Загадки сотрудничества МВД Германии и Белоруссии

Чего хотело достичь немецкое правительство сотрудничеством между МВД Германии и Белоруссии? Почему это сотрудничество породило скандал? Какие практические и идеологические последствия оно имело? Эти вопросы в программе «Пражский акцент» обсуждают белорусские политологи Павел Усов и Андрей Федоров, а также немецкий политолог Мартин Шон. Ведущий - Юрий Дракохруст.
 
Зачем это было нужно немцам?
 
Дракохруст: Как демократии должны взаимодействовать с диктатурами, где граница между мирным сосуществованием и прямой или косвенной поддержкой деспотии? Скандал, разгоревшийся в Германии несколько недель назад и тянувшийся до сих пор именно в этом. Речь идет о сотрудничестве немецких и белорусских правоохранительных органов. По информации газеты Bild полиция Германии не только помогала белорусскому режиму в подготовке тех, кто разгонял мирные акции в Минске, но вооружали силовиков, помощь включала как компьютеры и видеотехнику, так и комплекты бронежилетов, щитов, дубинок и т.д. Около ста сотрудников правоохранительных структур Белоруссии проходили тренинги в Германии, они в качестве наблюдателей присутствовали на разгоне немецких антиядерных демонстраций, где тамошние полицейские применяли дубинки, водометы и слезоточивый газ. По данным Bild, обучение белорусских силовиков было санкционировано правительством канцлера. Впечатляет и период сотрудничества. Официальные представители признают, что сотрудничество действительно имело место, но только в период либерализации - с 2008-го по декабрь 2010-го года. Но вездесущие корреспонденты Bild раскопали сведения, что на самом деле оно продолжалось вплоть до мая этого года. На ваш взгляд, чего хотели достичь немецкие власти таким сотрудничеством, продолжавшимся даже после последних президентских выборов в Белоруссии, когда на уровне публичной политики между Минском и Берлином шла жесткая конфронтация?

Федоров: Дело выглядит довольно загадочным. Точной информации здесь, на мой взгляд, очень немного, да и та, что есть, в значительной степени противоречива и, соответственно, предполагает разные трактовки. Поэтому, мне кажется, следует определиться по некоторым принципиальным моментам, а уже потом пытаться двигаться дальше.

Я рискну высказать какие-то общие суждения. Главное, я не могу представить себе, что немецкая сторона действовала преднамеренно, то есть готовила белорусский спецназ специально для жесткой расправы с демонстрантами, тем более после 19 декабря. В таком случае нужно было бы признать, что правительство Германии является насквозь лицемерным, так говорит одно, а делает совершенно противоположное. Мне исключительно трудно понять, зачем надо было так себе вести...
Возможно, мои собеседники смогут меня убедить в обратном, но пока что я считаю, что в данном случае, скорее всего, имели место какие-то бюрократические ошибки, какое-то упущение того или иного чиновника. Разумеется, и в сложившейся ситуации хорошего мало. Это свидетельствует, в первую очередь, о том, что Белоруссия со своими проблемами настолько неизвестная тем, кто за данное взаимодействие непосредственно отвечал, что им и в голову не могло прийти, что их тренинг будет использован против мирных манифестантов. В качестве возможного объяснения могу предложить следующее.

Во время упомянутой либерализации официальный Минск обратился к немецкому правительству с просьбой о содействии в этой области. В то время ничто этому не препятствовало, и принципиальное согласие было получено. Немецкие специалисты составили долгосрочную программу, в которой учли конкретные предложения белорусской стороны, в том числе и по знакомству со способами противодействия массовым акциям. Как известно, и о чем на «Свободе» рассказал белорусский очевидец Дмитрий Чертков, упомянутые антиядерные демонстрации далеко не всегда проходят мирно, и поэтому в некоторых случаях применение так называемых «спецсредств», видимо, оправдано. Кстати, я согласен с его мнением, что о том чтобы показали самое жесткое, была непосредственная просьба с белорусской стороны. Потом произошли декабрьские события, но в немецких верхах о программе либо забыли, либо вообще не слишком интересовались ее содержанием. Она ведь еще не была завершена, в свою очередь на более низком уровне, все эти политические сложности никого не смущали, поэтому выполнение продолжалось. При этом мы не знаем, что происходило конкретно. По моему мнению, тренинг по жестким акциям все же вряд ли повторялся. Я, разумеется, не могу утверждать, что дело происходило именно так, но что-то подобное могло быть.

