Существует некая разновидность детской дружбы, которая, по сути, становится первой любовью. Не всем доводится ее испытать, но если у вас был такой опыт, то вы обязательно узнаете те взаимоотношения, которые легли в основу дебютной книги Эллиот Холт (Elliott Holt) – литературного триллера об утрате первого человека, который вас по-настоящему узнал.
Действие романа «You Are One of Them» («Ты один из них») происходит в Москве 1996 года, куда Сара Цукерман (Sarah Zuckerman) приезжает, чтобы разобраться в обстоятельствах смерти своей лучшей подруги, погибшей 10 лет назад в авиакатастрофе. Расследование Сары быстро превращается в повесть о взрослении, очень напоминающую историю о том, как поиски сестры Фиби О’Коннор (Phoebe O’Connor) в романе Дженнифер Эган (Jennifer Egan) под названием «The Invisible Circus» («Невидимый цирк») перерастают в поиски ее собственной зрелости. Неважно, что мы говорим о целях наших поисков, потому что, как правило, мы ищем самих себя.
Лучшая подруга Сары была обаятельной и назойливой идеалисткой под имени Дженни Джонс (Jenny Jones), и с самого начала стоит сказать, что обстоятельства ее смерти оказались настолько приторно неправдоподобными, что они могли быть основаны только на реальных фактах – и это действительно так. В 1983 году красивая 11-летняя девочка по имени Саманта Смит (Samantha Smith) написала президенту Советского Союза Юрию Андропову письмо, в котором спрашивала его, почему он хотел «завоевать мир и уничтожить нашу страну». Увидев в этом хорошую возможность для саморекламы, Андропов опубликовал в газете «Правда» ответ на письмо девочки, в котором он пригласил г-жу Смит посетить СССР. Этому эпизоду была посвящена целая программа на телевидении, визит Саманты в СССР освещало издание Times, а позже о нем была написана книга. Однако у этой истории печальный конец: спустя три года после своей поездки в СССР г-жа Смит погибла в результате крушения самолета у берегов штата Мэн. Это событие многим кажется в лучшем случае незначительным – как рекламная пауза между эпизодами истории. К моменту своей гибели г-жа Смит уже приобрела репутацию молодой Рейчел Кори (Rachel Corrie), наивной и чрезвычайно привилегированной особы с хорошими намерениями, но без какой-либо четкой цели.
Г-жа Холт изменила имя Саманты на Дженни Джонс, сохранив при этом остальные детали этой истории. Довольно странное решение – поставить всем известный рассказ в центр политизированного романа, кроме того письмо Дженни, полный текст которого стал эпилогом книги, настолько слабое, что на него не стоило тратить целую страницу:
«Мама говорит, что после взрыва ядерной бомбы все потемнеет. Она говорит, что солнца больше не будет, поэтому вокруг станет темно и холодно. Она говорит, что везде будет лежать пепел, и весь мир станет серым. Цвета исчезнут. Все погибнет».
Фу! Это можно назвать словесным эквивалентом ванны с растворенным в воде искусственным заменителем сахара, поэтому у г-жи Холт не было ни единой причины включать это письмо в свою книгу. Но, как это ни странно, она это сделала. Интуитивно чувствуя связь между тоном письма Дженни и языком пропаганды и западной рекламы, г-жа Холт соединяет своего рода фальшивый американский оптимизм с жалкой капиталистической структурой постсоветской Москвы. Мы не обязаны симпатизировать Дженни. Мы должны увидеть, как Сара перерастает Дженни в самой себе.
В самом начале романа Сара – это скромная студентка, заканчивающая колледж, которая вынашивает подозрения, касающиеся крушения самолета. Действительно ли это был несчастный случай? Есть ли в теориях заговора с участием агентов КГБ доля правды? Вскоре она получает письмо из Москвы: «Я могу многое рассказать о Дженнифер, - пишет ей женщина по имени Светлана. – Пожалуйста, ответьте мне». От таких предложений не отказываются. И после этого мы начинаем следить за событиями, происходящими с Сарой в Москве, периодически вспоминая о том, что нас должны интересовать (и нас они действительно интересовали) подробности гибели Дженни.
Роман «You Are One of Them» вызывает гораздо больше интереса, чем его малохудожественный исходный материал, отчасти потому, что г-жа Холт решила раскрыть процесс формирования личности Сары через призму поисков полноценного языка, попыток избавиться от клише, в плену которых оказалась Дженни. «Себя всегда можно перестроить в соответствии с иным языком, - говорит Сара, которая действительно в это верит. – Прежде мне не приходило в голову, что где-то в мире люди вкладывают в слова совершенно иной смысл». Ей необходимы новые открытия, она хочет избавиться от застенчивости и невидимости, которые преследовали ее у нее на родине. Она мечтает о том, что новые слова, возможно, сделают из нее нового человека.
Г-жа Холт наделяет Сару хорошим чутьем в области синтаксиса русского языка, идиоматических оборотов и забавных ошибок при переводе – эти детали приносят читателям истинное удовольствие. Сара сообщает, что русские называют своих американских подруг «словарями под подушкой», что они произносят «Голливуд» через «г», что восклицание «Боже мой!» несет в себе некую боль, которую невозможно перевести на другой язык. Сара чувствует, что в России она может обрести новую, уверенную себя, и вопрос «Каким человеком я хочу стать?» волнует ее гораздо меньше, чем вопрос «Как я хочу говорить?» Когда она записывается на курсы русского языка, мы понимаем, почему.
Между тем, Светлана, автор загадочного приглашения в Москву, преследует противоположную цель: она использует язык неискренне, с целью извлечь какую-то выгоду, а именно ради рекламы. Она пишет слоганы, которые должны соблазнять россиян удовольствиями западного капитализма. Lucky Strikes – это «американская мечта», как говорит она Саре. «США – это бренд». Ее коллеги повторяют слоганы Pepsi и составляют списки американских компаний по времени их появления в России. Нельзя бороться с «американской мечтой» без того, чтобы вспомнить о Дженни, которая до абсурда в нее верила. Читатели могут подумать, что Дженни, вероятно, была некой статьей экспорта, как газировка или сигареты. Очевидно, Сара это тоже понимает: сразу после сцены с Lucky Strike она начинает гораздо больше времени проводить с экспатриантами, отвлекается от своих поисков, встречается с парнем и узнает правду.
Ирония состоит в том, что этот роман, такой творческий в смысле языка, оказался весьма посредственным в смысле своего стиля. Г-жа Холт часто прибегает к стилю, который можно назвать «приятным чтивом», вполне сносным, но при этом чрезмерно благопристойным. Улицы в пригороде «засажены дубами», одиночество «метастазирует», разозлившиеся люди «выпаливают» слова, снег и свет «смягчают» пейзаж, свет «струится» с вечернего неба, ньюйоркцы «быстры и непоколебимы», постоянно возникает образ «калейдоскопа», люди описывают старые фотографии, а в персонажах всегда можно найти приятные черты характера. Она всегда предугадывает вопросы читателей: там, где мы должны задуматься о том, что случилось с Дженни, г-жа Холт заставляет Сару спросить себя: «Где она была? Как она могла пропасть без следа?».
Однако, как однажды ответила мать Саманты Смит критикам ее дочери, «вы способны найти плохое даже в куске хорошего пирога».
