Исповедь «шпиона» неопределенного государства

Интервью с профессором грузино-американского университета, бывшим главным советником службы по связям с общественностью и массмедией администрации президента Грузии Симоном Киладзе
 
 - Скажите, пожалуйста, почему именно Вы, работник администрации президента Грузии «стали» первым «шпоном»?
- Почему именно я, главный  советник службы по связью с общественностью и массмедиа  администрации президента (или пресс-службы, проще говоря), оказался первой жертвой шпиономании, точно об этом не могу сказать. Дело в том, что я сам не читал свое уголовное дело, просто не дали ознакомиться. Однако я догадываюсь. Работая в данном подразделении еще со временем президентства Эдуарда Шеварднадзе, я старался принести больше пользы новым властям (то есть, «Национальному движению»), но при этом имел свое личное мнение о происходящих в стране событии. Как известно, тогда в Грузии начались реформы. Многое нравилось, но были и такие, которых я относился отрицательно. Иногда я об этом говорил открыто среди сослуживцев. Наверное, кто-то увидел в этом неблагонадежность к новым властям.
 
- Что входило обязанность  главного советника президента?
- В мои обязанности, как  советника, входил подготовить ежедневные  аналитические обзоры грузинской и иностранной прессы, которого отправляли в другие правительственные структуры. Конечно, эти аналитические обзоры содержали как положительные, так и отрицательные тенденции, то есть, я писал как о хороших, так и о плохих вещах. А в грузинских газетах того времени, сами знаете, публиковались довольно острокритические статьи, направленные против правительства страны. Думаю, еще одна причина, которое могло послужить критерием моей «неблагонадежности», было то, что я, учитывая характер моей работы, имел отношение с иностранными журналистами. Наверное, некоторым товарищам в администрации Саакашвили особенно не нравилось то, что подобных материалов я в течение двух лет отправлял также в посольстве США, с которым у меня была заключена вполне легальный контракт. Американцы интересовались материалами грузинских средств массовых информации, и я переводил своих аналитических обзоров на английский язык с помощью знакомых. Такие же обзоры грузинской прессы через интернет я посылал в Чехии (кстати, это страна является членом НАТО), получал гонорар, который начислялась на мой совершенно обычный банковский счет в TBC Bank (всего 12 тысяч долларов в течение двух лет, включая гонорар от посольства США). В этом ничего противозаконного нет, такая практика широко распространена в мире и этим пользуется любой интеллектуальный человек. Мой обзоры основывались на совершенно открытиях материалах грузинских газет и в них никакой секретности не пахло.

Если я занимался бы сбором и продажей такой информации, у меня было бы счет не в грузинский банк, а где то в более теплых краях. Еще один момент: несмотря на настойчивые рекомендации, я так и не стал членом правящей партии «Единого Национального движения» (впрочем, я беспартийный еще с 1989 года), наоборот, я их относился критически.

Таким образом, я стал тем «подозрительным человеком», которому, по мнению некоторых очень бдительных товарищей, не должен работать в администрации президента. Но они не могли меня просто так, без веской причины уволить с работы, я же был довольно известным человеком в научных кругах, писал в газетах много научных статьей из истории грузинской дипломатии, о современных проблемах Кавказа, об отношениях Грузии с зарубежными странами и так далее. Кроме того, выступал по телевидению, печатал брошюры, которые и сейчас храниться в национальной библиотеке парламента Грузии. Я успешно прошел всевозможные аттестации, работал с раннего утра до поздней ночи, не считая выходных дней...

Они ждали удобного момента и этот момент настал. Помните, когда зверски убили Сандро Гиргвлиани? В конце января 2006-го. Когда в середине февраля оппозиционный телеканал «Имеди» показал сенсационные кадры вокруг этого инцидента с участием высокопоставленных чиновников МВД, грузинское общество было очень взволнованным, напряженность возрастала, начались акции против правительства... Помните, когда случилось т.н. «бунт заключенных», при усмирении которого погибли люди 26 марта 2006-го. Власти лихорадочно искали «огнетушителя», чем можно было определенной степени нейтрализовать общественный заряд и переключать сознание людей на другую тему, не менее «сенсационную».
 
