Впервые снятый живьем на видео в своей глубоководной стихии, в фокус камеры вплывает гигантский кальмар архитеутис – океанское чудовище, герой морских рассказов и легенд из рыбацких таверн. Вплывает живая реальность из плоти и крови. Но почему именно сейчас?
Вот они, монстры. Нил Лэндман (Neil Landman) и я вместе с группой студентов стоим в хранилище Американского музея естественной истории, что на Манхэттене. Лэндман куратор, он отвечает за ископаемых беспозвоночных. Мы собрались там на аудиенцию, которой удостоил нас архитеутис, или гигантский кальмар. Перед нами в большом контейнере из нержавеющей стали спокойно маринуется предмет матросских кошмаров, левиафан с руками-змеями, утягивающий несчастных морских путешественников в неведомые глубины навстречу неминуемой смерти.
Лэндман захватывает щупальце кальмара и поднимает его наверх, чтобы я потрогал. Я в страхе жду, что эта мокрая обвисшая штука резко бросится на меня и схватит. У мифов долгий период полураспада.
Отмытое добела в своей консервной банке-ванне щупальце на ощупь твердое, как бы резиновое. Оно чем-то напоминает перекачанное велосипедное колесо с шипами-присосками размером с монету на стебле. Погладив пальцами внутреннюю часть щупальца, я чувствую пилообразное кольцо хитина, которое обеспечивает морскому чудищу его мощный как тиски захват. В жизни присоски кальмара оставляют доказательства существования легендарного монстра довольно часто, и чаще всего круглые шрамы от них остаются на теле его злейшего врага – кашалота. Под фотографией в публикации от 1917 года, хранящейся в Смитсонианском институте, есть весьма поэтичная подпись – «Кусок кожи кашалота со шрамами от присосков, оставшихся после битвы с гигантским кальмаром».
Хищные головоногие то и дело поднимаются из невообразимых глубин нашего коллективного подсознания. Это и 12-рукая Сцилла из гомеровской «Одиссеи», которая хватала моряков с проходящих судов как закуски с подноса официанта, и смердящий «полип» Плиния, чье ужасно мерзкое дыхание изводило собак, и выброшенная на берег «рыба-дьявол», которую в 1879 году описал биолог Томас Кирк (Thomas Kirk). Ссылаясь на рассказ пораженного новозеландца, который наткнулся на тушу морского чудовища, Кирк создал образ «твари мерзкого вида» со щупальцами «толщиной в человеческую ногу», с «ужасными вытаращенными глазами» и с «мощным клювом», которая, по словам аборигенов маори, хватает людей и вырывает у них внутренности. (До смерти напуганный новозеландец дал зарок: «Больше никаких морских купаний!»)
Но все эти древние (и повсеместные) рассказы о многоруких тварях, которые калечат людей, не более чем старые морские байки, утверждают ученые. Вспомните историю из 1873 года, которую пересказал Ричард Эллис (Richard Ellis) в своей книге «The Search for the Giant Squid» (Поиски гигантского кальмара), о стычке архитеутиса с маленькой рыбацкой лодкой в бухте Ньюфаундленда. Согласно легенде, сообразительный рыбак из Консепшн-Бэй остановил нападение гигантского кальмара, отрубив топором одно из щупалец монстра. Нет сомнений, что-то там было. По словам взволнованного местного жителя, отсеченная конечность чудовища служит неопровержимым доказательством существования «доселе таинственной каракатицы…о которой естествоведы спорят веками». Но современные исследователи головоногих отзываются об этом «нападении» весьма пренебрежительно, называя его предсмертной агонией умирающего животного и отмечая, что практически все гигантские кальмары, которых удавалось найти на поверхности океана, были либо мертвы, либо умирали. «Нет ни одной подкрепленной фактами истории о нападении гигантского кальмара на человека, лодку или подводный аппарат», - утверждает Эллис.
