Аffaires-strategiques: В понедельник и вторник в Екатеринбурге прошел 31-й саммит Россия-ЕС. Какими были цели этой встречи? И что можно сказать об итогах?
Филипп Миго: Совершенно очевидно, что перед этой встречей не ставилось каких-либо серьезных целей. За последние годы, которые были отмечены возникновением целого ряда болезненных дел и разногласий, отношения Европейского Союза и России настолько ухудшились, что ждать конкретных результатов было бы глупо: были возможны заявления и жесты доброй воли, но не более.
— У сторон существуют разногласия по многим вопросам: Сирия, энергетика, права человека и т.д. Исправить ситуацию уже невозможно?
— Что касается Сирии, нужно держать в уме простейшее правило поведения международных игроков: переговоры ведут только с тем, с кем считаются. Европейский Союз никак не является крупным игроком на международной арене, как по мнению России, так и с точки зрения большинства граждан ЕС. В результате Кремль ведет переговоры с США, Францией, Великобританией, Германией... Что же до Евросоюза, вспомните, сколько там разногласий! Кроме того, каким вообще политическим влиянием, какими дипломатическими полномочиями действительно обладают Херман Ван Ромпей (Herman Van Rompuy) и Кэтрин Эштон (Catherine Ashton)?
Читайте также: Газ - Россия начинает ценовое наступление в Европе
Если вернуться к сирийскому кризису, Россия с самого начала выступала за политическое решение, переговоры. Но долгое время никто не хотел ничего о нем слышать. Сегодня расклад сил в вооруженном конфликте изменился, и тем, кто рассчитывал на свержение Башара Асада, нужно признать очевидное: необходимо политическое решение. Тем не менее, в тот самый момент, когда все пытаются договориться о проведении мирной конференции в Женеве, Европа внезапно снимает эмбарго на поставку оружия сирийским мятежникам, в рядах которых имеются близкие к «Аль-Каиде» группы. С российской точки зрения это полнейшая ересь. Кроме того, это поднимает вопрос двойных стандартов в риторике Евросоюза: если сегодня в Сирии возможно лишь исключительно политическое решение, почему Москва не вправе продать Дамаску оборонительное оружие наподобие комплексов С-300, которые служат для защиты от воздушной угрозы? То есть, они по определению не направлены на борьбу с повстанцами и могут стать лишь сдерживающим фактором для возможного удара израильских ВВС или авиации НАТО по новому ливийскому сценарию. Это противоречие слишком серьезно, чтобы не обращать на него внимания. То же самое касается и разговоров о том, что С-300 могут нарушить равновесие сил на Ближнем Востоке, тогда как с военной точки зрения там традиционно наблюдается дисбаланс в пользу Израиля.
Что касается энергетических отношений России и Европы, нужно объективно рассмотреть ситуацию. Они существуют уже больше 30 лет: начало им положили соглашения 1981 года о поставке советского газа ряду государств ЕЭС, которые были недовольны политикой администрации Рейгана. С тех пор российская сторона неизменно соблюдала свои обязательства перед нами в плане поставок и обеспечивала стабильное снабжение газом по устойчивым договорным ценам. Все разговоры насчет зависимости Европы от российского газа, которая якобы создает проблемы и ставит нас в опасное положение, в корне ошибочны. Прежде всего, повторюсь, россияне всегда выполняли взятые на себя обязательства, даже во времена холодной войны. Кроме того, Европейский Союз — это и главный и, что очень важно, платежеспособный клиент. То есть, они не собираются убивать курицу, которая несет золотые яйца, а наоборот стремятся сохранить хорошие отношения с европейцами в энергетической сфере. Здесь Европейский Союз опять-таки ведет себя противоречиво. С одной стороны, Европа не хочет слишком сильно зависеть от России. С другой стороны, французы, немцы и итальянцы ведут переговоры по газопроводам «Северный поток» и «Южный поток» и смело идут наперекор предложениям Брюсселя. Это, кстати, подтверждает, что в случае необходимости европейские национальные государства могут запросто пренебречь директивами институтов ЕС...
Также по теме: Европа потеряла связь с Россией?
Что касается поездок и туризма, хочу подчеркнуть, что Франция выступает за упрощение визового режима для российских граждан, однако Европейский Союз или, скорее, некоторые его члены выступают против. Когда россияне принимают ответные меры, это их поведение в полной мере оправдано. Недавно это коснулось сведений о пассажирах на борту самолетов, которые должны предоставить намеревающиеся осуществлять полеты в Россию европейские авиакомпании. По сути, эта мера полностью аналогична требованиям США, которые объяснили все борьбой с терроризмом. Европа удовлетворила их. Получается, у нас опять-таки отказывают россиянам в том, что получили американцы.
Мне кажется, что отношения России и Европейского Союза вполне можно улучшить в долгосрочной перспективе, но для этого нужно, чтобы Брюссель сменил открыто враждебный российскому режиму курс, которого придерживается уже десять с лишним лет.
— С течением лет задачи российской внешней политики, по всей видимости, все больше отходят от сближения с Западом в пользу укрепления отношений с Китаем и Средней Азией. С чем связана эта тенденция?
— Неправильно говорить, что Россия отворачивается от Запада. Что вообще такое Запад? Кто его граждане? Действительно ли мы придерживаемся точно тех же стратегических интересов и ценностей что и американцы, британцы или голландцы? Все больше французов ощущают неприятие модели общества, которое полностью подчинено давящему на них финансовому капитализму.
Читайте также: Россия выигрывает в Восточной Европе
Что касается россиян, после распада Советского Союза они постоянно пытаются сблизиться с Европой, которая представляет собой вполне ощутимое образование. В целом многие сторонники «евразийской концепции», да и вообще все россияне, которые разделяют наше греко-латинское и христианское наследие, считают себя европейской нацией. Владимир Путин неоднократно говорил об этом.
В 1991 году они ждали настоящего сближения и тесной интеграции Советского Союза и Европейского экономического сообщества. Но их ждало жестокое разочарование, которое оставило глубокий след. Как бы то ни было, эта неудача не перечеркивает того факта, что Россия поддерживает активные отношения, со своими взлетами и падениями, с целым рядом европейских государств: Францией, Германией, Италией. Россия никогда не отворачивалась от Европы: это Европа (или скорее ЕС) захлопнула двери перед Россией.
Россия повернулась в сторону Средней Азии, потому что это чрезвычайно чувствительная зона, где переплетаются энергетические, демографические и оборонные интересы. Именно через этот регион идет транзит афганского героина в Россию и остальную Европу. Кроме того, после вывода натовских сил из Афганистана в 2014 году ситуацию в зоне могут дестабилизировать радикальные исламисты. Таким образом, Россия намеревается обезопасить оказавшиеся под угрозой государства, где проживают ее граждане и имеются значимые (в первую очередь энергетические) интересы. Средняя Азия — это традиционно российская зона влияния, и Москва по всей логике намеревается восстановить позиции в регионе при том, что США постепенно уходят из него, а Китай наоборот наращивает там свое присутствие. Что касается отношений Пекина и Москвы, их сближение является следствием традиционной стратегии российской дипломатии, которая всегда стремилась избежать изоляции России между двумя враждебными полюсами влияния: в западной Европе и на Дальнем Востоке. Именно в этом ключе нужно воспринимать пакт о ненападении с Японией 13 апреля 1941 года и альянс с Китаем Мао Цзэдуна. Это политическая эквилибристика. Как бы то ни было, главное стремление российской дипломатии — вернуть Россию в сообщество европейских наций, неотъемлемой частью которого она была с 1700 по 1914 год.
