Россиянина отличает от европейца его критический взгляд на реальность. В тех или иных событиях россиянин видит отрицательные моменты гораздо чаще, чем положительные. В этом отношении москвичи критичны вдвойне. Нет ничего удивительного в том, что, находясь в Москве, мы часто слышим весьма нелестные отзывы о состоянии московского градоустройства, архитектуры и инфраструктуры. У экономики Москвы, несомненно, есть масса недостатков, однако понимание всегда приходит через сравнение.
На конец 20 и начало 21 века пришелся крупнейший, по сути, цивилизационный кризис урбанизма. Развитие глобальных городов, то есть агломераций, где в одной точке сходятся наиболее важные финансовые, коммуникационные, политические и административные артерии мирового масштаба, зашло в тупик. Глобальные города превратились в своего рода канцелярии – вспомните, к примеру, Лондон с его недружелюбным и многолюдным деловым центром или какой-нибудь популярный туристический курорт, где невозможно встретить местного жителя, не занятого в индустрии обслуживания. Париж сейчас постепенно превращается именно в такое место. А отсутствие комфорта в технократическом Токио уже вошло в поговорку. Если говорить о глобальных городах, которые к началу второго десятилетия 21 века сумели сохранить динамику и разумные темпы развития, то к ним можно отнести лишь Сингапур и отчасти Нью-Йорк, где мэр Майкл Блумберг (Michael Bloomberg) начал кампанию по восстановлению городской экономики. Между тем, вполне достойные результаты его усилий в ноябре 2012 года были уничтожены ураганом Сэнди. В остальном глобальные города представляют собой довольно жалкое зрелище.
В этом контексте Москва кажется довольно любопытным объектом для исследования. Несомненно, Москва пока еще не успела стать универсальной моделью нового урбанизма для глобальных городов, тем не менее, в Москве есть масса того, на что нашим западным партнерам стоит обратить свое внимание.
Несмотря на все проблемы, Москве удается сохранять свое единство. В ней до сих пор нет никаких китайских кварталов, гетто для бедняков или мусульманских анклавов, несмотря на то, что совсем недавно велись вполне серьезные дискуссии по поводу подобных проектов, которые на тот момент казались единственным вариантом развития городского пространства. Тогда многие эксперты утверждали, что нынешнее течение демографических процессов неизбежно приведет к внутригородской сегрегации, что Майами уже давно живет в соответствии с этой моделью, и что Лондон уже тоже к этому приближается (правда заключается в том, что в столице Соединенного Королевства есть районы, где нет ни одного чисто английского паба, зато закусочные и рестораны восточной кухни находятся на каждом углу). По телевидению мы иногда слышим о том, что происходит в Париже, где полиция в очередной раз вторгается в мусульманский квартал. Другими словами, москвичей пытались убедить в том, что им рано или поздно придется смириться с не слишком удобными и приятными посткризисными моделями урбанизации, предлагаемыми постиндустриальным миром. Им говорили, что выхода у них нет. Однако, как выяснилось, другие варианты развития есть, просто нужно проявить политическую волю.
Кстати, политическая воля главы города должна проявляться вовсе не в том, чтобы громко и красноречиво выступать на митингах. Она должна проявляться в способности последовательно достигать целей, в способности действовать систематически и избегать кампаний, которые несут в себе серьезную опасность для городской экономики. Примером тому служат беспорядки, недавно прошедшие в нескольких бразильских городах, в частности в Рио-де-Жанейро, одном из крупнейших глобальных городов западного полушария, где волнения начались с навязанной свыше кампании по подготовке страны и города к проведению Чемпионата мира по футболу.
Полезность концепта городского развития проявляется в разумном усовершенствовании и отсутствии бурных политических кампаний. «Молчаливая политика» мэра Москвы Сергея Собянина, демонстрирующего внушительную жесткость и упорство в достижении целей, показывает, чего мы можем добиться за довольно короткий промежуток времени благодаря субглобальным проектам. Особенно, если вспомнить, сколько мегапроектов за последние несколько лет было в лучшем случае просто похоронено, а в худшем - частично реализовано, а потом заброшено. Возьмем, к примеру, печально известный проект монорельсовой транспортной системы Москвы, который возник из желания «сделать ее модной».
Еще одна ключевая особенность Москвы, которая отличает ее от подавляющего большинства глобальных городов, заключается в сохранении за историческим центром города статуса жилого района. Несомненно, масса исторических памятников была утеряна в 1990-е и начале 2000-х, однако объективное основание городской окружающей среды удалось сохранить. И это стало огромной заслугой нашего времени. К примеру, Москве удалось сохранить остатки Остоженки и Пироговки, остановить незаконное уничтожение Арбата, которое велось исключительно ради коммерческой прибыли. Правительство положило конец уничтожению зеленых зон в центре города, хотя до новой концепции озеленения Москвы им еще далеко. Сейчас проводится реставрация Кузнецкого моста и Камергерского переулка, и приезжающие туда молодые люди теперь могут не просто посидеть в одном из множества кафе, но и прогуляться и поиграть в настольный теннис. Властям Москвы еще предстоит решить судьбу Никольской улицы, которая прежде представляла собой довольно мрачную картину, будучи местом, где собирались деклассированные элементы – тогда эта проблема совершенно не беспокоила прежнее правительство. Все это происходило всего в нескольких сотнях метров от Кремля. Теперь нам стоит задуматься о том, чтобы вновь наполнить это место жизнью, сделать променад доступным не только для гламурной публики и денежных мешков, но и для обычных москвичей. Думаю, Столешников переулок очень выиграет, если в нем снова появятся книжные магазины секонд-хенд и недорогие кафе. В конце концов, продавцы книг – это тоже часть московского стиля, об утрате которого сожалеют любители старой Москвы. Столешников переулок стал весьма гламурным, но при этом пустым и даже отчасти пугающим. Тем не менее, несомненно, центр Москвы постепенно превращается из территории гламура в район для общения и территорию культуры, где кипит настоящая городская жизнь, а не только проходят митинги.
Другими словами, у современной Москвы, которая сильно изменилась за последние несколько лет, есть чему поучиться даже высокомерным жителям европейских глобальных городов, утративших свой свежий взгляд и порой предлагающих другим те рецепты, которые завели их собственные столицы в тупик. Нашим политикам, которые нашли время на то, чтобы озвучить подобные рекомендации, стоит всерьез над этим задуматься.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На конец 20 и начало 21 века пришелся крупнейший, по сути, цивилизационный кризис урбанизма. Развитие глобальных городов, то есть агломераций, где в одной точке сходятся наиболее важные финансовые, коммуникационные, политические и административные артерии мирового масштаба, зашло в тупик.