Однако есть и неопровержимые факты, свидетельствующие о том, как крупные кальмары вели себя агрессивно по отношению к человеку. Биолог из университета Аризоны Алекс Керстич (Alex Kerstitch) во время погружения для съемок сериала «Nature» по заказу компании PBS в 1990 году подвергся нападению кальмаров Гумбольдта (Dosidicus gigas). Было это у южного побережья Нижней Калифорнии в Мексике. Кальмар Гумбольдта не такой гигантский, как архитеутис, он просто большой. Максимальная длина животного составляет 1 метр 80 сантиметров, а весит он не больше 50 килограммов. Но свой довольно незначительный размер он с лихвой компенсирует мускулистой мантией и агрессивностью в манере Джо Пеши (Joe Pesci). Учуяв запах наживки, которую операторы использовали для привлечения головоногих, несколько кальмаров внезапно схватили Керстича за ноги и начали тянуть с большой скоростью в морскую преисподнюю. К ним присоединились другие твари, сорвавшие с ученого компьютер, сетку для сбора образцов, фонарь и, прямо в духе уличной банды, золотую цепочку с шеи. Но вдруг кальмары отпустили Керстича, и он благополучно выплыл наверх, к катеру. Вспоминает продюсер Говард Холл (Howard Hall):
Нападение кальмаров на самом деле не напугало Алекса в тот момент. Он был слишком занят, чтобы пугаться. Но когда он поднялся на борт, то начал задавать вопросы типа: а если бы? Что, если бы они подержали его чуть-чуть дольше? Что, если бы они сорвали с него регулятор акваланга? И самое страшное для Алекса: что если бы кальмар своим клювом (а он намного больше, чем у самого большого попугая) вырвал у него из шеи килограмм-другой мяса? Когда он начал думать об этом, ноги у него начали подкашиваться. Он решил, что надо отдохнуть.
Не зря мексиканские рыбаки называют этих созданий «diablos rojos» (красные дьяволы).
Большинство ученых считают, что кальмары Гумбольдта намного агрессивнее гигантских кальмаров архитеутисов. Но даже если гигантский кальмар незаслуженно пользуется своей мифической репутацией крушащего корабли и пожирающего людей чудовища, то неприкрашенная правда об архитеутисе достаточно сурова, чтобы подкрепить, а не развеять представление о нем как о легенде морских монстров. У него три сердца, голубая кровь, и самые большие глаза в царстве животных. «Размером с волейбольный мяч», - говорит почетный зоолог Смитсонианского института Клайд Роупер (Clyde Roper), которого многие считают самым авторитетным в мире специалистом по архитеутису. Говорят, что в длину гигантский кальмар достигает 14 метров.
Подобно Кубодере и Лэндману, Роупер считает, что архитеутис во время охоты зависает неподвижно в морской тьме на глубине от 600 до 1000 метров. Когда мимо проплывает рыба или кальмар размером поменьше, он рассчитывает расстояние, бросается на жертву, хватает ее двумя длинными щупальцами, затем подтягивает ее к своим восьми коротким рукам, и в конечном итоге к кривому как у попугая клюву, расположенному в центре этого клубка мышц, щупалец и конечностей. Клюв у кальмара острый как нож, его верхняя часть плотно прилегает к выступающей нижней части. Отрывая куски живой плоти, архитеутис использует шершавый, похожий на язык орган с крохотными зубами, носящий название радула, или терка. При помощи этой терки он проталкивает еду вниз по пищеводу. «Есть мнение, что эти гиганты очень кроткие», - хитро говорит Лэндман. Но его на это не купишь. Однако это вопрос открытый, и ответ на него – предмет для споров, как впрочем и все, что касается архитеутиса. Главный специалист по кальмарам из Новой Зеландии Стив О’Ши (Steve O’Shea) однозначно на стороне тех, кто говорит о спокойном нраве гиганта.
Как пишет Эллис в своей книге о поисках гигантского кальмара, архитеутис «это наименее изученное крупное животное на земле, последнее непокоренное животное». Большая часть из того, что мы знаем о гигантском кальмаре – или думаем, что знаем – это на 90% ужасные истории и на 10% факты, сотканные из страхов, фантазий и догадок ученых, которые основываются на осмотре умерших либо умирающих экземпляров, выброшенных на берег либо всплывших на океанскую поверхность.
Так было до недавнего времени.
Тесных контактов с кракенами из реальной жизни становится все больше. В последние годы ловят гигантских и даже колоссальных кальмаров – целиком и частями, на камеру и, что бывает гораздо реже, на крючок. «Исторически во всех случаях, когда обнаруживали архитеутиса, это было мертвое животное, - говорит тевтолог (специалист по кальмарам) из Новой Зеландии Стив О’Ши. – Сейчас мы все чаще видим, как живых гигантских кальмаров фотографируют и снимают на видео. Успехи в съемках этих животных, в изучении их жизни и биологии в последние годы феноменальные по сравнению с тем, что было несколько лет назад».