Дракохруст: Мартин, а почему собственно информация о сотрудничестве между МВД Германии и Белоруссии породила скандал, в том числе и политический? Если это сотрудничество отвечало национальным интересам Германии, то чего скандалить? И, кстати, почему объяснения немецких официальных лиц были и остаются такими нелепыми?

Шон: Во-первых, мне тоже кажется, что надо разграничить эти два временных периода. Один - это время так называемого диалога, когда шло общее сближение двух сторон: ЕС и Белоруссии. Огульно как со стороны Евросоюза, так и со стороны нескольких стран ЕС делалось несколько шагов, чтобы выказать свою добрую волю к сотрудничеству, чтобы позитивно способствовать модернизации политической системы, в частности, каких-то элементов политической системы. Я полагаю, что в это время немецкому правительству казалось вполне целесообразным работать с белорусским МВД и показать ему, как работает полиция в демократических странах. Разумеется, совсем другое дело -продолжение сотрудничества после событий декабря 2010 года, когда официальная политика полностью изменилась. Я тоже считаю, что тут был некий бюрократический момент. Возможно, что программа не имела больших масштабов, и этот момент просто упустили. Что касается общего контекста, то нужно также учитывать, что представитель немецкого правительства сказал, что техника была не специальная. Информация о том, поставлялись дубинки или какое-то оружие, была полностью опровергнута. Были транспортеры, видеокамеры и лептопы общей стоимостью 40 тысяч евро. Это не самые большие размеры сотрудничество в такой области.

Что касается вашего вопроса, с чем связано такое возмущение в Германии, то просто начинают действовать механизмы, присущие демократической стране, есть парламент, есть СМИ, имеющие свои каналы и возможности допуска к информации. В парламенте фракции социалистов несколько месяцев назад сделали запрос, на который было сказано, что программ, по которым МВД ФРГ учит белорусских милиционеров, не существует. Таким образом, негодование в парламенте можно понять. Там открытым текстом говорят об обмане со стороны правительства. И второе - это СМИ. Их задача контролировать власть, указывать на болезненные моменты сотрудничества с режимом, который нарушает права человека.

Дракохруст: Павел, а как вы думаете, чего хотел достичь Берлин этим сотрудничеством? .

Усов: Следует согласиться с мнением моих коллег, но я хотел бы подчеркнуть несколько дополнительных моментов. Эта программа не была исключительно инициативой Германии. Эта программа продолжалась 5 лет и была поддержана Евросоюзом. Она была направлена ​​на защиту внешних границ Евросоюза. Именно в рамках этой программы готовились не только милиционеры, но и пограничники. Это делалось для безопасности внешних границ Европы от криминальных элементов, от нелегальной миграции. Поэтому эта программа была в прагматических и практических интересах не только Германии, но и всего Евросоюза, о чем говорил Лукашенко. Были опубликованы статьи в «Советской Белоруссии», посвященные этой сотрудничеству. Это первый момент.

Второй момент связан с тем, что и Запад и Германия, которая тогда являлась одним из разработчиков так называемого диалога, после 2008 надеялись, что если политический режим, политическая элита окажутся в изоляции, то это не должно означать необходимости приостановки какого-то диалога и сотрудничества на горизонтальном уровне с особыми структурами, в том числе с Министерством внутренних дел. Здесь существует проблема, которая связана с ментальностью, мышлением европейских политиков. Существует представление о том, что если белорусские государственные служащие увидят, как выглядит жизнь на Западе, как действительно живут люди, как действует механизм демократии, то сознание белорусских чиновников и функционеров изменится. Они перестанут выполнять приказы, которые отдает верховная власть. Это ошибочный подход. Делались усилия по изменению ментальности снизу: рядовых офицеров, рядовых военнослужащих, рядовых милиционеров. Это не помогает. И третий момент, на мой взгляд, касающийся непосредственно этой программы сотрудничества между МВД. Наверное, отдельные чиновники в Германии все же надеялись, что углубление кризиса в отношениях между Белоруссией и Западом после 2010 года не будет таким глубоким и закончится очень быстро, затем снова начнется либерализация, начнется диалог. Зачем в таком случае программу останавливать, если в скором времени ее придется восстанавливать? Возможно, из этой точки зрения исходили чиновники и работники Министерства внутренних дел Германии.
 
