Об определении вопроса границы Эстонии

Граница Эстонии проходила по реке Нарва около 1000 лет. Пограничная линия на земле сету в последнее тысячелетие была более мобильной и перемещалась от Тарту в сторону Пскова.
 
Чаще всего она менялась южнее Теплого озера, где нет природной линии границы. Так, средневековая граница Ливонии столетиями проходила по нижнему течению Выханду вдоль  Мядайыги и Пиироя до реки Пиуза, вдоль Пиузы до Вастселинна и оттуда вдоль Меэкси на юг.
 
Тысячелетняя граница
 
Иными словами, подписанный в 1998 году с русскими договор о границе, ратифицированный в 2005 году Эстонской республикой и нератифицированный Россией, проложил эстонско-российскую границу по тем же самым местам, где она проходила с древних времен. По реке Нарва на севере и по реке Пиуза на юге. По сравнению с границей орденских времен, установленной в основном после Ледового побоища, у Эстонии сейчас земель немного больше.
 
В настоящее время некоторые критики эстонско-российского договора о границе вновь подняли вопрос об «исторической границе». Во времена соседских отношений между эстонцами и русскими историческая граница большую часть времени проходила примерно там же, где и сейчас. Столь далеко на востоке, как то было в 1920-1940 годах, граница проходила лишь несколько лет. И это происходило благодаря военным успехам Эстонской республики в Освободительной войне и вынужденному положению красной России в 1920 году. Когда в 1918 году на основе права наций на самоопределение была создана Эстонская республика, то в 1920 году была достигнута договоренность о прохождении границы по тогдашней линии фронта. Согласно пожеланию военных Эстонии, ей были оставлены территории, благодаря которым Эстония была бы лучше защищена. Об этнической границе на переговорах по государственной границе Тартуского мира речи не велось. Чисто исторически народность сету столетиями проживала в сфере русской культуры и власти. Язык сету сохранился благодаря общению с эстонцами и близости к Эстонии, но политически сету стали частью Эстонии только в 1920 году. На деле было бы еще лучше, если бы у сету было свое государство. Однако в обозримом будущем это не представляется возможным. 
 
Граница по Тартускому миру является символом нашей национальной гордости. Но утверждать, что она сравнима с правопреемственностью Эстонской республики, юридически абсурдно и политически  цинично. Эстонскую республику создали общими усилиями эстонского народа и эстонских политиков 24 февраля 1918 года. Основой нашей государственности является манифест о независимости. Тогда границей Эстонии была губернская граница. Кстати, в конце 1917 года по требованию эстонцев Россия передала Эстонии город Нарва и его окрестности. Губернская граница Эстонии представляла собой более или менее старую средневековую эстонско-русскую границу, то есть примерно ту же, что и сейчас.
 
Если уж говорить об исторических границах, то в Европе очень мало границ, которые бы на протяжении 1000 лет пролегали более или менее по одним и тем же местам. Эстонско-российская граница - одна из них. Исторически, если хотите, в плане столкновений цивилизаций, аномалией является не нынешняя ситуация, а, будем честными, - положение в 1920-1940 годах.
 
Без притязаний
 
В настоящее время в Восточной Европе нет ни одного государства, имеющего те же границы, что были в промежутке между Мировыми войнами. Финляндия, достойно сражавшаяся в Зимней войне и не отдавшая своей независимости, и у которой также был Тартуский мир и международно согласованная граница, давно отказалась от требований границ 1920 года. Это ни в малейшей степени не ставит под вопрос правовую преемственность Финляндии. Кстати, Финляндия утратила в пользу Советского Союза  11%  довоенной территории. Значительные территории утратила Германия, утратили и приобрели территории Польша и Литва, утратили Латвия, Венгрия и Румыния. Все эти государства заключили новые договор о границах, при этом государственная преемственность не ставится под сомнение ни ими самими, ни мировой общественностью. 
 
Когда мы утверждаем, что отказом от границ Тартуского мира ставим под удар государственную правопреемственность, и что у нас якобы нет права принимать такое решение, то загоняем такими утверждениями себя в ловушку. Если Эстонская республика – это то же самое государство, которое в 1920 году заключило Тартуский мир, которое было субъектом международного права, суверенно и свободно принимало решения по вопросам внешней политики и политике безопасности, то у этого государства сегодня есть такая же воля принимать решения и заключать соглашения, касающиеся вопросов своей границы, какая у него была в 1920 году. Для этого нужно конституционное решение парламента и не больше ничьего согласия или разрешения не нужно. 
 