Несмотря на статус самого крупного беспозвоночного на нашей планете, живого гигантского кальмара до 2004 года в его естественной среде обитания никто никогда не видел, не говоря уже о том, чтобы сфотографировать. 30 сентября 2004 года ровно в 9:15 утра гигантский кальмар длиной восемь метров клюнул неподалеку от японских островов Огасавара на лесу с наживкой, на которой доктор Цунеми Кубодера (Tsunemi Kubodera) вместе со своей исследовательской группой закрепил стробоскопический источник освещения и цифровую камеру с таймером включения на каждые 30 секунд. Уже через несколько дней любители головоногих забросали интернет ссылками на удивительные фотографии животного из морских пучин, которое, как рассказали ученые, схватило наживку «почти так же, как питоны обвивают свою добычу кольцами сразу после нападения».
После этого мы стали зрителями целого сериала с мегакальмарами в главной роли. В декабре 2006 года Кубодера со своей командой превзошел сам себя, подцепив на крючок архитеутиса возле японского острова Титидзима. Ученые записали на видео извивающееся восьмиметровое морское чудище, когда вытягивали его. (К сожалению, архитеутис умер от контакта с теплой водой на поверхности. У него не было никаких шансов, поскольку кальмара еще и вытянули из воды на палубу корабля.) А в феврале 2007 года экипаж рыбаков из Новой Зеландии сделал новое открытие. Во время промыслового лова антарктического клыкача в водах Антарктики к югу от Новой Зеландии они живьем вытащили на палубу колоссального кальмара (Mesonychoteuthis hamiltoni) длиной 13 метров и весом 450 килограммов. Кальмар не выжил, но это был самый взрослый экземпляр (и, как утверждают некоторые, самый мерзкий) из числа крупнейших членов ордена гигантских головоногих, когда-либо пойманных человеком. (Почему мерзкий? Потому что Mesonychoteuthis побьет архитеутиса по всем статьям: на концах его похожих на дубины щупалец множество страшных шевелящихся крюков – чтобы удобнее было хватать нас с вами.)
А потом появилась первая видеозапись живого архитеутиса в океанских глубинах. Сделана она была в 620 милях к югу от Японии на глубине 700 метров – где кашалоты обычно охотятся за гигантскими кальмарами. В июне и июле 2012 года экспедиция, профинансированная совместно телеканалом Discovery и японской широковещательной организацией NHK, отправилась на поиски этого неуловимого животного. Ученые Кубодера, О’Ши и морской биолог Эдит Уиддер (Edith Widder), возглавив экспедицию, провели 55 погружений на двух подводных аппаратах. Используя электронную желеобразную приманку, изготовленную Уиддер (она светящаяся и копирует биолюминесцентные световые сигналы медузы Атолла), а также инновационную видеотехнику под названием Medusa, в которой в паре работает бесшумная плавающая камера и источник освещения крайне красного диапазона, невидимый для большинства морских обитателей, исследователи сумели снять шикарные, буквально неземные кадры кальмара, приближающегося к наживке.
Кальмар танцевал в темноте, подсвечиваемый хроматофорами, которые мерцали радужным многоцветием – от серебристо-золотого до холодно-голубого. Это был посланник другого мира, где нет ни звезд, ни солнца. «Глаз был очень похож на человеческий, но само существо выглядело как пришелец», - сказала продюсер с телеканала Discovery Лесли Шверин (Leslie Schwerin), сопровождавшая команду исследователей. «Цвет у него оказался совсем не таким, как мы ожидали, - рассказала Уиддер. – Тот, которого подняли на поверхность [команда Кубодеры] … был красный. Многие глубоководные кальмары красного цвета. А этот был ярко-серебристый и золотой. Его как будто высекли из металла. Зрелище было совершенно фантастическое».
В фокус камеры вплывает океанское чудовище, герой морских рассказов и легенд из рыбацких таверн. Вплывает живая реальность из плоти и крови. Но почему именно сейчас?
