В своей книге «Умер за Францию» Латифа ибн Зайтен, мать Имада, мусульманского солдата, погибшего от рук террориста Мухаммеда Мера в Тулузе, описывает следующую сцену:
«Я шла по улицам района, где жил убийца моего сына. 11 марта 2012 года Мера договорился с Имадом по телефону о продаже своего мопеда. Имад приехал посмотреть мопед, и убийца Мера выстрелил в него лишь за то, что тот служил в армии и якобы сражался против мусульман. Возле дома Мера сидели подростки. Они курили, плевались и громко разговаривали. Все они были мусульманами. Я подошла к ним и спросила: «Добрый день. Не могли бы вы сделать мне одолжение? Вы знаете где жил Мухаммед Мера?»
- Конечно знаем, - ответили парни, - Все знают где жил Мера. Вот в этом здании. Вы смотрели по телевизору, в газетах читали про него, да?
Латифа, игнорируя их вопросы, продолжала: «Что вы о нем думаете? О Мухаммеде Мера?»
- Мадам, Мера-шахид. Он умер ради Аллаха и теперь он герой ислама. Ему удалось поставить всю Францию на колени!
Латифа больше не может сдерживаться и в сердцах говорит им:
- Вы знаете, кто я?
-Нет, мадам.
- Я- мать Имада, первого солдата застреленного Мухаммедом Мера.
Парни опускают головы и говорят:
- Мадам, извините нас пожалуйста, мы действительно не знали. Простите.
Но, Латифа уже не может остановиться: «Вы хоть понимаете, что говорите?! Это герой ислама? Вот этот человек, который убил моего сына? Мухаммад Мера – не герой, не пример и не символ! Он обычный убийца, не достойный имени нашего пророка. Как вы можете так говорить?! Ислам – это не религия убийства и мученической смерти. Ислам – религия мира и щедрости!»
Подростки, пытаясь как-то ее успокоить, говорят ей:
- Мадам, мы уверены, что если бы Мера знал, что ваш сын мусульманин, он никогда бы его не убивал.
Однако, когда Латифа говорит о том, что религия не имеет значения, и иудея, и христианина Мера тоже не имел бы права убивать, парни уже начинают горячо спорить, объясняя ей плачевное положение мусульман во всем мире, и о том, что сейчас идет джихад против всех, кто в этом виноват – иными словами, против всех, кто не является мусульманами.
Данный диалог между Латифой и агрессивно настроенными подростками является миниатюрой диалога, который вот уже несколько десятков лет ведут умеренные мусульмане с приверженцами радикальных течений ислама во Франции и, по сути, в любой другой стране.
И у тех и у других есть представители на политическом уровне, которые утверждают, что защищают интересы всех мусульман Франции, несмотря на то, что ни один из них не представляет все мусульманские общины и идеологические течения.
К примеру, наиболее известными представителями умеренных мусульман являются две фигуры: Далиль Бубакер и Сохиб Беншейх.
Бубакер, родившийся в Алжире, является главой Французского Комитета по делам мусульман (Conseil français du culte musulman) - CFCM. Правительство считает его главным муфтием французских мусульман, поскольку он более 20-ти лет является ректором Главной парижской мечети. Бубакер считается прототипом политических назначений, поскольку был определен на должность главы комитета самим Николя Саркози, когда тот занимал пост министра внутренних дел с 2002 по 2007 год. Саркози выразил желание полностью интегрировать мусульман страны во французское общество и пытался поощрять ярко выраженных «франко-мусульман», таких как Бубакер, одетого в европейский костюм, говорящего с рождения на чистом французском языке без акцента. По сути, Бубакер являлся символом образа мусульманина, каким хотело бы видеть всех мусульман французское правительство. И Бубакер не подкачал, превратив Главную парижскую мечеть в оплот умеренного ислама.
Второй видный представитель либерального течения ислама – это вышеупомянутый Сохиб Беншейх, также родившийся в Алжире. Беншейх является мусульманским теологом и придерживается либеральных интерпретаций священных писаний, отрицающих агрессию и джихад по отношению к кому-либо.
Беншейх, который пытается сколотить себе политическую карьеру и уже не раз неудачно баллотировался на выборах во французский парламент, считает своей главной целью «освободить мусульман от невежества», как он сам выражается. Де-факто, Беншейх, в прошлом занимавший должность главного муфтия Марселя, выступает против любых внешних проявлений приверженности к исламу, как например, мусульманские одежды и другие атрибуты религии. Именно он внедрил во французский дискурс о мусульманах такие определения как «хороший мусульманин» (то есть, мусульманин, который, по сути является французом и выглядит, мыслит и ведет себя как француз) и «плохой мусульманин» (то есть, человек, который носит традиционную исламскую одежду и призывает жить по законам шариата).