Правопреемственность эстонского государства проистекает не из границы, а из нелегальной оккупации и аннексии со стороны Советского союза, которые юридически не привели к исчезновению государства. Как только государство было восстановлено и признано в мире, Эстонская республика обрела, согласно международному праву, суверенное право заключать такие договоры, которые она считает правильными.
 
В 1994 году премьер-министр конституционного правительства Эстонии сообщил о решении не добиваться от России возврата территорий, не освобожденных от оккупации. Было бы очень странно, если бы мы спустя 18 лет начали утверждать, что хотели все это время вернуть данные территории.
 
В 1999 году  министр иностранных дел Эстонии подписал договор о границе, согласно которому наша законная власть дала согласие на нынешнюю контрольную линию.  Неужели нынешние критики договора о границе всерьез думают эти договоры, так сказать, повернуть вспять? Когда Эстония вступала в Европейский союз и НАТО, она вступала туда в своих нынешних de facto границах и с точки зрения права можно утверждать, что тем самым Европейский союз и НАТО признали нынешнюю de facto границу. В противном случае пришлось бы считать часть территории ЕС и НАТО оккупированной Россией и потому мы должны были бы должны тут же по вступлении в НАТО потребовать применения статьи 5 для освобождения Занаровья и Печор.  По меньшей мере, мы должны были бы разработать некий план по установлению политического, экономического и юридического контроля над своей территорией.
 
Цена гарантии безопасности
 
Эстонская республика повела себя ровно наоборот. Мы неоднократно подтверждали Евросоюзу, НАТО и России, что у нас нет территориальных притязаний. Мы дали миру оправданную надежду, что наша de facto граница рано или поздно станет нашей юридической границей. Мало того, можно утверждать, что мы вошли в ЕС и НАТО именно благодаря тому, что  отказались от территориальных притязаний, а не наоборот. К сожалению, отказ от Печор и Занаровья стали ценой наших гарантий безопасности. В смысле международного права эстонская часть восточной границы Евросоюза является эстонско-российской контрольной линией, а не границей по Тартускому миру. Сейчас утверждать, что мир «поймет нас», если мы начнем требовать утраченные земли, невероятная глупость. Наоборот, нас сочтут в таком случае  лабильными сумасшедшими.
 
В последние месяцы применительно к вопросу об эстонско-российском договоре о границе утверждали, что России договор больше нужен, чем Эстонии. Я не знаю, какой линейкой это измеряли.  Предположим, что стремление России и в самом деле проистекает из желания устранить возможную помеху на пути к возовой свободе с ЕС.  Хотя я тут же скажу, что если ЕС счел возможным принять в свои члены Эстонию без договора о границе (но с территориальными притязаниями), то почему нужно думать, что тот же ЕС не может заключить договор о визовой свободе с той же самой Россией без эстонско-российского договора о границе?  Разве визовая свобода с ЕС делает договор о границе  более существенным для России, чем для Эстонии?  Разумеется, нет. Договор о границе с точки зрения безопасности имеет для нас более важное значение, чем для России. Довольно несложно представить ситуацию, когда отсутствие договора о границе может стать для Эстонии экзистенциальной проблемой. Его отсутствие Россия в один «прекрасный» день может использовать как повод для шагов, способных уничтожить независимость Эстонии.  Мы все надеемся, что этого не произойдет, но не исключаем, что такая вещь может произойти. Отсутствие договора о границе никак не может стать угрозой для независимости России, какие бы воинственные планы ни строил кое-кто из партии Марта Хельме (Председатель Народно-консервативной партии, бывший посол Эстонии в России, активный противник  заключения договора о границе с Россией – прим. перевод.). 
 
Наше собственное мнение
 
Я не хочу этим утверждать, что договор о границе с Россией является некоей гарантией нашей безопасности. Ею является государственная независимость, суверенное право принимать решения, парламентская демократия и членство в НАТО. Опосредованно нашей гарантией безопасности является и отсутствие территориальных притязаний к России. Договор о границе с Россией подкрепляет все вышеуказанное и лишает восточного соседа одного из возможных поводов поставить под сомнение нашу территориальную целостность и независимость или даже напасть на них.
 
Государственная преемственность, позволившая восстановить независимость Эстонии и ее международное признание, только усиливает прочность границы с Россией. Русские не признают Тартуский мир и государственную преемственность, не сделают они это и после заключения договора о границе. Мне непонятно, почему мы так переживаем из-за этого. Для нас важнее, что мы сами думаем о своей государственности и государственной идентичности, чем то, что думают о них русские. Это также является одним из условий суверенности народа.
 
И, кстати, для Европы после заключения договора о границе будет гораздо важнее, что думает Эстония о России, а не наоборот. В то числе и в вопросе визовой свободы.
 
Перевод: Алексей Архипов.