В канун визита президента России Владимира Путина в Армению страницы мировой прессы буквально захлестнула новая волна аналитических и информационных статей о российско-армянских политических, экономических отношениях. Пишут разно и о многом, но, пожалуй, единственное, что выпадает из поля зрения политологов, — это человек!
Трудно представить себе образованного армянина, который не расскажет вам об армянских корнях Анны Византийской — жены киевского великого князя Владимира Святославича, крестителя Руси, или не вспомнит, что в этом году исполнилось 200 лет присоединения в результате Русско-персидской войны и по просьбе армянских Меликов Нагорного Карабаха к России по Гюлистанскому договору.
И, конечно же, русский интеллигент не упустит случая напомнить о приделе Св.Григория Армянского собора Пресвятой Богородицы храма Василия Блаженного или об армянском генерале, министре внутренних дел Александра II Лорисе Меликове, академиках Орбели и Алиханове и о других корифеях военного дела, градостроения, науки и искусства. Неотъемлемы от русской культуры творения Айвазовского или Хачатуряна. Армяне чтят Пушкина, Достоевского, Брюсова и Мандельштама не меньше, чем Туманяна, Терьяна, Чаренца и Севака. Наши народы вместе пережили трагедии и победы русско-турецких войн, Первой и Второй мировых — три маршала Великой Отечественной выходцы из одной деревни Арцаха.
Мы вместе испытали тягости сталинизма и идеологического абсурда социалистической империи. Хотя и не все в экономико-социальной структуре Армянской ССР было так уж и плохо: 800 000 из трехмиллионного населения составляли инженеры с высшим техническим образованием и высококвалифицированные рабочие, почти половина из них была занята в наукоемком производстве. К концу 80-х годов республику советское руководство признало одним из интеллектуальных центров страны.
Узы истории навсегда связали судьбы наших двух народов и стали частью жизни каждого человека. Мы не говорим об утере национальной идентичности личности, здесь идет речь о характере этой идентичности, ее открытости к восприятию соседних культур. При всех стараниях политических сепаратистов и новых летописцев мы не можем вырвать из нашего подсознания ощущение единства всех народов, живущих на евроазиатском пространстве, некой общности, возможно, заложенной еще в века Великого шелкового пути.
Для нашей съемочной группы во время работы над фильмом «36 воинов» об армянских буквах стало своеобразным открытием, что они явились основой кейпчакского языка, на котором вели торговлю все народы, населявшие Шелковый путь от Великой китайской стены до территории современной Польши. Практически язык и торговля объединяли Восток и Запад.
Никто не может вычеркнуть из памяти людей двуязычную — на русском и грузинском — надпись на надгробии семьи Багратиона в Историческом кафедральном соборе Грузинской православной церкви в Мцхетии, армянские поселения и культуру русских городов на Украине.
Когда на волне гротесковой истерии, характеризующей политический курс первого руководителя Армении после распада СССР, мою родную школу имени Чехова переименовали, что-то рухнуло, было по-человечески обидно за осквернение моей личной жизненной истории.
Может, сегодня сравнение не очень подходящее, однако в тот момент я почувствовал себя иностранцем в своем городе — а каково было русскому населению других республик оказаться иноземцами на своей исторической и новой родине. Наш вопрос нашел решение: по настоянию выпускников имя школе вернули, и вот как-то, сопровождая журналистов, я вновь оказался у родных дверей: малыши 1-го класса бойко декламировали стихи Маршака.
Кстати, за пятнадцать лет работы в Москве на Зубовском бульваре мне посчастливилось тысячи журналистов приглашать в разные страны, и здорово, что пришлось сопроводить и в Армению многих коллег. Именно посчастливилось, ведь за все эти годы на приглашение у российских журналистов в Ереван был только один вопрос — когда?
Посчастливилось, потому что это позволило взглянуть на свою собственную историческую родину как бы со стороны, распознать отношение к русской культуре простых людей. Трудно в одном предложении передать все многообразие этих глубинных связей, но одно точно — оно носит метафизический характер.
Сегодня добрую волю выразили руководители стран бывшего Союза, демонстрирующие на мировой политической арене стремление большинства народов к укреплению однажды скрепленного братского союза. Именно так можно рассматривать и присоединение Армении к Таможенному союзу.
Некоторые западные политологи, да и отдельные вторящие им наши хотят узреть здесь давление России или беспомощность Армении в сохранении государственной целостности под нажимом мусульманского соседства. Мне же здесь хочется напомнить, что этот союз таможен не первый в исторических взаимоотношениях наших народов. Итак, указ Петра I: «Торговых армян отпускать с Москвы через Ругодев и Санкт-Петербург морем на каких судах похотят, а сухим путем через Ругодев и Санкт-Петербург в Шведские земли», или указ Сенату двумя годами позже, от 2 марта 1711 года: «Персидский торг умножить и армян как возможно приласкать и облегчить, в чем пристойно, дабы тем подать охоту для большего их приезда».
Чем не прототип Таможенного союза при стремлении Армении не терять достигнутых договоренностей с Европейским содружеством. Конечно же, если суверенитет независимого государства рассматривать не с точки зрения абстрактных политических амбиций, а как институт организованной поддержки экономических и культурных устремлений собственного народа.
Не суверенитет возродившейся армянской государственности, а разрушение исторически сложившегося геополитического пространства оставило экономику Армении без ресурсов и, что важно, без перспективы дальнейшего развития. Должны были пройти годы, прежде чем актуальным стал вопрос о создании совместных предприятий: возобновилась работа Атомной электростанции, в Армению вернулся русский газ, обоюдными армяно-русскими усилиями восстанавливаются транспортные, в первую очередь железнодорожные коммуникации.
В Армении до 1000 совместных с Россией предприятий, и значительная часть российского капитала — это вклад проживающих армян. В этом ракурсе вхождение Армении в Таможенный союз может стать залогом активизации работы российских предприятий в республике, создания рабочих мест, использования интеллектуального потенциала местного населения.
В результате можно ожидать снижения эмиграционного процесса.
Реставрация экономики Армении связана и с новым в современном мире осмыслением ее геополитической роли не как окраины Европы, а как важнейшего связующего звена Запада и Востока, Севера и Юга. Иными словами, с возрождением исторического торгово-экономического и антропологического значения Армении, центра христианской религии, самобытной культуры и передовой науки.
Почему же ряду экспертов так неугодно стало решение Армении, на днях подтвердившей свой курс на вхождение в тот же Таможенный союз? И Украины, не подписавшей ассоциативный договор с Евросоюзом. Неугодно до такой степени, что бывший посол США на Украине сгоряча призвал ввести эмбарго на торговлю и украинские вклады в американские банки. ЕС пытается оказать давление, защищая меньшинство от большинства. Кто определяет границы Европы? Саму Европу поделили, исключив из нее 40% — такова площадь, занимаемая Россией. Хотя она во многом определяет европейскую историю, экономику, менталитет, пожалуй, с тех пор как Вольтер гостил у Екатерины Великой.
Я уверен, что Россия способна поддержать свои новые и ощутимые успехи на внешнеполитической арене возрождением многостороннего сотрудничества со своими реальными, проверенными в веках союзниками и прежде всего на постсоветском пространстве.
И надеюсь, что, перелистывая страницы истории и держа руку на пульсе современности, актуальные политики Европы и Азии найдут пути построения динамичного и жизненно необходимого содружества. И никто не вправе сегодня осуждать государство за его стремление защищать собственные интересы, а они у России и Армении снова сошлись.
