Россия на 133-м месте в новом Индексе восприятия коррупции

В среду 5 декабря – за четыре дня до международного дня борьбы с коррупцией – некоммерческая организация Transparency International подготовила ежегодный рейтинг коррупционной «прозрачности» стран мира. Исследователи обработали данные о 173 странах, используя новый – 100-балльный – метод оценки уровня «прозрачности».
 
Теперь, как рассказала в ходе пресс-конференции в Москве директор Transparency International Russia Елена Панфилова, результаты подготовленных организацией рейтингов разных лет можно будет сравнивать между собой, тогда как ранее использованные при обработке данных методики не позволяли этого делать.

Россия, по данным рейтинга, заняла 133-е место из 173 и набрала 28 баллов по шкале, в которой 100 баллов означает полную коррупционную «прозрачность», а 0 – тотальную коррумпированность. Сравнить этот результат с рейтингами прежних лет не представляется возможным, о чем сотрудники Transparency International Russia предупредили журналистов в ходе пресс-конференции, однако можно сделать вывод, что Россия так и осталась в трети самых коррумпированных стран мира наравне с Ираном и Казахстаном.
 
«В России наихудшие показатели среди стран "Большой двадцатки"», – добавил в ходе своего выступления Иван Ниненко, заместитель директора Transparency International Russia.
 
Кто виноват и что делать?
 
Директор российского филиала организации Елена Панфилова, отвечая на вопросы журналистов, заявила, что может предложить несколько мер, которые помогли бы понизить уровень коррумпированности российских госорганов.

«В национальных планах везде написано – "Активное участие общества в реализации мер по противодействию коррупции", – пояснила она. – Но пока это активное участие общества мы не видим, потому что власть подпускает общество к противодействию коррупции только тогда, когда ей это уж совсем нужно, да и то в виде конференций или закрытых круглых столов».
 
По мнению Панфиловой, одной из возможных мер по борьбе с коррупцией в России мог бы стать независимый общественный аудит с привлечение лояльных экспертов «Открытого правительства».

«Темой могло бы стать, например, использование собственности в системе Министерства обороны, – добавила она. – Но провести его хотелось бы не с целью выяснить фамилии виноватых – это дело следствия, а с целью узнать, как такое стало возможным, на основании каких регламентов, положений, приказов и постановлений делалось то, что делалось».
 
Панфилова пояснила, что аудиту, по ее мнению, общество поверило бы гораздо больше, чем «словам властей».
 
«Если борьба с коррупцией в стране будет сводиться не только к привлечению конкретных людей с конкретными фамилиями, а будет проводиться системная работа с причинами коррупции, с тем, чтобы уничтожать разросшиеся квазиформы присутствия государства в системе управления имуществом и собственностью, против бюрократизации и закрытости, то на следующий год наше место в рейтинге будет вполне себе симпатичным», – добавила эксперт центра антикоррупционных исследований.
 
Отдельной проблемой для работы разнообразных антикоррупционных центров, которые пытаются проводить меры по повышению «прозрачности» российского бизнеса и госструктур, Панфилова назвала недавно принятый в России закон об иностранных агентах.
 
«Этот закон уже успел сыграть роль катализатора углубления недоверия к обществу, в том числе и к антикоррупционным центрам, – рассказала директор Transparency International Russia. – В Москве это пока не сильно мешает, но стигма "иностранные агенты", особенно в регионах, особенно при контактах с чиновниками низового уровня, сыграла свою роль: они, конечно, не отказывают прямо, но предпочитают "воздерживаться"».
 
«Для некоторых центров эта история (с законом об иностранных агентах – Е. К.) – просто катастрофа», – добавила Панфилова.
 
США – в двадцатке «самых прозрачных»
 
Отвечая на вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки», сотрудники центра Transparency International Russia рассказали, что в рейтинге коррупционной «прозрачности» США заняли 19-е место.

«В течение прошлых лет Соединенные Штаты флуктуировали внутри индекса, – пояснила Панфилова. – В этом году там были приняты несколько очень удачных инициатив, связанных с "Открытым правительством", в том числе и недавнее принятие поправок к закону о защите заявителя о коррупции».
 
По мнению эксперта, проблемы внутри страны существуют, но правительство небезуспешно ведет с ними борьбу.