Как считает Эллис, это связано с тем, что у нас появляются все новые возможности для наблюдения за самыми укромными уголками и щелями нашей планеты. «Мы только сейчас узнаем, как можно изучать океан, не отправляя в глубины человека в батискафе или в подводном аппарате, - говорит он. – Применение роботизированных камер позволяет исследователям снимать большие участки океана, не подвергая себя опасности. Чем больше мы это делаем, тем больше встречаем сюрпризов». (В своей новой книге «The Little Blue-eyed Vampire from Hell» (Маленький голубоглазый вампир из преисподней) он как раз и рассказывает об одном таком сюрпризе. Это Vampyroteuthis infernalis, странный маленький кальмар с огромными глазами. На теле у него масса люминесцентных точек, похожих на рождественские лампочки. Да и название у него устрашающее, достойное норвежской группы, которая исполняет дэт-метал. Впервые рассказы о нем появились в 1903 году, но снять его на глубине удалось лишь в 1992-м.) Помогает и скрытность, обеспечиваемая освещением из крайне красного диапазона, говорит Уиддер. Благодаря этому в океанской тьме все чаще удается наблюдать гигантских кальмаров и прочие творения океанского подсознания.
Однако, как отмечает О’Ши, атаку на морские глубины возглавляют не ученые, а бизнес, в частности, нефтяная отрасль. «Благодаря глубоководным поискам месторождений нефти мы увидели кадры Magnapinna (еще один вид кальмаров – «тщедушный, с непропорционально длинными щупальцами, достигающий в длину шесть с лишним метров»), снятые подводными вездеходами на глубине 4500 метров в Мексиканском заливе».
Однако самые драматичные фото- и видеокадры мегакальмаров это результат упорной и кропотливой работы преданных своему делу тевтологов, которые снимают этих тварей на пленку, а если повезет, наблюдают живьем. «Доктор Кубодера три года потратил на экспедиции общей продолжительностью 26 недель, прежде чем получил первые снимки, причем поиски он вел в районе, где гарантированно должны были существовать гигантские кальмары, потому что он лежит на пути миграции кашалотов, - говорит Роупер. – Просто он упорно возвращался в одно и то же место, забрасывал большую приманку с прикормом, и в итоге сумел выловить одного кальмара. Он приложил феноменальные усилия, делал это очень долго и наконец добился успеха. Вот так».
По мнению О’Ши, средства массовой информации, знакомя общество с этими животными, сыграли важную роль в том, что поисками больших кальмаров занялись любители. В качестве примера он приводит развлекательно-образовательные программы, такие как документальный фильм на канале Discovery «Chasing Giants: On the Trail of the Giant Squid» (В погоне за исполинами: по следам гигантского кальмара). О’Ши там один из ведущих участников. Кроме того, он говорит, что музеи используют архитеутиса в качестве экспоната, а это дает гарантию успеха по посещаемости. По популярности гигантский кальмар уступает разве что анимационным динозаврам со звуком. «Всякий раз, когда на витрину попадает колоссальный кальмар, чертовы СМИ приходят в маниакальное возбуждение», - говорит О’Ши, и в его голосе явно различаются нотки страдальческой усталости ученого от синдрома кракена.
Конечно, добавляет он, широкое и стремительное распространение в интернете новостей и кадров, повествующих о гигантских и колоссальных кальмарах, подстегивает их популярность. О них сегодня знают все, от рыболовов и энтузиастов-яхтсменов до бродяг на пляжах. «В 1925 году британский малаколог Робсон нашел два экземпляра Mesonychoteuthis в содержимом желудка кита, загарпуненного в Антарктике, - говорит О’Ши. – В следующий раз этих тварей вытащили на борт уже где-то в 70-х годах. Русские наловили немало таких головоногих, когда вели промысел клыкача. Так что в российской литературе это было, но кто, черт возьми, хотел это читать? А в 90-е годы, когда все захватил Google, все вдруг узнали об этих существах. А как иначе, если у них такие броские названия как «колоссальный кальмар»».
Еще одно очевидное объяснение более частых встреч с мегакальмарами это то, что новые технологии рыболовства, такие как донный траловый промысел и ярусные снасти, помогают проникать в пучины океана (большинство исследователей моря сказали бы «заниматься грабежом морских глубин»). Например, суда с ярусными снастями все чаще и дальше проникают в воды Антарктики, где обитают колоссальные кальмары, питающиеся антарктическим клыкачом.
«Глубина лова увеличивается, - говорит О’Ши, - и мы со своими тралами и снастями вторгаемся в новую среду. Поэтому неудивительно, что в процессе такого вторжения рыбаки вылавливают новых, все более странных животных».