- И нашли Вас?
- Да. 28 марта 2006 года я, как  обычно, рано утром пришел на  работу, включил свой компьютер  и начал подготовить очередной  обзор грузинской и иностранной прессы. Около 10 часов вдруг зазвонил спецтелефон и я поднял трубку. Со мной говорил начальник секретариата руководителя президентской администрации, он попросил меня подняться к Георгию Арвеладзе для беседы. Через 5 минут я уже был на девятом этаже, однако секретарь сказал, что по поручению Арвеладзе он будет со мной разговаривать. Он спросил о выполнении некоторых текущих делах и отметил, что моей работой Арвеладзе доволен. Я спустился в свой кабинет и продолжал заниматься работой. Не прошло и 5 минут, дверь неожиданно открылась, ворвались незнакомые люди, за ним журналисты с телекамерами и мне объявляют, что я арестован по обвинению в шпионаже....
 
Меня перевезли в здание так называемой «Модули», где находилась самая зловещая тогдашняя структура МВД - департамент контрразведки. Я называл его «Гестапо» по-грузински - наподобие немецко-фашистской тайной государственной полиции. Надеюсь, сегодня в нем работают настоящие профессионалы, которые защищая безопасность страны, будут задерживать настоящих шпионов, а не инакомыслящих и противников власти с вымышленными обвинениями.
 
- Когда Вас арестовали, информацию об этом передавали  многие ведущие СМИ мира...
- Да, мне адвокат говорил, что главная тема почти всех  газет и телеканалов в те  дни - это арест шпиона в президентской администрации. Были материалы в «Си-Эн-Эн», обо мне писали «Рейтер», «Ассошейтед Пресс», не говоря ничего о грузинской массмедиа. «Националы» и их пиарщики очень постарались, чтобы все было на высшем уровне. Следователь с радостью отмечал, что другие не менее громкие событии отошли на западный план... Знаете, грузинские нацисты хорошо освоили методы немецких нацистов и их вождей. Как говорил министр пропаганды третьего рейха Иозеф Геббельс, «Чем наглее ложь, тем быстрее она распространяется».
 
- «Шпионом» какого государства  Вас признали?
- Парадоксом можно считать тот  факт, что в приговоре суда  ничего не говориться о том, «шпионом» какого государства  являюсь. Не указан также название  некоего »спецслужбы», кого я  как будь то снабжал «секретными» информациями... Здесь же я должен подчеркнуть, что у меня не было никакого допуска работы со секретными документами, в пресс службе не хранили таких документов и естественно, я глазами не видел никаких материалов, которые содержали каких-то государственных тайн. Меня обвинили, что я передавал «неустановленным спецслужбам» информации о визитах президента и других высокопоставленных чиновников, но именно это является функции пресс службы: перед каждого визита протокольная служба подготавливал детального расписания встреч президента в виде маленькой брошюры, где все по часам и минутам указывалась где, в каком здании и когда встречается президент с иностранными политиками, о чем они будут говорить и так далее. А сотрудники пресс службы, в том числе я, распространяли эту брошюру среди журналистов, говорили в телевидении, знакомили с ним иностранцев. И вот МВД и лично Саакашвили посчитал, что это разглашение государственной тайны... В день моего ареста произошло беспрецедентный в современной мировой политики случай: президент Михаил Саакашвили, Министр внутренних дел Вано Мерабишвили и глава администрации президента Георгий Арвеладзе одновременно выступили по телевидению в прямом эфире, специально созванном брифинге и единогласно декларировали, что Симон Киладзе является шпионом и его преступление уже доказана! Без суда и следствия! Представляете, как они игнорировали основного принципа правосудия - презумпцию невиновности! Они грубо нарушили все международные конвенции по правам человека, конституцию Грузии и другие законы. На том же брифинге Мерабишвили огласил сумму - 20 тысяч долларов, которого мне якобы перечислили некие спецслужбы. Это чушь, так как министр просто раздул количество суммы, чтобы оно показалось внушительной. При этом он намеренно не сказал, что этих денег я получал на совершенно законном основании.
 
- Во время следствия на Вас  оказывалось какого типа давление?
- Когда меня поместили  в изолятор предварительного  заключения, все время внушали, что  я должен признаться в шпионаже. «Если ты так сделаешь, быстро выйдешь отсюда. В противном случае, здесь надолго останешься», говорили мне. Я был категорически против: как же так, признаться в том, чего не совершал! Однако через две недели во время встречи с начальником контрразведки, генералом Шалва Жгенти я почувствовал, что они не остановиться ни перед чем, пока не получат то, чего хотят. Этот генерал, показал мне в компьютере видеокадры о том, как они контролируют передвижению членов моей семьи и предупредил, что если себе не жалеешь, пожалей своих детей! Такое психологическое воздействие, такая угроза было для меня большим ударом. Я мог бы вынести физические оскорбление, невыносимые условия, но мысль о том, что из-за меня мой дочь-студентка и сын могли пострадать, это было невыносимо. Я мучился, не спал несколько ночей... Мой адвокат, учитывая то, что он ничего не мог поделать в противостоянии с государственной машиной устрашения личности, мне посоветовал, что признание - это единственный выход из ситуации. Главное - выйти на свободу, а потом можно будет доказать свое невиновность. Наконец, после перманентного психологического насилия меня вынудили и я согласился признать, что я шпион. Они сами написали текст признания и дали мне читать перед видеокамерой, а потом передали по телеканалам.
 