«Нам остается посмотреть, как инициативы будут реализованы в новом году», – добавила она.
 
Ее заместитель Иван Ниненко по просьбе корреспондента Русской службы «Голоса Америки» высказался по поводу конкретных мер по борьбе с коррупцией, предпринятых в США за последний год.
 
«Как у нас сейчас обсуждается закон о контроле за расходами, так в Америке сейчас вступает в силу декларация, которая усиливает контроль за публикациями о доходах, – рассказал он. – Она переводит публикации в электронный вид, а кроме того, добавляет такую меру, как публикация данных не раз в год, а в течение 30 дней после сделки – к примеру, о сделках с акциями».

Эта мера, по словам заместителя директора Transparency International Russia, направлена на снижение возможности инсайдерской торговли, и успешное ее исполнение вполне может привести к изменению данных будущих рейтингов в благоприятную для США сторону.
 
«Если мы говорим про США, то среди стран "Большой семерки" хуже США выступили Франция и Италия, а все остальные страны, если мы не говорим об участнице "Большой восьмерки" России, показали лучший рейтинг», – добавил Ниненко, заявив, что США еще «есть, куда расти».

 Российские эксперты согласились с данными рейтинга
 
В России к данным опубликованного исследования Transparency International отнеслись с доверием. Однако, как сообщил в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» директор Института проблем глобализации Михаил Делягин, рейтинг нельзя приравнивать к исследованию об уровне коррупции, так как «в нем смешаны естественный уровень коррупции с уровнем протеста против нее».
 
«Если бы Россия с ее уровнем коррупции была бы в верхней трети рейтинга, это было бы катастрофой, но, поскольку мы коррупцию не приемлем и против нее протестуем, то мы оказываемся внизу рейтинга, и это, скорее, хорошо», – добавил он.
 
Куда более скептически эксперт относится, по его собственным словам, к заявленной государством системной борьбе против коррупции.
 
«Это в лучшем случае борьба с отдельно взятыми коррупционерами, а еще вероятнее, что это межклановая борьба, в которой используются друг против друга обвинения в коррупции, – пояснил Делягин. – Обвинения, вероятно, вполне справедливые, но я подозреваю, что их можно предъявлять не только обвиняемым, но и ко многим из обвинителей».
 
Борьбу с коррупцией, по словам политолога, он отличает от борьбы с коррупционерами тем, что последняя «не ставит целью изменение общих правил, которые ее допускают и прямо порождают».
 
«Если же вы занимаетесь арестами и уголовными делами против коррупционеров, но при этом сохраняете в неприкосновенности правила, то это борьба с людьми, а не с явлением», – резюмировал Делягин.
 
Генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин мнения Михаила Делягина по поводу отсутствия системной борьбы с коррупцией в России не разделяет.
 
«Мне кажется, что это реальное выполнение предвыборных обещаний Владимира Путина: когда он шел на третий срок, то пообещал начать борьбу с коррупцией в практической области», – пояснил он в комментарии «Голосу Америки».
 
Эксперт также добавил, что системная борьба с коррупцией в России, по его мнению, была начата уже давно, и начал ее Дмитрий Медведев «в полном согласии со своим «партнером по властному тандему» Владимиром Путиным».
 
«Тогда была предложена нормативная база для борьбы с коррупцией, которая сейчас успешно применяется», – пояснил Мухин.

По его мнению, характерными признаками системной борьбы с коррупцией в России сейчас являются «тотальная проверка госчиновников, их деятельности на предмет коррумпированности, а также выводы, которые должны делать не только правоохранительные органы, но и законодатели, а кроме того, как говорит наш президент, “посадки”».
 
Опубликованный рейтинг коррупционной «прозрачности» Transparency International Алексей Мухин оценил положительно, заявив, что включение в него России – «акт весьма благородный, он побуждает и власти, и общество реагировать на факт коррупции нетерпимо». При этом, по словам эксперта, его удивило соседство России со странами, которые он назвал «даже не третьим миром».
 
«У России все-таки довольно сильные демократические традиции, в том числе и сохранившиеся с 90-х годов, – добавил он. – Экономика и политическая система представляют собой вполне устоявшийся уклад, поэтому у российских экспертов и возникают иногда совершенно обоснованные претензии к позиции России в этом рейтинге».