На проходившей с 8 по 19 апреля очередной конференции по Конвенции о запрещении химического оружия (КХО) рассматривалось множество важных вопросов – вопрос о необходимости полного уничтожения российских и американских арсеналов времен холодной войны, вопрос о странах, способных распространять химическое оружие и отказавшихся присоединиться к конвенции, вопрос о предполагаемом применении химического оружия в Сирии, вопрос о конфликтах вокруг обмена технологиями и контроля над экспортом и вопрос о нарастающих финансовых проблемах Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), которая проводит положения конвенции в жизнь.
Однако все эти вопросы блекнут на фоне революционных и взаимосвязанных перемен в химии, биологии, нанотехнологиях, информационных технологиях. Некоторые из последствий этих перемен потенциально позитивны. Это создание новых лекарств, прогресс диагностики, новые виды датчиков, новые формы защиты от ядовитых веществ, улучшение противоядий, развитие фармакологии и технологий обнаружения угроз. Вдобавок нанотехнологии могут сделать защитное снаряжение менее громоздким и неуклюжим и помочь нам оснащать одну систему обнаружения разными типами датчиков.
К несчастью, некоторые из вероятных результатов научно-технического прогресса могут иметь крайне негативные последствия для КХО. Многих тревожит, что будет с режимом инспекций ОЗХО, который в большой степени основан на отслеживании продажи и производства определенных веществ, ранее использовавшихся для изготовления оружия. Сейчас продолжаются споры о том, как именно ОЗХО должно изменить процедуры инспекций, чтобы угнаться за переменами в химии – в частности за ростом числа современных производственных площадок, которые необходимо контролировать, чтобы они не использовались для производства химического оружия.
Научно-технический прогресс также уменьшает сроки, требуемые для создания, разработки и производства новых веществ и средств их доставки. Например, продолжающаяся конвергенция химии и биологии означает, что ученые теперь могут синтезировать все больше химических соединений с вредоносными биологическими эффектами. Вдобавок сейчас все чаще используются биологически опосредованные процессы, что также может облегчить производство нового химического оружия. К тому же новые техники гибкого серийного производства позволяют производителям быстро менять производимые вещества. Отслеживать эти новые вещества – такие, как создававшиеся в России в 1990-х годах НПОВ серии «Новичок», - намного труднее, чем химикалии, традиционно использовавшиеся для изготовления химического оружия.
Появление многоцелевых химзаводов, которые можно быстро перенацеливать на массовое производство запрещенных веществ, так же увеличивает опасность быстрого выхода стран из-под ограничений КХО. Распространение химических реакторов намного меньшего, чем раньше, размера также может уменьшить время, необходимое для производства уже запрещенных или абсолютно новых токсичных соединений. Более того, работа этих компактных реакторов не обязательно обладает характерными отличительными признаками - такими, как загрязнение окружающей среды, - на которые ориентируется измерительно-сигнатурная разведка (МАСИНТ) при поиске мест производства химического оружия. При этом ни КХО, ни какой бы то ни было еще международный договор не ограничивает трансфер технологий или оборудования для изготовления этих микрореакторов.
Дополнительно ограничивает возможности ОЗХО глобализация химического производства. Химические технологии приходят в новые страны, и в первую очередь в развивающиеся экономики. Распространение по миру специалистов и производственных площадок мешает отслеживать трансфер опасных веществ и технологий, особенно тех, которые могут быть использованы как для законных и мирных целей, так и для изготовления оружия.
Создатели КХО рассчитывали бороться с появлением новых видов химического оружия (или радикально измененных старых) с помощью Критерия общей цели, предписывающего правительствам, коммерческим предприятиям, ученым и техникам избегать разработки, усовершенствования, производства и использования химических веществ и технологий, направленных на причинение вреда людям. Этот критерий, как и «универсальные» нормы законодательства о контроле над экспортом, подчеркивает, что статус вещества в рамках Конвенции определяется его целевым назначением. В частности он предполагает, что токсичные вещества и их прекурсоры, включая созданные после вступления КХО в силу, должны рассматриваться как запрещенное химическое оружие, если не предназначены для целей, явно не запрещенных конвенцией. Проблема в том, что этот критерий слишком субъективен. КХО необходимо напрямую активно противостоять вероятному появлению нового химического оружия, а также новых средств его производства и доставки.
Кроме того, сообщество КХО должно активнее объяснять ученым, техническим экспертам и так далее, что им следует избегать исследований, которые могут быть использованы для военных целей, а также избегать связанной с подобными исследованиями деятельности. Соответствующие уроки, а также ролевые игры, в ходе которых ученым придется решать реальные этические дилеммы, должны входить в базовое химическое образование. Это важно, так как химики - в большой мере саморегулирующееся сообщество, и их поведение лишь минимально ограничивается рамками законодательства. Такая ситуация, вероятно, неизбежна, потому что изрядная часть работы химиков ведется в новых и неизведанных областях, однако правительствам все равно следует принять больше мер по модернизации внутреннего законодательства своих стран и регулированию химического сектора. Сейчас лишь половина подписавших КХО стран выполняет все обязательства договора в этой области.
Далее, ОЗХО должно продолжать расширять связи с частным сектором, причем как с биологическими, так и с химическими предприятиями. Производители из частного сектора лучше, чем кто бы то ни было, знакомы со своими новыми разработками и знают, сколько времени нужно, чтобы революционные научные разработки перешли от теоретической фазы к фазе реального применения. Эта информация помогла бы ОЗХО понимать, насколько быстро ему и правительствам следует реагировать. При этом необходимо будет принять меры, чтобы при обмене информацией секретные данные тщательно охранялись и не попадали в руке злоумышленников и террористов.
Кроме того правительства не должны поддаваться искушению урезать бюджет ОЗХО сейчас, когда мир, наконец, осознает, что пора уничтожить огромные химические арсеналы, унаследованные от холодной войны. Без соответствующей кадровой базы и должного технического потенциала общество не сможет даже просто отслеживать и оценивать негативные стороны дивного нового мира, в который мы вступаем, не говоря уже о том, чтобы им противостоять.
Ричард Вайц – старший научный сотрудник Гудзонского института и старший редактор World Politics Review.
