Заклинание от гортанобесия

«Гортанобесец — имя дико, но мне ласкает слух оно...»

Неизвестное Духовное Лицо.

Возможно, большинство людей на земле хоть раз в жизни летали куда-нибудь на самолете. А те, кто летает часто, нет-нет да поворчат, зачем, мол, каждый рейс начинается с повторения того, что все и так знают: как пристегнуть ремни, как сидеть возле аварийного выхода, как надувать спасательный жилет в случае посадки самолета на воду.

В большинстве случаев все пассажиры каждого рейса летят не в первый раз и все эти правила знают наизусть.

Почему же стюардессы перед каждым рейсом исправно в стотысячный раз повторяют требование привести спинки кресел в вертикальное положение или выключить все электронные приборы?

Причина только одна: на борту может оказаться один человек, который летит в первый раз в жизни, и еще два-три человека с напрочь отбитой памятью. Ради них всем пассажирам каждого рейса приходится выслушивать пусть и важное, но давно известное.

Смириться с повтором сообщения, которое почти каждый пассажир мог бы произнести вместо стюардессы, заставляет понимание, которое граничит со страхом. Самолет на самом деле может упасть на воду. Или просто упасть. Да так, что никакие меры предосторожности не помогут. Это понимание не позволяет ни посмеяться над объявлением стюардессы, ни пропустить его мимо ушей.

«Сначала наденьте кислородную маску сами, и только потом помогите надеть ее ребенку...»

Все эти очень тревожные слова слушать не очень приятно. И совсем не смешно.

Механизм, который заставляет людей повторять друг другу очевидные вещи, — социальный.

Например, священники или работники ЗАГСа каждый раз спрашивают всех своих женихов и невест, согласны ли те взять друг друга в жены и мужья.

Эти слова и речи иногда называют ритуальными. Мол, все понимают, что они говорятся как бы не всерьез, но традиция, дескать, требует.

Но в вопросах священника или в условиях полета, объявляемых стюардессой, есть предупреждение об эксцессе. О неожиданном падении давления при резком снижении. Или об осознании того, что в обществе вот этого вот малого во фраке или вот этой вот девахи под фатой тебе придется провести, может быть, всю жизнь.

Так что эти вечно повторяющиеся слова только для дурака — ритуальные и смехотворные. Ведь они более чем реальные, пугающие, может быть, главные в твоей жизни.

Прямо скажем, сюрреалистические это слова. На что же больше всего похожи такие слова в общественной жизни?

Конечно, это момент выбора. Революция и террор или парламентские выборы? К этой развилке через атмосферную толщу летит самолет.

Очередные каникулы позади. Посадка на борт завершена. Наступает момент, когда в проходе аэроплана появляется человек и произносит главные слова.

Что сказала бы стюардесса российского политического самолета перед вылетом в осень 2013 года?

«Пристегните ремни безопасности!»

Это надо понимать вот как: экипаж засиделся у штурвала и устал. Настоящей политической смены не готовили много лет: летное училище — парламент — не легитимен, и состоит из людей, простая человеческая адекватность которых вызывает серьезные сомнения. Точнее, нет никакого сомнения в ее отсутствии.

«В маловероятном случае потери высоты на вас вывалится кислородная маска... Сначала нацепите ее на себя, а потом уж помогите надеть такую же на голову ребенку».

Это значит, что объяснять происходящее в вашей стране вашим детям, ученикам, студентам вы имеете право только после того, как скажете вслух, что за лето вашего отсутствия приняты антиконституционные законы. И законы о преследовании за несуществующие и недоказуемые преступления.

Что за минувший политический год правоотступники засадили в тюрьмы России людей ни за что ни про что.

Людей этих, возможно, совсем мало.

Но это совершенно неважно. Они ни в чем не виноваты. Вы верите,что даже один невинно осужденный — это слишком много для нормального человека? А ведь, например, Надежда Толоконникова, Мария Алехина или Илья Фарбер осуждены на несколько лет очевидными правоотступниками. Их жертвы сидят в тюрьме по произволу. Пусть и освященному судейской санкцией.

Стюардесса перед каждым вылетом велит вам привести спинки кресла в вертикальное положение.

Это вроде бы очень просто: не сгибаться перед всяким негодяем.

Никто вас не заставляет кланяться право- и вероотступникам.

Поднимите щитки иллюминатора: посмотрите в окно.

Отключите электронные приборы.

Это значит — выключите телевизор — и первый канал, и второй, и НТВ. Римляне называли это cloaca maxima. И без перевода понятно.

Передачи этих каналов уже вызверили миллионы людей. Неровен час, и вас превратят в озверевшее стадо. Берегите себя.

И самое главное, господа.

«Курение на борту воздушного судна запрещено на всем протяжении полета».

Как это понимать? Правильно: не заразитесь гортанобесием! Гортанобесным называли на Руси человека, склонного к роскоши и алчно заглатывающего всякие деликатесы. В одном выдающемся русско-латинском словаре конца XVII века «гортанобесец» опознается как человек, который «сжирает все, что досталось ему в наследство». Гортанобесный весь превращается в ненасытную глотку, в этот свой орган, состоящий, по словам лексикографа, ex carne et nervo «из плоти и жилы, по которой еда и питье стекают в желудок». Вот почему этот barathro, homo luxuriosus et gulosus, эта «бездонная глотка» всегда так взволнована и даже оскорблена, когда кто-то застает ее, скажем, за поеданием глухаря, курением контрабандных сигар, а также за оприходованием чужой жизни и смерти под свои нужды.

Вот почему, даже при наличии пепельниц, по старой памяти встроенных в подлокотники самолетных кресел, все стюардессы так настойчиво и не велят курить на всем протяжении полета. Там, где закон — тайга, прокурор — медведь, судьи — шемяки, а чекисты — при старых своих делах, даже самые простые вещи приходится повторять при каждом взлете. Да, и при каждом заходе на посадку.

Полоскать рот повторением правил на всем протяжении полета. Как заклинание от гортанобесия.