Дракон на «крыше мира»

В начале мая российские СМИ растиражировали новость о том, что Китай якобы ввел войска в Восточный Памир. Это регион, ранее принадлежавший Таджикистану, а затем он был передан Китаю: по одной версии — за долги, по другой — в результате размежевания границ.
 
Вскоре информация не подтвердилась, и на поверку возмутителями спокойствия оказались недобросовестные российские блогеры и оппозиционные политики Таджикистана. Последние время от времени используют тему «китайской экспансии» для критики властей в Душанбе, явно потворствующих этой экспансии. Не исключено, что рост китайского влияния в стране станет одной из важных тем внутриполитической дискуссии в Таджикистане накануне намеченных на ноябрь этого года президентских выборов.
 
Однако, как оказалось, поводы вновь поднять китайскую тему были не только у оппозиционеров Таджикистана, но и у определенных сил за пределами этой страны.
 
Бывает ли дым без огня?
 
Быть может, автору одного из российских блогов было действительно скучно во время долгих майских праздников, и он 7 мая просто решил «освежить» на своей странице новость, муссировавшуюся в центрально-азиатских СМИ еще в апреле: «Китайцы хотят ввести свои войска на Памир». МИД Таджикистана опроверг эти сообщения еще 16 апреля. Как выяснилось позже, источником этих слухов стали представители таджикской оппозиции, в частности, председатель областной организации Социал-демократической партии Таджикистана (СДПТ) Алим Шерзамонов и лидер этой партии Рахматилло Зойиров. Один через иранские СМИ, другой — через местные запускали слухи о том, что китайцы уже углубились на 20 км на территории Таджикистана, а власти пытаются скрыть это «вторжение», проводя в Горно-Бадахшанской автономной области военные маневры. Действительно, с 4-го по 19 мая в ГБАО проводились тактические учения по территориальной обороне с боевыми стрельбами «Хифз-2013» («Защита-2013») с применением бронетехники и артиллерии. По мнению местной оппозиции, перемещения войск в неспокойном регионе способны вызвать напряженность и даже силовое противостояние.
 
Стоит отметить, что «бадахшанцы», жители Памиро-Гиндукуша, считают себя народом, отличным от таджиков, имеют другой язык и веру. Они пытаются дистанцироваться от властей в Душанбе, и в прошлом году попытка центра взять под контроль источники доходов местных лидеров привела к опасному инциденту: власти РТ пытались усмирить регион с помощью армии. Это лишь ухудшило ситуацию. Во второй половине прошлого года в разных регионах Таджикистана произошли теракты и вылазки боевиков, которые привели к человеческим жертвам.
Сегодня Душанбе может столкнуться с новой угрозой: именно ГБАО способна стать источником нестабильности в стране, и правительству Рахмона в канун выборов будет все сложнее держать ситуацию под контролем.
 
Хотя информацию о «китайском вторжении» быстро опровергли (в том числе и представители российских военных в Таджикистане из состава 201-й российской военной базы), тема обросла вполне серьезными и полновесными комментариями, свидетельствующими, что новость о «китайской экспансии» в Восточном Памире была запущена именно для обсуждения ситуации в Таджикистане. Она стала поводом для российских экспертов поговорить о том, что Таджикистан — «несостоявшееся государство», что пройдет немного времени, и там будут «хозяйничать китайцы». Далее следовал вывод, что только в увязке с Россией Таджикистану будет обеспечен мир, безопасность и процветание, ведь вся эта шумиха последовала за подписанием 7 мая Владимиром Путиным ратифицированного Госдумой в апреле таджикско-российского соглашения о военной базе на территории Таджикистана от 5 октября 2012 г.
 
Согласно этому соглашению, пребывание российских военных в стране продолжится на 49 лет, и россияне берут на себя заботу обеспечить безопасность страны совместно с таджикскими военными, учитывая, что в 2014 г. НАТО выведет свои войска из Афганистана. И Таджикистан превратится в форпост борьбы с экстремизмом, а также с наркотрафиком на границе с неспокойным Афганистаном.
 
Принимая это во внимание, Москва (а отнюдь не китайцы!) стремится расширить свое военное присутствие в Таджикистане, добиваясь от Душанбе передачи в состав 201-й базы военного аэродрома «Айни» под Гиссаром. Ради этого Россия даже пошла на уступки таджикам, смягчив условия пребывания в России гастарбайтеров из этой страны. Но в Душанбе медлят и соглашение о базе не ратифицируют. В Москве подозревают, что Рахмон попытается еще поторговаться и, возможно, даже сдаст «Айни» американцам. Вот почему именно Москва заинтересована в той или иной форме давления на Душанбе, дабы таджики стали более сговорчивыми. В противном случае Эмомали Рахмону будет отказано в поддержке Кремля.
 
