Мэр Ярославля Евгений Урлашов – до известной степени феномен в российской политической жизни. Он беспартийный. Пожалуй, это единственный на всю страну случай, когда руководителем такого крупного города стал человек, не принадлежащий к «Единой России».
На выборах главы города Урлашов убедительно (набрав почти 70% голосов) обошел своего прокремлевского конкурента в немалой степени потому, что его поддержали сразу четыре политические силы – КПРФ, «Яблоко», «Справедливая Россия» и «Патриоты России». Тоже крайне редкий пример, когда представители системной и несистемной оппозиции смогли объединить усилия на выборах столь серьезного уровня.
Все это делает фигуру надпартийного мэра (к тому же публично вышедшего из «Единой России) чрезвычайно привлекательной для журналистов. Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» взял у «ярославского головы» эксклюзивное интервью, когда встретил его в кулуарах учредительного съезда партии Михаила Прохорова «Гражданская платформа».
Виктор Васильев: Евгений Робертович, чем вас привлекает господин Прохоров и его «Платформа»?
Евгений Урлашов: Михаила Дмитриевича я уже знаю около двух лет и разделяю его идеи. Он симпатичный, притягательный лидер и мыслящий по-новому человек. В стране накопилась огромная усталость от старых лидеров. Прохоров правильно говорит, что люди десятилетиями руководят партиями, хотя и не показывают особых результатов. Это больше напоминает желание сохранить за собой теплое место пожизненно. Прохоров же только в начале своего политического пути. Он обеспеченный человек, и не будет цепляться за место. Ему интересен результат, и он будет работать на него.
- Как сотрудничество с этой партийной структурой соотносится с присущими вам принципами? Вы не изменили своих взглядов?
- Прохоров предложил мне поучаствовать в Российском гражданском комитете («Гражданской платформы»), не вступая в партию. Я по-прежнему считаю, чтобы не было крена в сторону какой-то одной партии, мэру любого города лучше оставаться внепартийным. Это (гражданский комитет) надпартийная система. Сюда я готов входить, кооперироваться и работать.
Представьте себе, что я представитель какой-то одной партии. Допустим, не «Единой России». Во время выборов я должен поддерживать членов свой партии. Ну не предавать же их, да? При этом ты натыкаешься на противодействия со стороны «партии власти» или каких-то других партий – не важно. Таким образом, больше занимаешься политикой, нежели экономикой и хозяйством. А мэр как раз на них (экономике с хозяйством) и должен сосредотачивать свою деятельность.
- Вы уже полгода на посту. Вам предрекали несладкую жизнь. Сбылось, ставят палки в колеса?
- Сначала проблемы были. Когда мы с губернатором выясняли отношения по поводу суммы, которая должна быть выделена городу из регионального дорожного фонда. Я считал, что сумма должна быть больше. Губернатор, что меньше. Сегодня ничего особенного не происходит.
Дело в том, что это проблема губернатора, как он будет находить общий язык с федеральными чиновниками на уровне министерств и правительства, с главой правительства и президентом. Потому что он выбивает деньги на регион, а с региона они уже идут в город. Напрямую город не может получить деньги ни от одного министерства. Я думаю, что у него, наверное, есть сложности в общении с людьми из федерального центра. У меня же с ним выстраиваются более-менее рабочие отношения. Каких-то противостояний сейчас не вижу. Денег мало – вот проблема.
- Но это объективно?
- Куда уж объективнее. Возьмем указ президента о том, что надо поднять фонд заработной платы учителям, работникам школ и дошкольных учреждений. Для меня это дополнительные 400 миллионов (рублей). Я с удовольствием это сделаю, и вдобавок не имею права отказываться от указа. Но деньги-то это мои. Если б центр чем-то помог, другой вопрос. А для меня 400 миллионов означают, что я не построю два детских сада. 400 миллионов – ровно бюджет развития города. Ремонтировать крыши – это не бюджет развития. И ремонтировать дорогу – то же.
Бюджет развития – это новая дорога, новое здание, новый автобус, наконец, деньги, вложенные в культуру или образование. А меня приблизительно столько же денег – 400 с чем-то миллионов – как раз и заложены на развитие города. Мне теперь говорят: брат, ты должен отдать деньги в фонд заработной платы. Часто ругают патернализм. А я вот считаю, что в таких случаях государство должно стать патерналистом. И сказать, что мы вам даем деньги (на эти цели).
Тогда, какой смысл в указе? Я и сам могу такой указ издать. Я сам могу поднять зарплату своим работникам. Я же не говорю вам, что вы должны жене купить шубу. Как я теперь буду строить детские сады, не знаю. Конечно, у меня есть определенные схемы, как привлечь частного инвестора. Но помощь государства должна быть более весомой. Поэтому я и настаиваю на том, чтобы пересмотреть бюджетный кодекс.
- Однако вам все-таки удается в таких условиях сдерживать свои предвыборные обещания?
- Да, удается. Не скрою, может, это не совсем скромно, но это правда: я за пять месяцев сделал дорог больше, чем было сделано за предыдущие три-четыре года. При том, что у меня вначале не было даже проектно-сметной документации.
- Словом, не разочаровались от «хождения во власть»?
- Мне работа нравится. Люблю ее. Скажу честно, домой не хочется приходить.
- Это мы, наверное, вырежем, чтобы не огорчать вашу жену.
- А у меня нет жены. Поэтому можно не вырезать…