Немецкая помощь в зеркале  сознания белорусской власти
 
Дракохруст: А насколько распространена такая практика сотрудничества МВД Германии с авторитарными режимами? Приходилось читать о том, что немецкие специалисты тренировали спецназ МВД Саудовской Аравии, который в прошлом году очень эффективно подавил революцию в Бахрейне? Это стратегия Берлина?

Шон: Да. Такие инструменты в сотрудничестве с другими странами есть. Как раз об обучении представителей силовых структур Саудовской Аравии много писалось в немецких СМИ. Но надо напомнить, что Саудовская Аравия является стратегическим партнером Запада в арабском мире. Известно, что в этой ситуации сотрудничество часто ведется без критического диалога, оно базируется в этом случае на чисто геополитических целях. В определенной степени это рассматривается, как попытка приблизить их к нашим стандартам. Надо также учитывать, что в разных министерствах Германии существуют разные цели. Министерство внутренних дел не так сильно учитывает внешнеполитические факторы, как МИД. А эти факторы, безусловно, есть, в отличие от Саудовской Аравии Белоруссия не являлась и не является стратегическим партнером стран Запада. С Белоруссией другой вариант. Это и является ключевым моментом того, почему происходит такое возмущение. Если демократическая Германия сотрудничает с такими режимами, тем более в таких областях, как охрана правопорядка, то общество ожидает, что при этом подчеркиваются демократические стандарты, что при этом идет какой-то критический диалог. Но не секрет, что так делается не всегда. Поэтому и критикуется немецкое правительство, именно канцлер, за свои поездки в Китай, за свое очень плотное сотрудничество с Китаем.

Дракохруст: Как вы думаете, какие практические и, скажем так, идеологические последствия для белорусской власти имело это сотрудничество - как сигнал того, как она воспринимала это сотрудничество? Достигалась классическая цель немецкой политики - вовлечение Белоруссии, ее силовой элиты во взаимодействие с Европой, или только укрепление белорусской репрессивной системы, в том числе и идеологическое - белорусские омоновцы, обученные немецкими коллегами, вооруженные немецкими дубинками и щитами, разгоняли оппозицию с большим энтузиазмом и уверенностью в своей правоте, мол, Берлин с нами?

Федоров: Очень трудно сказать, как воспринимали данное сотрудничество белорусские власти. Я думаю, что сначала оно воспринималось очень обычно. Пока идет либерализация, а там посмотрим. Все же вряд ли они были настолько наивны и считали, что будет продолжение этого сотрудничества особенно после 19 декабря 2010 года. Вряд ли они думали, что это и есть истинное отношение немецкого руководства к Белоруссии, а то, что говорится публично - это просто, чтобы успокоить общественное мнение. Хотя, кто знает... Насчет мнений самих здешних омоновцев я ничего сказать не могу и, более того, не считаю их существенными.

Что же касается взглядов Берлина... Как я уже говорил, я не верю, что он рассматривал брутальный разгон мирных манифестаций в качестве одной из целей обучения.
В то же время на самом деле совершенно не исключено, что западной идеей была попытка втянуть Белоруссию, в данном случае ее силовую элиту, во взаимодействие с Европой, о чем вы говорили. Однако такие рассуждения могли быть только на политическом уровне. А на уровне профессионалов, наверное, никаких размышлений вообще не было - есть приказ, его надо выполнять. Тем более, учитывая известную немецкую дисциплину.

Дракохруст: Павел, на ваш взгляд, тут пошел ошибочный сигнал, ошибочное восприятие, что, когда Берлин с нами сотрудничает, тренирует наших омоновцев, то, несмотря на то, что на высшем уровне болтают о правах человека, все это - ерунда, а вот реальная работа, нас немцы поддерживают, мы им нужны и поэтому надо махать дубинками так, как нас учили наши немецкие учителя.

