. Но наше  государство - это составная часть мира, мы живем не на Луне, и то, что происходит в других местах, касается и нас. Конечно, мы можем уйти из Афганистана, нас не интересует, что там происходит! Но тогда эти парни рано или поздно окажутся здесь. Значит, лучше эту среду упорядочить, контролировать, попытаться изменить, а не говорить: нас эта проблема не касается. Мы в Афганистане видим и террористов, и наркотики - эта страна обеспечивает большую часть мирового рынка наркотиков.
 
- Интересно все же, что это  происходит так официально - сильные мира сего позволяют афганским крестьянам зарабатывать на жизнь выращиванием наркотиков.
 
- Виновато вторжение России  в Афганистан: до тех пор наркотики  там вовсе не выращивались. Террористы  и контрабандисты за этот товар  предлагают очень большие суммы. Мы не можем это изменить бомбардировками, это можно изменить только при помощи экономики…
 
- Вы недавно сказали, что угроз  для латвийского государства  не стало меньше. Какие они  теперь? Более изощренные?
 
- Военные угрозы, которые  существовали двадцать, пятьдесят или сто лет, никуда не исчезли. Если человек спросит меня: кто на нас нападет? - я отвечу: европейской цивилизации примерно две с половиной тысячи лет, но можете ли вы назвать день, когда, проснувшись утром, вы сами сможете сказать себе: я чувствую себя в такой безопасности, что могу оставить открытыми окна и двери, и все будет в порядке? Такой день еще не наступил. В дополнение к этому происходят изменения в технологиях, изменения, связанные с угрозами для систем безопасности. Раньше мы говорили о войне  - государство против государства, а теперь можем говорить также, что человек может воевать против государства.
 
- Ощущается ли угроза для  Латвии со стороны России?.
 
- Мне как политику говорить  об угрозе со стороны какого-то  конкретного государства было бы дипломатически неправильно. Но в то же время мы должны понимать, что мы находимся на разделительной черте между различными экономическими, политическими и культурными системами. Если в соседнем с нами государстве происходят политические или экономические изменения, то это может затронуть и нас. Эхо течений в этом государстве чувствуются и в наших неправительственных организациях. Если, к примеру, Иран ставит под сомнение существование Израиля, то об этом говорит весь мир, мол, как такое может быть? Если у нас какая-то организация или политик ставят под сомнение существование латвийского государства, то это угроза для нашего государства.
 
- Как вы оцениваете призыв  президента Андриса Берзиньша  к примирению между легионерами  и красноармейцами?
 
- Примирение в обществе  надо найти в целом - и  касательно истории, и будущего. Общество раскалывают исторические факты и их интерпретация, и на этой базе примирение невозможно. Это оказывает влияние на геополитику, мы не можем сводить это примирение к термину - легионеры против красноармейцев. Это затрагивает и интеграционную, и этническую, и языковую политику, и международные отношения. Думаю, что есть политики, в том числе и в России, которые такое примирение не хотят видеть. Если мы хотим примирения, мы должны сложить оружие и оставить в покое павших воинов. Во многих странах мира можно найти такие примеры, бывшие противники, если не жмут друг другу руки, то, по меньшей мере, вместе возлагают цветы к памятникам павшим воинам. Уже два года подряд я призывал послов воевавших некогда сторон вместе со мной возложить цветы, но они от этого всегда отказывались.
 
- В 1998 году 16 марта стало утвержденным  Сеймом днем памяти латышских  легионеров. Однако вскоре политики испугались своей смелости и вычеркнули этот день из списка памятных дней, потому что надо было заботиться о вступлении в НАТО и ЕС. Это было оскорбительным для легионеров.
 
- Оскорбительно то, что  мы меняем свое мнение в  зависимости от того, кто и что о нем скажет. Но, что касается 16 марта, я всегда был последовательным: хотя мой отец был в легионе, а также другие мои родственники были в легионе, я считаю, что 16 марта это не тот день, который мы должны праздновать.
 
- Впервые его как памятный  день предложила отмечать организация  бывших солдат легиона Daugavas vanagi, потому что 16 марта 1944 года обе дивизии латышского легиона - 15-я и 19-я - впервые вместе сражались против Советской армии на восточном фронте у реки Великая. Поэтому это отмечаемый день.
 
- Это не отмечаемый  день. Если мы хотим помянуть  своих героев, мы можем сделать  это 11 ноября. Мы это можем делать также 8 мая. Мы не должны гордиться тем, что были вынуждены надеть чужие униформы. Хочется, чтобы в будущем мы воевали - если это понадобится - только в своих униформах. И только за свое государство. Сложно рассказать всему миру, что - несмотря на то, что латвийское государство не существовало - мы все же боролись за Латвию с Латвией в сердце. Это невозможно доказать, намного проще ассоциировать это с 11 ноября.
 
- В вашем распоряжении оказались  карты некой организации »Русское  общество в Латвии», комментарии  к которым по степени лжи превзошли даже перлы пропаганды Геббельса. Что на самом деле произошло?
 
- Карты, которые планировалась  издать в нескольких тысячах  экземплярах, действительно оказались  в нашем распоряжении. Такое количество, очевидно, предусматривалось для целей пропаганды. Я открыл сайт этой организации. Понял что, это больше, чем точка зрения. Поэтому обратился в Полицию безопасности. Деятельность таких организаций тоже является угрозой для государства. В деятельности этой организации я заметил вещи, которые наблюдаются в последние 20 лет в так называемой информационной войне в нашем регионе в геополитических целях. К примеру, восхваляется Бермонт и высказываются надежды, что восстановится status quо в отношении Российской империи…
 
- Есть ли у вас какая-то версия о том, почему в начале 90-х годов не был снесен так называемый Памятник Победы? В настоящее время ведется дискуссия о сносе этого монстра, но, допускаю, что сделать это сейчас будет очень сложно.
 
- Этот памятник - символ, который не связан с захоронениями, но он получил очень большой политический вес. Хотя морально этот памятник заслуживает сноса, но все же такие действия могут иметь очень много опасных последствий.
 
- То, что каждый год 9 мая происходит  у этого т.н. памятника, задевает национальные чувства многих латышей.
 
- Празднование 9 мая в таком виде, как это происходит в Риге, задевает и меня. Цель большинства участников этого мероприятия состоит не в том, чтобы помянуть жертв Второй мировой войны, а в том, чтобы удержать нас в той геополитический сфере, которая перестала существовать 20 лет назад. Тем, кто прикрепляет к одежде или к автомашинам черно-оранжевые ленточки, прежде всего, следовало бы знать, что они означают, потому что в сталинские времена за эти ленточки можно было даже головы лишиться.  Я был бы рад, если бы люди, которые с энтузиазмом направляются в Пардаугаву праздновать 9 мая, с таким же энтузиазмом шли на Набережную 11 ноября, чтобы почтить латышских героев. Хорошо, поминайте своих - это нельзя запретить, но не нужно их противопоставлять тому государству, в котором вы живете. Когда русская молодежь 9 мая разъезжает на машинах, на которых красуются надписи «На Берлин!», что должен думать представитель молодого поколения немцев? Что должна думать  стратегический партнер России Германия?...
 
Примечание переводчика: В печатной версии газеты интервью озаглавлено - Артис Пабрикс: «Празднование 9 мая задевает и меня» (Artis Pabriks: „9. maija svinības aizskar arī mani”)

(Публикуется с небольшими сокращениями).

Перевод: Лариса Дереча