Турция готовится резко изменить свою политику в Сирии?

Внешнюю политику Турции во время пребывания у власти Партии справедливости и развития (ПСР) можно представить в виде трех периодов, совпадающих с тремя периодами правления партии.

В первый период, с 2002 по 2007 годы, Анкара преследовала внешнюю политику, сконцентрированную на вступлении Турции в ЕС в качестве полноправного члена. Но, в конце концов, пресытившись сопротивлением, оказанным Европой в отношении этой цели, Турция постепенно перенаправляет свое внимание в сторону Ближнего Востока. В 2007-2011 годы Турция нацелена на становление центральным игроком в этом регионе. С одной стороны, она развивает тесные отношения с арабским миром и Ираном, с другой - держит Запад на расстоянии вытянутой руки. В этот период преобладает политика «ноль проблем с соседями», разработанная проводником внешней политики, министром иностранных дел Ахметом Давутоглу. В рамках этой стратегии Анкара, предпринимая шаги по преодолению проблем в отношениях с соседними странами, пытается играть роль посредника в урегулировании внутренних проблем этих стран и спорных вопросов в их отношениях друг с другом. В то же время именно в этот период возрастает напряженность в отношениях Турции и Израиля. С другой стороны, Турция сближается с Сирией; причем настолько, что страны отменяют визовый режим и в 2009 году даже проводят совместные военные учения. Это были достаточно заметные шаги, учитывая, что в 1998 году данные государства уже оказались на пороге войны друг с другом.

Однако медовый месяц в отношениях Турции и Сирии продлился недолго. «Вбить клин» между двумя соседями удалось «арабской весне», ознаменовавшей собой падение диктаторов, власть которых в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене длилась десятилетиями. Турция поддерживала народные восстания в этих государствах, но, когда эти события перекинулись на Сирию, это позволило Турции козырнуть. Турция рассчитывала, что Башар Асад разделит судьбу других павших в течение нескольких месяцев диктаторов, и объявила, что находится на стороне повстанцев в Сирии.

Вместе с тем Турция обнаружила себя в условиях новой холодной войны, столкнувшись лицом к лицу с Ираном и Россией. Две эти страны, которые оказались по другую сторону баррикад в сирийском вопросе, в то же время обеспечивали постепенно возрастающую энергетическую потребность Турции. Вместе с тем в регионе, где обстановка постепенно накалялась, Турция вновь вспомнила о давно забытых проблемах в сфере безопасности. Ранее Анкара согласилась на запланированное НАТО размещение в Кюреджике (Малатья) РЛС системы раннего предупреждения. На этот раз Турция обратилась к альянсу с просьбой о дислокации систем ПВО «Пэтриот» в вилайетах на границе с Сирией. Иными словами, Турция оказалась в ситуации двойной зависимости: с одной стороны, в области безопасности (от Запада), с другой - в энергетической сфере (от России и Ирана). Это обстоятельство заковывало Турцию в кандалы и ограничивало альтернативы. Несмотря на жесткий стиль турецкого правительства в отношении Сирии, Турция не могла начать действовать самостоятельно, даже если она подвергалась нападению, Анкара ждала дальнейшего хода Запада. Но Запад не пошевелился даже перед лицом бесчеловечного подавления сирийским режимом народного восстания и того факта, что человеческие потери достигли 150 тысяч, а семь миллионов сирийцев были вынуждены покинуть места своего проживания. Самостоятельно на своей территории Турция принимает полмиллиона беженцев. 

Столкнувшись с активным давлением со стороны Турции и Саудовской Аравии с целью прекращения кровопролития в Сирии, президент США Обама указал на применение химического оружия как на «красную черту». В конечном счете, сирийский режим применил данный вид оружия в июне этого года, но Обама продолжил бездействовать. В ответ на это Обама дал согласие на предложение России подготовить документ, обязывающий сирийский режим предоставить информацию об имеющихся в Сирии арсеналах химоружия. Эта инициатива позволила Асаду не просто спастись от рокового международного вмешательства, но в то же время приобрести международное признание. В условиях постепенного усиления позиций групп крайних салафитов в Сирии сейчас Асад рассматривается как гарантия стабильности. С точки зрения привлечения внимания к опасности, которую представляют крайние салафиты, США, Россия, Иран и даже «Хезболла» стали говорить на одном языке. Вместе с тем вместе с направленными против Турции обвинениями в поддержке данных групп, несмотря на настоятельное отрицание этого, Анкара постепенно становится объектом все более резкой критики.

В этих условиях в отношениях Ирана и США начинается новая дипломатическая инициатива. Посредством визита нового президента Ирана Хасана Роухани в Нью-Йорк с целью участия в сессии Генассамблеи ООН лидеры Ирана и США не упустили возможность осуществить историческое рукопожатие, за которым последовали телефонные переговоры. Так между двумя странами началось сближение. Следует признать, что в течение некоторого времени интересы двух стран сходились по иракскому и афганскому вопросам. Если сейчас США и Иран достигнут согласия по сирийской проблеме, это будет означать завершение части крупных торгов: США признают зону влияния Ирана на Ближнем Востоке, взамен Иран откажется от своих планов по ядерной программе.