К нему присоединяется Роупер. «Плотность популяции животных не увеличивается», - говорит он, отмечая, что на основании исчерпывающих исследований клювов гигантских кальмаров, найденных в желудках китов, можно говорить о том, что архитеутисов в наших морях «много миллионов». (Колоссальный кальмар изучен хуже, так что о его численности можно только гадать).
Как и О’Ши, Роупер объясняет популярность мегакальмаров в СМИ тем, что «сейчас люди добираются до тех мест, где они обитают». Обычно архитеутиса можно найти на глубине 400-900 метров, в зонах от мезопелагической до батипелагической, говорит он. Колоссальный кальмар живет еще глубже в толще воды, «возможно, на глубинах от 800 до 1000 метров». По словам Роупера, «многие глубоководные рыболовецкие сети сегодня опускают на 1000, а то и на 1200 метров».
Мы не только начали проникать глубже в толщу океана, говорит он, но и стали расширять географические границы своего проникновения. Сейчас районы рыболовного промысла уходят далеко в Южный океан и располагаются вокруг всей Антарктиды. До недавнего времени никто там рыбу не ловил, но поскольку в традиционных местах лова рыбы становится все меньше, рыбакам приходится забираться все дальше и все глубже. Вот почему в качестве прилова, то есть дополнительного улова, но не той рыбы, на которую идет лов, они получают больших кальмаров (большую часть которых просто сваливают за борт, причем уже мертвых).
По мнению Роупера, все более частое обнаружение больших кальмаров демонстрирует весьма зловещую картину. Эксплуатируя мировые океаны, мы опускаемся все глубже в толщу воды. Но не грозит ли это нам катастрофическими последствиями? Не станут ли монстры-кальмары канарейками в угольной шахте?
Роупер осуждает методы глубоководного тралового лова, при помощи которых рыбаки поднимают наверх живущих на глубине морских обитателей. «Жизненный цикл у них составляет 30, 50 и даже 100 лет», и это наносит серьезный ущерб популяции, которая в таких условиях не может сохраниться. Он рассказывает о рыбе хоплостет, которая растет медленно, взрослеет поздно и может жить по 130 лет. «Хоплостет выметывает икру в коралловых лесах на краю подводных гор, где мягкие и твердые кораллы вырастают до 12 метров в высоту. И тут появляются тралы и вычищают буквально все. Они как гигантские катки, которые просто истребляют эти леса».
О’Ши в своей лаконичной новозеландской манере говорит об этом еще резче. Донные тралы «насилуют морское дно», говорит он. «Если вы работаете на подводной горе или на глубоководных рифах, у вас грузила в виде больших стальных шаров, которые, удерживая нижний край сети над донной поверхностью, разбивают дно моря. В Новой Зеландии есть коралловые выросты, возвышающиеся над морским дном на семь метров. Возраст кораллового основания легко может составлять две тысячи лет, хотя живая часть коралла, его конечные ветви, намного моложе. Им лет по двадцать. Это огромная конструкция, являющаяся средой обитания множества обрастающих коркой животных и маленьких рыбешек. А когда вы ведете через нее трал, вы мгновенно уничтожаете то, что росло 2000 лет. Это полное уничтожение всего, что находится на морском дне, включая коралловые скопления тысячелетнего возраста. И все ради того, чтобы вытащить пару-тройку рыбин».
Возвращаясь к теме кальмаров, О’Ши замечает, что траловые сети убивают 78 из 86 видов новозеландских кальмаров. Это те виды, чья хрупкая, свободно плавающая икорная масса легко уничтожается траловыми сетями. Его беспокоит то, что траловый лов «ведет к гибели и полному уничтожению этих видов».
Но почему мы должны беспокоиться о сотне-другой кальмаров, которых многие миллионы? Два слова, говорит О’Ши - «каскады истощения», оборотная сторона жизненного цикла, который дает нам ощущение взаимной связи с природой. «Каковы многоуровневые последствия этого для пищевой цепочки? Никто не знает. Однако мы знаем, что ученые находят все больше китов – кашалотов, карликовых кашалотов, обыкновенных гринд, зубатых китов – страдающих от острой язвенной болезни желудка». Почему? Потому что у них в диете недостаточно кальмаров. Оказывается, кальмары для зубатых китов это не только пища, но и источник воды, поскольку соленую воду они не пьют. Следовательно, «они испытывают голод и жажду», говорит О’Ши. Язвы, предполагает он, вызываются сильной кислотой, стимулирующей пищеварение. Она прожигает дыры в стенках желудка китов.