О вероятности такого сценария говорит появление в последний месяц целого ряда российских публикаций с критикой в адрес таджикских властей. Апогеем антитаджикской истерии можно считать заявление несдержанного на язык лидера российских либералов Владимира Жириновского, чье выступление 18 апреля 2013 г. в программе «Поединок» на телеканале «Россия» закончилось скандалом. Лидер ЛДПР заявил, что, отказавшись от базы и от России, таджикский президент Эмомали Рахмон закончит так, как Наджибулла в Афганистане: исламисты «повесят его в центре города Душанбе»…
 
Китайцы на Памире
 
КНР стремится избежать любого из вышеперечисленных сценариев. Пекин давно не устраивает присутствие американцев и войск стран НАТО в регионе, они не хотят роста экстремизма на своих границах и к российским уловкам любой ценой сохранить свое влияние в Азии относятся настороженно. Видимо, поэтому китайцы никак не отреагировали на шумиху вокруг их «вторжения на Памир». И это лишь подтверждает, что их тихая экспансия в Таджикистане и в целом в Центральной Азии продолжается вполне успешно и, что немаловажно, практически беспрепятственно. Таджикистан, видимо, одна из ключевых опорных точек в этом проникновении, и, пожалуй, лишь Кыргызстан может иметь для Китая не меньшее значение в качестве некоего плацдарма.
 
«В самом общем виде политика «китайского глобального регионализма» направлена на создание глобальной зоны партнерского и стратегического взаимодействия с Китаем, обеспечение совместного и безопасного развития». Так в своей книге о двустороннем партнерстве описывает цели Пекина нынешний посол Таджикистана в КНР Рашид Алимов. И что важно, таджикский дипломат вполне поддерживает подходы Пекина, отмечая, что при отработке своих стратегий в отношении Таджикистана Пекин четко придерживается принципа «соразвития».
 
Стоит отметить, что развитие отношений столь разнокалиберных стран активизировалось в 2007 г., когда Пекин и Душанбе подписали договор о дружбе и сотрудничестве. Страны урегулировали пограничный вопрос путем уступки Китаю более 1% таджикской территории, которую Пекин счел спорной. (Но ведь и Россия в рамках процесса пограничного урегулирования отдала Китаю свои земли.) В 2011 г. таджикский парламент утвердил передачу этих земель, а 5 июня 2012 г. в Пекине было подписано Соглашение, определяющее линию стыка границ Афганистана, Таджикистана и Китая.
 
Таким образом, бряцать оружием в этом неспокойном регионе Пекину незачем, но в отличие от других стран Центральной Азии в отношениях Пекина именно с Душанбе и Бишкеком важной составляющей является как раз оборона и безопасность, или, как выражаются в Пекине, «борьба против трех зол» — терроризма, сепаратизма и экстремизма.
 
Активизация этой борьбы также связана с уходом войск стран НАТО из Афганистана и вероятным усилением экстремистских и сепаратистских настроений в регионе. В отличие от России, Китай сейчас пытается лишь понять, способен ли Душанбе справиться с этими угрозами самостоятельно. 14 мая в Душанбе состоялись первые в своем роде двусторонние консультации КНР и РТ по вопросам борьбы с терроризмом. При этом Китай активизирует сотрудничество двух стран в сфере обороны и безопасности по линии правоохранительных структур.
 
Стоит также отметить, что в экономическом плане в последние годы Китай активно вытесняет из Таджикистана его традиционных торговых партнеров — Россию и Узбекистан. Однако при этом достаточно жестко обозначилась тенденция превращения Таджикистана в сырьевой придаток Китая, и Пекин не оставляет Душанбе никаких шансов изменить эту ситуацию в ближайшие годы.
 
Китайское присутствие сегодня уже весьма значительно во всех ключевых отраслях таджикской экономики — от золотодобычи до энергетики, телекоммуникаций и строительства. Потенциально Китай также интересует добыча урана, поскольку Таджикистан, по оценкам специалистов, обладает 14% мировых запасов этого сырья, но его месторождения находятся в труднодоступных местностях Памира и Гиссара. Также новым направлением двустороннего сотрудничества считается сельское хозяйство. По различным данным, в Таджикистане находятся уже более 30 тыс. китайцев.
 
Так что собака лает, а «китайский караван» идет. Но пока не ясно, каким образом Пекин будет обеспечивать защиту своих интересов в Таджикистане в случае неблагоприятного для него развития событий.