На самом деле, речь идет сразу о трех вопросах.
Если вам интересно, не пришло ли еще время вмешаться, то мой ответ — да. С яростью в сердце. С горечью при мысли о сорока с лишним тысячах жертв, которые погибли зря. Как можно не видеть, что, если мы ответим «нет», если мы продолжим бездействовать, если самолеты НАТО останутся на земле, и если расквартированные в Иордании французские и американские спецподразделения будут и дальше сидеть сложа руки в ожидании нарушения той самой красной линии (то есть, применения химического оружия), 40 000 превратятся в 50 000, 60 000 и даже больше? Кто знает, к чему может привести эта кровавая баня, какой высоты достигнут горы трупов? Кроме того, как можно не понимать, что настоящий вопрос уже давно не заключается в том, нужно ли нам помочь Асаду удержаться у власти или же ускорить его уход? Рано или поздно ему все равно придется оставить президентское кресло. Поэтому нам предстоит решить, уйдет ли он благодаря или вопреки нам, с нашего согласия или же против нашей воли. Сейчас вопрос - в том, не станет ли победа повстанцев хотя бы отчасти и нашей победой.
Первый сценарий, сценарий Ливии — это единственный вариант, который дает нам шанс (пусть и небольшой, но это лучше, чем ничего) повлиять на политическую борьбу, которая развернется после свержения диктатуры. Второй сценарий будет гораздо хуже, так как он предполагает грядущее противостояние экстремистов и демократов, фанатиков и умеренных мусульман. Именно к нему, кстати говоря, уже сейчас стремятся радикалы. Имеющий уши да услышит.
Читайте также: Трагедия в Сирии и политика худшего
А это вполне возможно сделать. Я говорю об этом уже который раз. Я говорил об этом в частном порядке французским и американским политикам, которые захотели выслушать меня. Главная проблема — это самолеты. Хотя, разумеется, речь идет не только о них. Так, например, в Дамаске танки ведут обстрел окрестностей Дарайи и домов в Муадамийи аш-Шам. Я даже не говорю о запасах химического оружия, которое, как (ошибочно или обоснованно) считают на Западе, может применить режим: это поистине пугающая перспектива. Но давайте все же начнем с самолетов. Давайте сделаем так, чтобы ни один из них больше не смог появиться в небе над Алеппо, Хомсом, Маарет аль-Нуман или пропускным пунктом Рас аль-Айн.
Добиться этого можно двумя путями. Создать бесполетную зону с помощью натовских самолетов с опорой на турецкие базы будет куда легче, чем в Ливии, где еще до вмешательства нам все уши прожужжали о предположительно непреодолимой системе противовоздушной обороны Каддафи. Кроме того, мы можем предоставить повстанцам необходимое оружие, чтобы они сами захватили гражданские и военные аэропорты, откуда взлетают несущие смерть самолеты. Так это было 11 сентября в Букамале в провинции Дейр-эз-зор и сейчас происходит в Менеге на севере страны. Мне известно, что обе эти возможности сейчас прорабатываются в армейских штабах. Не хватает лишь отмашки политиков. Другими словами, в самолете всего лишь не хватает пилота. Будет ли он американцем? Турком? Французом? Кто знает?
Также по теме: Американо-российское танго вокруг Сирии
Наконец, что можно поделать с китайским и прежде всего - российским - вето? Поступить точно так же, как американцы в Ираке, то есть - проигнорировать обструкцию, которая со временем превращается в некий мрачный фарс (прецедент, прямо скажем, не самый славный, но он, по крайней мере, доказывает осуществимость подобного плана и слабость аргументов российского вето). Последовать примеру США и их союзников в Косове (война была справедливой, прецедент - благородным). Или же сделать то, на что готов был пойти Саркози после признания Переходного национального совета единственной легитимной властью в новой Ливии («Я надеюсь на благословение Организации объединенных наций, — сказал он в своем кабинете на встрече со мной и тремя ошеломленными представителями ПНС. — Но если же у меня не выйдет его получить, гуманитарная необходимость и принадлежащая вам с этого момента легитимность позволят мне создать международную коалицию и поставить священный вопрос спасения народа превыше дотошного соблюдения потерявшего смысл международного права»).
То же самое мы сейчас видим в Сирии. Абсолютно то же самое. После того как французы, а затем англичане, американцы и, наконец, Лига арабских государств признали объединенную оппозицию единственным представителем утопающего в крови народа, ничто или почти ничто не мешает нам обойти это вето, которое, без сомнения, заслужит самый суровый вердикт на суде истории.
У самих россиян есть хорошие друзья, которые в этот самый момент, когда я пишу эти строки, пытаются раскрыть им глаза на абсурдный и даже дипломатически самоубийственный характер их упрямства, способного привести к их изоляции в регионе. Путин не собирается умирать за Тартус. А сам Асад — далеко не Каддафи. Остается только надеяться, что Олланд, Кэмерон и Обама все же смогут это понять, сделать нужные выводы и спасти свою честь, оказав помощь уцелевшим сирийцам.