Если же посмотреть на противоположную сторону шкалы, проигнорировав множество средних вариантов, включающих в себя множество форм религиозных и гражданских идентификаций, можно найти во Франции массу исламских радикальных организаций, которые призывают не становиться французами, а оставаться мусульманами. Более того, главная точка опоры всех мусульман мира, и в частности, мусульман Франции, если следовать идеям этих организаций, - это эксклюзивная лояльность исламской Умме (нации), которая не терпит соперничества. В том числе, это означает и то, что у мусульманина нет возможности хранить верность государству, которое не живет по законам шариата.
Тут стоит отметить, что молодое поколение часто выбирает именно эту сторону политической приверженности и идентифицирует себя именно с антигосударственными организациями, призывающих к власти мусульман Франции над теми, кто мусульманами не является.
В частности, таким образом многие юные мусульмане Франции оказываются приверженцами салафитских идей и настроев, а также привлекают на свою сторону и христиан, которые выбирают наиболее радикальные течения ислама и становятся главными идеологами местных течений салафийи. К примеру, главный автор статей на сайте салафитов Франции называет себя Михаил Абу Лайна аль-Фаранси. Аль-Фаранси, или «француз» - это его псевдоним, как впрочем и остальные части его имени, возможно, кроме имени- Михаил.
В отличии от умеренных лидеров мусульман Франции, салафиты не торопятся «светиться» в СМИ. Хотя бы потому, что они не хотят быть депортированными из страны за подстрекательство и поддержку террористической деятельности на идеологическом уровне. Зато «Братья-Мусульмане», которые, как и салафиты, призывают к жизни в рамках мусульманского закона, но, в отличие от экстремистов, в открытую к джихаду против Франции не призывают, не только известны своими сильными лидерами, но и являются наиболее признанными представителями мусульманских общин страны. Именно представитель «Братьев-Мусульман» Ахмад Джабалла стоит во главе Союза Мусульманских Организаций Франции – UOIF (Union des Organisations Islamiques de France). Джабалла также является членом Европейского совета по фетвам и исследованиям (ECFR-European Council for Fatwa and Research), созданный известным шейхом Юсуфом Карадави.
Как оказалось, в результате проведения ряда опросов среди мусульманского населения Франции, большая часть мусульман этой страны считает, что именно UOIF, возглавляемый «Братьями-Мусульманами», наилучшим образом представляет их интересы в правительстве, а не искусственно созданный самим правительством CFCM, куда избираются такие зубры старого поколения мусульманской политики во Франции, как Далиль Бубакер,со своими же друзьями.
Если вернуться к подросткам, которых описывает Латифа Ибн Зайтен в своей книге, то можно предположить, что они видят в террористе Мухаммаде Мера символ борьбы ислама против всемирного зла, поскольку они растут в районах, подверженных влиянию социального протеста арабов и мусульман Франции против правительства. У этого движения нет политического представительства, хоть идеологическую подпитку оно получает именно от экстремистских течений. При этом, именно это движение имеет реальную силу и влияние на мусульманских подростков Франции через уличную культуру и музыку. К примеру, в жанре французского рэпа, как и в Америке, доминируют французы африканского происхождения и арабы из Северной Африки. Большинство из них мусульмане, и они используют в своих песнях как исламскую тематику и терминологию, так и идеи арабской революции, которая ожидается во Франции.
Например, в данном отрезке из песни группы Снайпер «La France», запрещенной Николя Саркози в 2000 году за подстрекательство против правительства и агрессию, звучат следующие слова:
Франция-с..а и мы были преданы ею,
Система толкает нас ненавидеть их (министров, правительство, полицию)
Ненависть превращает наши слова в мат..
Скоро вы увидите арабов и черных у власти во дворце Элизе (президентский дворец).
Подростки, которых Латифа описывает в своей книге, растут на этих песнях и на идеологии ненависти и агрессии. Они живут в бедных районах, пригородах больших городов Франции. Речь идет о варианте арабского Гарлема, куда даже полиция боится приезжать. Именно о них говорит Латифа, религиозная мусульманка, ищущая смысл в жизни, а не в смерти: «Я видела перед собой стаю маленьких Мухаммедов Мера, позорящих имя Пророка, будущих убийц, которые будут завербованы теми, кто искажает мою религию ради жажды власти».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Подростки, которых Латифа описывает в своей книге, растут на песнях и на идеологии ненависти и агрессии. Они живут в бедных районах, пригородах больших городов Франции. Речь идет о варианте арабского Гарлема, куда даже полиция боится приезжать. Именно о них говорит Латифа, религиозная мусульманка, ищущая смысл в жизни, а не в смерти.