Но есть и луч надежды. О’Ши «снимает шляпу» перед новозеландской рыболовной отраслью, которая добровольно объявила, что на 30% исключительной экономической зоны Новой Зеландии [это морская территория, простирающаяся на 200 миль от побережья] донный траловый лов запрещен. Роуперу внушает надежду запрет на траловый лов «на огромной территории в южной части Тихого океана», введенный после того, как Республика Кирибати в 2006 году объявила морским резерватом обширное пространство, состоящее из атоллов, рифов, и являющееся глубоководной средой обитания. А Джордж Буш в том же году объявил национальным памятником Северо-Западные Гавайские острова (Подветренные острова). Одним росчерком пера он создал крупнейший в мире морской заповедник размером больше Калифорнии. В 2009 году президент Буш добавил к территории этого заповедника большую полосу контролируемой американцами части Тихого океана.
Но как и всегда, радость от этого оказывается подпорченной: хотя эти защищенные зоны всячески восхваляются, исследователи морской фауны не могут не заметить, что они составляют лишь малую часть мирового океана.
В момент, когда коммерческое мародерство в морских глубинах с небольшой помощью со стороны загрязнения и глобального потепления разрушает представление о том, что моря слишком обширны, чтобы какой-то там человек нанес им вред, гигантские и колоссальные кальмары выглядят столь же грозно и зловеще, как и в давние времена. Кракен, когда-то напоминавший нам слова Гамлета Горацио о пределах человеческого познания, по-прежнему может рассказать нам немало историй, предупреждающих о том, что наши моря могут навеки опустеть, если мы не откажемся от устаревших представлений из индустриальной эпохи: что природные ресурсы неисчерпаемы, что они являются топливом для двигателей капитализма. Он может рассказать, как исступленное перепроизводство и чрезмерное потребление переполняет наши свалки и создает самовозводящийся памятник нашей цивилизации: огромное мусорное пятно в Тихом океане, представляющее собой плавучую массу пластиковых в основном отходов, по размерам в два раза превосходящую территорию Техаса и весящую примерно 3,5 миллиона тонн. Как сообщила в своем докладе от 2006 года организация Greenpeace, морские обитатели принимают такой мусор, как полиэтиленовые пакеты и куски пенополистирола, за медуз и прочую добычу. Многие из этих животных, такие как птицы и морские черепахи, неизбежно погибают, так как пластик застревает у них внутри. Они умирают от голода, поскольку желудки у них заполнены мусором.
О’Ши находил пластик и в желудках гигантских кальмаров. «Океаны очень сильно больны, - говорит он. – Имеющиеся в моем распоряжении прогнозы, такие как обзорные публикации, свидетельствуют о том, что к 2025 году наступит крах коммерческого рыбного промысла. К тому времени исчезнет вся рыба, которая оказывается у вас на тарелке, когда вы покупаете ее в супермаркете». Исчезнет не абсолютно, а в коммерческом смысле. «После 2025 года должно будет пройти лет 25-30, чтобы рыбная популяция восстановилась достаточно, и можно было снова приступить к коммерческому рыболовству. Но на это время нам придется найти какой-то альтернативный источник питания, и я не думаю, что люди захотят снова полностью уничтожать все живое в океанах».
«Если мы продолжим идти тем путем, которым идем как глобальное общество, то в той или иной мере в опасности окажутся буквально все формы жизни, - отмечает Роупер. – Все это произойдет не завтра, и если мы поумнеем и начнем достаточно быстро реагировать на происходящее, этого не случится. Но нам обязательно надо рачительнее распоряжаться богатствами океанов».
В стихотворении Теннисона «Кракен» морское чудовище всплывает из бездны в конце света, когда «прожжет пучину огонь небесный». Возможно, настоящие монстры, такие как архитеутис и его колоссальный родственник, появляются в людском воображении, дабы предупредить нас, что в нашей реальности, которая становится все более виртуальной, позволяя нам отключить ее, когда она нам наскучит, мы находимся в гораздо большей зависимости от невероятно сложных природных систем и механизмов, чем нам кажется. Говоря экологическим языком, мы находимся всего в нескольких степенях отрыва от самых темных мест природы, где живут ее самые невероятные творения.
Марк Дери культурный критик, часто пишущий о кальмарах, автор многих книг. В настоящее время он работает над биографией писателя, иллюстратора и легендарного чудака Эдварда Гори.