- Все-таки интересно почему  Вас не «признали» хотя бы шпионом какого-то определенного государства?
- Многие не знают, что  в предварительном проекте моего  т.н. «признания», которого меня заставили  читать, было упомянуто слово «Россия». Однако авторы сшитого белыми нитками этого обвинения побоялись открыто, официально заявить, что как будь то сотрудничал со спецслужбами северного соседа. Конечно, при такой заявлении грузинской стороны Москва потребовала-бы веских доказательств о том, что арестованный действительно работал на Россию. Если помните, в те годы между Россией и Грузией существовало относительно нормальное дипломатическое отношение. По этому Тбилиси не осмелилась начать политическую игру фальшивыми обвинениями, результат которого было бы, мягко говоря, «попасть в лужу», вытекающий отсюда всеми отрицательными последствиями. Да, они хотели, что я оказался «российским агентом». Тем более, что я два раза был в России: один раз - в составе государственной делегации во главе президентом Саакашвили (в Казани, на саммите СНГ), а второй раз - в служебной командировке в том же городе, а также в Уфе, чтобы выполнить президентское обещание, которого дал Саакашвили представителям местных грузинских общин Татарстана и Башкоркостана.
 
- Как вы думаете, каков  был механизм принятия решения  о вашем аресте? Кто сказал  последнее слово?
- Учитывая тогдашние методы  работы высших государственных  чиновников, мне представляется, что  инициатива все-таки пошла от  главы МВД. Ведь именно престиж Мерабишвили был в опасности после убийства Гиргвлиани и «бунта заключенных». Надо было что-то делать. Вот и собрались на узком совещании президент, генеральный прокурор Зураб Адейшвили, глава МВД Вано Мерабишвили, руководитель администрации президента Георгий Арвеладзе. Мне кажется, что когда обо мне доложили Саакашвили, он пришел в ярость: Как же так, сотрудник моей администрации распространяет порочащих меня критических материалов грузинской прессы! Вот так и решили арестовать меня и тем самым «поимать двух зайцев»: первое - наказать наглого инакомыслящего человека, чтоб другим не повадно было и второе - перекроить нежелательное информационное поле другим сенсационным сообщением. Ведь не каждый день арестовывают главних советников президента, так?
 
- На сколько Вас осудили  и сколько отсидели?
- Меня осудили 6-летным  заключением, из них 1 год провел  в тюрме, а 5 лет - условно. Судебное  заседание было абсолютно формальным  и закрытим. Судья просто утвердил  предложение генпрокуратуры о  процессуальном соглашении. Естественно, никто не поинтресовался, как следствие добылась моего признания. Да и было бесполезно.
 
- Вы уже обратились  в Главную прокуратуру с требованием  пересмотра вашего дела и что  Вам ответили?
- Хочу сказать, что как  только я освободился, сразу попытался предпринимать шаги, чтобы хоть что-то узнать вокруг своего дела. Однако мне сказали, что дело под грифом «Секретно» и ничего не смогут сделать. Поэтому, я решил, что через средств массовой информации сказать как это было в действительности. Писал статьи, выступал по телевидению, с меня взяли интервью как отечественные, так иностранные (западные) СМИ. Участвовал в акциях и митингах, направленных против правящей партии. Короче, я не прекращал борьбу, хотя знал, что пока власть не смениться, никакого успеха не будет.
 
После парламентских выборов, когда правящий режим потерпел поражение, настал момент восторжествования правды. И я решил обратиться в прокуратуру с требованием пересмотра своего дела. Главное препятствие, как мне объяснили, состоит в том, что нынешний закон, принятая «нацистами», пересмотра таких дел, то есть, политически мотивированных, не позволяет. Значит, закон нужно изменить. Работа в этом направлении уже ведется, и надеюсь, скоро не только я, но и десятки бывшие заключенные смогут добиться справедливости и реабилитироваться. Впрочем, я считаю, что давно уже реабилитирован перед обществом, однако коль мне вынесли ложный приговор от имени грузинского государства, теперь хочу, чтобы тот же государство исправило допущенную ошибку, восстановила справедливость и юридически реабилитировала незаслуженно репрессированного гражданина своей страны.