Сможет ли Белоруссия дальше получать российские энергетические льготы?

«Газпром» увеличивает поставки газа в Белоруссию и газовый транзит через белорусскую территорию. В чем причина такой заботы? Почему не удается договориться по нефтяным вопросам? Чего добивается Россия от Белоруссии, используя энергетический инструмент?

На эти вопросы отвечают участники программы «Экспертиза Свободы»: экономический обозреватель «Белгазеты» Сергей Жбанов из Минска и доцент Московского государственного института международных отношений Кирилл Коктыш из Москвы. Ведущий – Валерий Карбалевич.

Почему не возникают газовые проблемы?

Карбалевич: Все уже привыкли к традиции, что в канун Нового года следует ожидать очередной газовой войны между Белоруссией и Россией. Но на этот раз все наоборот. Газовые отношения выглядят почти идеальными. Лукашенко вчера в ходе встречи с главой «Газпрома» Алексеем Миллером выразил удовлетворение уровнем сотрудничества. Действительно, Белоруссия получает газ по очень льготным ценам. В этом году «Газпром» увеличивает поставки газа в Белоруссию на 10%, а газовый транзит через белорусскую территорию в ближайшие годы увеличивается на 30%. Кроме того, «Газпром» планирует большие инвестиции в Белоруссию: газовые хранилища и пр. Почему нарушилась традиция?

Жбанов: Потому что год тому назад «Газпром» полностью купил «Белтрансгаз». Сейчас вся газотранспортная система Белоруссии принадлежит российской компании. И «Газпрому» нет резона создавать Белоруссии какие-то проблемы. Он решает задачу получения максимальной прибыли от купленного имущества.

Коктыш: Помимо продажи «Белтрансгаза» на взаимные отношения влияет и тот факт, что Белоруссия вошла в Таможенный союз и Единое экономическое пространство. И одним из условий вхождения Белоруссии в этот союз были льготные цены на газ. И эти льготы будут сохраняться еще года два. Третья причина заключается в том, что США стали продавать на мировом рынке сланцевый газ и сбили цены на газ. Они продают его по 100 долларов за 1 тысячу кубических метров, а российский газ продавался в Европе по 1000 долларов. Акции «Газпрома» уже немного упали. Поэтому российская компания сейчас стремится задействовать все возможные транзитные пути, чтобы приручить своего покупателя. «Газпром» больше не монополист, поэтому стремится спасать те рынки, которые контролирует.

Почему не удается договориться по нефтяным вопросам?

Карбалевич: А вот по нефтяным вопросам стороны договориться не могут. Ни по объему поставок нефти в Белоруссию на четвертый квартал этого года, ни по объемам на следующий год, ни по объему обратных поставок бензина из Белоруссии в Россию. Не могут договориться стороны и по вопросу, каким образом юридически заблокировать экспорт нефтепродуктов из Белоруссии под видом растворителей. А нефтяной вопрос для Белоруссии сегодня важнее газового. Как вы это прокомментируете?

Жбанов: На четвертый квартал стороны договорились. Вот пресс-служба компании «Транснефть» сообщает, что она нашла дополнительно 600 тысяч тонн нефти для поставок в Белоруссию. Что касается следующего года, то здесь я хочу обратить внимание на одно обстоятельство. Белоруссия хочет, чтобы Россия поставила 23 миллиона тонн именно по трубопроводу. Хочу напомнить, что в балансе на 2012 год также был зафиксирован объем 23 миллиона тонн. Но 21 миллион тонн – по трубопроводу, а остальные – по железной дороге. Но белорусская сторона не захотела везти нефть по железной дороге, так как это выходит дороже. Но такой торг – совершенно нормальное явление, так как обе стороны отстаивают свои интересы. Российские представители говорят, что прежде всего они должны загрузить Балтийскую трубопроводную систему.

Коктыш: Здесь имеют место и политические мотивы. Ведь нефтяной вопрос, точнее, вопрос о растворителях, испортил немного отношения. Одна из российских властных группировок планировала использовать скандал с растворителями для того, чтобы заставить руководство Белоруссии продать «Беларуськалий».

Использует ли Россия энергетический инструмент для достижения других целей?

Карбалевич: Существует точка зрения, что в белорусско-российских отношениях все вопросы рассматриваются в пакете, что вопросы нефти и газа увязаны с другими вопросами. У экспертного сообщества существует версия, что Россия использует энергетический инструмент для того, чтобы заставить Белоруссию согласиться на приватизацию белорусских предприятий российским капиталом. Согласны ли вы с этой версией?

Жбанов: Нет. Ведь для принуждения к приватизации белорусских предприятий в пользу российского капитала, существует другой рычаг, причем официальный. В стабилизационной программе, подписанной Белоруссией и Антикризисным фондом ЕврАзЭС, есть пункт, согласно которому Белоруссия должна за год продать государственного имущества на сумму 2,5 миллиарда долларов. Но белорусский премьер Мясникович признал, что этот пункт не будет выполнен. Это дает основания России как главному учредителю фонда не выдавать очередной транш кредита. Либо использовать этот рычаг, чтобы заставить Белоруссию все-таки продавать свои предприятия. Поэтому нет необходимости давить на Белоруссию, используя нефтяной вопрос.

Коктыш: Думаю, что вопрос нефти увязан с вопросом приватизации. Но увязка не жесткая. Ведь российская властная элита не монолитная. Там есть группировки, которые делают ставку на углеводородный инструмент, есть другие группы с другими рычагами. И они между собой конкурируют, что проявляется в коррупционных скандалах в России.
Вообще белорусская приватизация интересует Россию. Но в Белоруссии немного предприятий, которые привлекательны для российского капитала. Это «Беларуськалий», два НПЗ, МАЗ и МТЗ.

Белорусские предприятия не могут быть проданы за те деньги, которых они стоили 3–5 лет назад. Дешево продавать для белорусского руководства нет резона, а дорого – не купит инвестор. Поэтому нет смысла российскому руководству принуждать Белоруссию к массовой приватизации. Что касается выделения кредита, то Белоруссия может его получить по политическим причинам. Ведь Россия сильно заинтересована, чтобы Белоруссия участвовала в создании Евразийского союза. Этот проект очень важен Путину.

Перевод: Светлана Тиванова.