Усов: Действительно существует два измерения. Первое измерение вот на таком общегосударственном, общепропагандистском уровне, когда Лукашенко говорит о том, что мы защищаем Запад от криминальных элементов, от мигрантов, от наркотиков, а они против нас еще санкции вводят. Именно идею о том, что Запад по сути борется против самого себя, когда изолирует Белоруссию, очень хорошо использует белорусская пропаганда. Поэтому, с точки зрения именно этой пропаганды, эта сотрудничество было необходимо не столько Белоруссии, сколько Евросоюзу. Для Белоруссии этот элемент очень прагматичен, в смысле того, что была какая-то финансовая поддержка, техническая поддержка. И Белоруссия отказываться от этого не будет даже тогда, если это вновь будет предлагаться. Если говорить об индивидуальном взгляде, то говорить об этом очень трудно. Все зависит от персонального подхода. Я на своем опыте могу сказать, что когда несколько лет назад меня в Могилеве задерживали омоновцы, то руководитель ОМОНа говорил, что они смотрят фильмы о том, как происходят задержания и как избивают людей на Западе, в Соединенных Штатах Америки, в Испании, в Германии. Говорил о том, что не стоит говорить о правах человека, так как такие задержания происходят во всем мире. Это первый момент. А второй - это то, что при новом демократическом режиме вы также будете требовать тех же брутальных методов охраны порядка, которые применяются и сейчас. Поэтому на психологическом уровне это имеет свое воздействие. Я действительно уверен в том, что омоновцам, военнослужащим внутренних войск показывают фильмы о том, как разгоняются демонстрации на Западе. И действительно это создает впечатление, что их работа ничем не отличается от той, что делают полицейские на Западе.
 
Как демократиям сотрудничать с диктатурами?
 
Дракохруст: Дилемма между вовлечением и конфронтацией в отношениях с авторитарными режимами чрезвычайно сложна. Но, похоже, что в сфере охраны правопорядка она приобретает наибольшую остроту, как уже говорил Павел. С одной стороны, силовые стриктуры - это и есть концентрированное воплощение насилия деспотии. Но с другой - криминальный мир не знает границ, и пространство борьбы с ним как минимум должно быть скоординировано. Вот был скандал вокруг поездки бывшего министра внутренних дел Белоруссии Анатолия Кулешова на сессию Интерпола во Францию. Но разве Европе не нужно взаимодействие с белорусской милицией в борьбе с наркотрафиком, нелегальной миграцией и рядом других проблем, которые не решить диалогом о модернизации с гражданским обществом?

Усов: Это на самом деле довольно большая проблема. Правда, есть вопрос, насколько Белоруссия способна эффективно вести борьбу с нелегальной миграцией, даже будучи диктатурой и удерживая политический контроль в стране. Хотя, с другой стороны, очень много «дыр» на границе существует и на Украине, которая и демократическая, и в определенном смысле была открыта на Запад. Хотя основной поток нелегальных эмигрантов вообще идет не через наш регион, а через Средиземноморье, через Балканы и так далее. Поэтому здесь надо масштабнее рассматривать значимость существующих вызовов Евросоюза. Это и наркотрафик, и миграция.

Существует еще один момент, который позволяет на сегодняшний день в демократическом мире использовать политику «двойных стандартов». Как мы помним, до распада Советского Союза, политические диктатуры делились на свои и вражеские, те, которых поддерживал Советский союз. Против тех диктатур боролись. А те, которые были прозападные, те диктатуры поддерживались. Ситуация сентября 2001 года разделила мир на диктатуры, которые поддерживают терроризм и которые не поддерживают и борются против него. Стоит вспомнить Ливию, которая получала поддержку от США и Великобритании после того, как Муаммар Каддафи объявил, что будет бороться против терроризма. Но в отношении нас такой прагматичный и рациональный подход не используется. Белоруссия - это не стратегический коридор, который нужно караулить. Но и здесь используется подход «двойных стандартов». Как только Белоруссия показала себя не таким уж и преданным союзником России в войне с Грузией в 2008 году, когда не признала независимость Абхазии и Осетии, то сразу стала восприниматься в качестве своей диктатурой, с которой можно сотрудничать.
 
Перевод: Светлана Тиванова