Европа и дефицит демократии

С 23 по 25 мая 2014 года состоятся выборы нового Европейского парламента, но немногие об этом знают. Наш политический класс часто говорит о Договоре о бюджетной стабильности (так называемый Бюджетный пакт), о том, что «иммиграция – это общеевропейская проблема», о пересмотре мер жесткой экономии, но телезрители меняют канал, потому что их мало интересуют эти темы. Я мог бы продолжить перечисление проблем, но ограничусь кратким заключением: налицо дефицит демократии. Да, Европейсий Союз стал для среднего итальянца таким абстрактным понятием, что когда начинают говорить на темы ЕС, возникает единственный вопрос: кто командует, кто принимает решения в Европе? Вопрос вполне законный, потому что институты ЕС, в которых работает более 75 тысяч человек, совершенно недоступны для гражданина по причине их слишком сложного функционирования.

В самом деле, существует Европейский парламент, в который входят 754 депутата, представляющие более 500 миллионов граждан ЕС; Совет ЕС, который играет роль «Совета министров различных стран-членов» (он подразделен на десять секторов, среди которых есть Совет по экономическим и финансовым вопросам (Экофин); Европейская комиссия (исполнительный орган, в состав которого входят 28 комиссаров, отвечающих за «законодательные предложения»); Европейский совет – высший политический орган Европейского союза, состоящий из глав государств и правительств стран-членов ЕС; Еврогруппа (координационный центр, объединяющий министров экономики еврозоны); Европейский центральный банк, Европейский суд, целых 38 агенств ЕС типа Frontex (отвечает за безопасность внешних границ Евросоюза), и 6 агенств по надзору. Конечно, когда наши политики, «окопавшиеся» в Европе, говорят о Евросоюзе, трудно разобраться, о чем именно идет речь. «Этого требует Европа» (о пенсионной реформе), «мы должны это сделать для ЕС» (о Бюджетном пакте) – таков стандартный набор фраз.

Все это способствует возникновению некоторого недоверия к сложной процедуре принятия решений в ЕС. Все больше решений принимается в Европейских советах (межправительственный метод), а не в рамках общеевропейской системы (с двойным больщинством, 16 наций плюс, по крайней мере, 62% представителей от населения). Кроме того, ЕС базируется на сложной системе договоров, возникших как в рамках Евросоюза, так и в результате межправительственных соглашений (среди последних - Шенгенское соглашение и Бюджетный пакт), есть ЕС из 28 стран-членов и еврозона из 17 стран-членов. Все эти бюрократические сложности способны стать непреодолимым препятствием для любого рассудительного человека, пытающегося понять механизм функционирования ЕС.

Результаты работы ЕС не дают повода для оптимизма: негативный экономический рост в большинстве европейских стран, уровень безработицы в еврозоне превысил 12%, а безработица среди молодежи в Испании и Греции достигла 50%. Многие граждане совершенно не уверены в том, что образование Евросоюза и введение евро дали им какие-то преимущества. Более того, все расширяется фронт «евроскептиков»: от греческой ультраправой партии «Золотой рассвет» до французского Национального фронта Мари Ле Пен, немецкой партии «Альтернатива для Германии», итальянского «Движения пяти звезд» вместе с фронтом Сальвини из «Лиги Севера». Идея «саморазрушения» еврозоны распространяется все шире. Тем, кто действительно продолжает верить в общеевропейский путь, начатый в 1999 году, не остается другого решения, кроме ускорения политического объединения Евросоюза и еврозоны.

Конечно, в качестве паллиативных мер выдвигается необходимость создания банковского союза и «инвестиций» Германии в страны Южной Европы, которые бы способствовали их экономическому росту. Но они, как и столь ожидаемые структурные реформы системы, со временем потеряют свое значение, о чем свидетельствует история с 1776 года (рождение Американской конфедерации из 13 штатов, ставшей союзом в 1789 году). Ни одна конфедерация в мире не смогла существовать без того, чтобы превратиться затем в федерацию. Последним примером конфедерации стал Советский Союз, в результате распада которого возникла Российская Федерация (21 республика и 59 других федеральных субъектов). Следовательно, следуя развитию событий, нужно стремиться к созданию государства Еврозона с единым «народом» и единым «устройством».

Кризис еврозоны и изменения, возникшие на международном уровне, в частности – в Средиземноморье, все больше подталкивают к созданию единой Европы. Не остается ничего другого, как связать свое будущее с защитой ценностей европейской идентичности и с предложением созыва «Учредительного Европейского парламента», который сможет достойно разрешить сложные географические (начав с еврозоны), этические, юридические и социальные проблемы для создания Федерального Европейского государства.

Возможно, швейцарская модель в наибольшей степени соответствует нуждам Европы. Сегодня Швейцарская Конфедерация (дата рождения – 1291-й год) представляет собой Федерацию (1848 год) из 26 штатов (кантонов) с тремя официальными языками (французским, немецким, итальянским плюс ретороманский) и отвечает всем требованиям федерализма. Имеется общая идентичность и территория, есть федеральная структура разделения властей (законодательной, исполнительной и судебной), строго соблюдается подчиненность по вертикали и широко используется такой инструмент прямой демократии, как референдум.

В финансовом плане бюджет является инструментом, позволяющим соблюдать автономию на федеральном уровне. Федеральный бюджет США составляет примерно 23% от ВВП, а бюджет Швейцарии – 12% от ВВП. Создание «Федерации Соединенных Штатов Европы» позволило бы осуществить распределение полномочий на федеральном уровне, а не на основе отдельных государств-членов. В компетенцию федерации должны войти внешняя политика, военные расходы, федеральная безопасность (включая иммиграцию), исследования и развитие, трудовая политика, пенсионное обеспечение и здравоохранение (включая роль профсоюзов), энергетическая и транспортная интеграция (общеевропейская сеть), исключительные полномочия в области экономики и финансов.

Благодаря упомянутой «централизации» мы сэкономим на объединении многих структур и средств (внешняя политика, международное сотрудничество, таможня, полиция, разведка и так далее), федеральный бюджет может составить максимум 5% от ВВП, а налоги снизятся (налог на юридических лиц и частично налог на добавочную стоимость). Это несбыточная мечта? Нет, это простая реальность, только если мы этого захотим!