Очевидно, в линии внешней политики Вашингтона доминирует реалистический подход. Однако сближение США и Ирана вызывает беспокойство трех других региональных сил: Турции, Саудовской Аравии и Израиля. Турция, по сравнению с двумя другими странами, находится в худшем положении. В регионе ее окружают все еще сильный Иран, враждебно настроенная Сирия и такой же недружелюбный Ирак. Это соседи, с которыми Турция разделяет общую границу. К тому же в Египте правит разгневанный военный режим, турецко-израильские отношения также являются напряженными. При этом близкие отношения турецкого правительства и «Братьев-мусульман» пугают Саудовскую Аравию и арабские монархии, которым угрожает распространяющийся под эгидой Турции процесс демократизации. Такая ситуация требует перемен в стратегии внешней политики.

По всей видимости, правительство Турции тоже выявило эту необходимость и готовится к новому внешнеполитическому повороту. Это ориентация на новое сближение с Ираном, что, в частности, было характерно для второго периода правления ПСР. Министр иностранных дел Давутоглу встретился со своим иранским коллегой Джавадом Зарифом в Нью-Йорке и в начале этого месяца принимал его в Анкаре. В следующем месяце Давутоглу посетит Тегеран, далее последует визит премьер-министра Эрдогана в январе. Как часть этого процесса по сближению можно расценивать визит главы МИД Турции в Багдад в конце прошлой недели, который, видимо, предвещает новое начало в двусторонних отношениях государств после сохранявшейся в течение последних двух лет напряженности. Однако судьба Сирии, важнейшей проблемы в турецко-иранских отношениях, неизвестна. Основным камнем преткновения, который положил конец политике турецкого правительства «ноль проблем с соседями» и начало напряженности в отношениях с Ираном, стала именно Сирия. 

Движение Турции к изменению базовой политики по сирийскому вопросу в рамках нового начала в отношениях с Ираном выглядит маловероятным. Анкара, конечно, осознает серьезные проблемы, которые неизбежно возникнут в случае отказа от поддержки законной сирийской оппозиции. После того, как Турция так много вложила в окончательное падение режима БААС, невозможно, чтобы она согласилась на близкое соседство с враждебным режимом в Сирии. Вместе с тем это будет предполагать полное и тираническое подавление законной оппозиции режимом Асада. Такая ситуация, наряду с возникновением групп крайних салафитов в качестве единственной воюющей с режимом силы, принесет с собой множество проблем. Саудовская Аравия не намерена менять свою позицию по сирийскому вопросу и сейчас нанимает пакистанских военных специалистов для обучения направляемых в Сирию боевиков.

Принимая во внимание отношения сирийской курдской и оппозиционной партии «Демократический союз» и Рабочей партии Курдистана Турции (РПК), для Турции возникает новая ситуация, которая тесно связана с процессом демократизации и политическим решением курдского вопроса в стране. Если данный процесс не увенчается успехом, Турция столкнется с гораздо более неблагоприятной геополитической средой с точки зрения курдской проблемы. Иран, сила которого признана США и Европой, может подчинить руководство РПК и пересмотреть свои интересы. И тогда конец сирийской революции вкупе с переворотом в Египте будет подразумевать конец демократического будущего Ближнего Востока. Это также будет означать конец роли Турции в регионе, поскольку единственным капиталом, которым обладает Турция, является демократия. В результате Турция окажется в тисках расширяющейся, но не желающей членства Турции Европы, сильной России и набравшего силу Ирана.

Приняв верное решение и заняв сторону не тирана, а угнетенного, Турция вошла в правильные страницы истории. Она не могла оставаться равнодушной к этнической чистке, которая происходит в непосредственной близости от нее, или закрыть границы для сотен тысяч беженцев, бежавших от этого рока. Но давайте искренне признаем, Турция вела себя так, что это поставило под удар целостность этой правильной политики, ее шансы на успех. Вместо того чтобы выбрать Сирию в качестве приоритетной политической цели, Анкара была увлечена другими региональными проблемами и вышла за пределы собственной силы, пытаясь решить все вопросы региона одновременно. В результате она отдалила от себя другие региональные и международные силы и была не в состоянии использовать свой шанс на сотрудничество в сирийском вопросе. Важнее всего то, что сильную риторику, которую удалось выработать Турции, она не смогла подкрепить действиями. Здесь также не стоит забывать, что как страна, которая не обладает достаточными военными, экономическими и бюрократическими ресурсами, Турция не в силах ни изолироваться от региона, ни преодолеть все региональные проблемы самостоятельно.

Сейчас Турция столкнулась с новым периодом во внешней политике. В качестве реакции на сближение США и Ирана Анкара также пытается наладить отношения с Тегераном. Но вместо того, чтобы реактивно пускаться в новые поиски в ответ на происходящие вокруг события, турецкой внешней политике необходимо найти свой путь благодаря комплексной стратегии, которая обладает устойчивостью. Построение подобной стратегии может помочь определить приоритеты внешней политики и, устранив необоснованные потери ресурсов, сконцентрироваться на одной наиболее значимой цели.

Необходимо рассмотрение всех этих вопросов с критической точки зрения и внесение соответствующих изменений во внешнеполитическую стратегию страны. Возникла потребность в новом имидже Турции - региональной силы, рациональной и искренней, способной говорить своевременно и уместно, при необходимости переходя от слов к действиям и сдерживая данное слово.