Амнистированные участницы группы Pussy Riot Мария Алехина и Надежда Толоконникова покинули места заключения.

23 декабря участницы группы Pussy Riot Мария Алехина и Надежда Толоконникова вышли на свободу по амнистии. Марию Алехину неожиданно освободили из нижегородской колонии рано утром, в тайне даже от родных. Освобождения Надежды Толоконниковой у дверей тюремной больницы родственники и журналисты дожидались несколько часов, она вышла, когда в Красноярске был уже вечер.

Мария Алехина отбывала наказание в колонии № 2 в Нижнем Новгороде. Сегодня рано утром представитель администрации колонии позвонил одному из адвокатов девушки, Петру Заикину и, сославшись на некие чрезвычайные обстоятельства, попросил прибыть в колонию. В подробностях о ходе операции по амнистированию Алехиной Радио Свобода рассказала адвокат Ирина Хрунова:

В шесть часов утра позвонили на мобильный местному адвокату, сказали, что у них в колонии ЧП, что-то случилось с Алехиной, и попросили срочно приехать. Он спросил, будет ли это связано с освобождением, они сказали: «Нет, нет, это у нас тут ЧП произошло, приезжайте к восьми». Видимо, это было сделано для того, чтобы он в шесть утра не успел предупредить всех журналистов. В восемь утра он приехал в колонию, ему показали постановление об освобождении, документы подписанные, показали живую и невредимую Алехину. Сказали, мол, мы ее сейчас освобождаем, убедитесь, что с ней все в порядке, потом ее в сопровождении оперативников посадили в машину к начальнику колонии (мы предполагаем, что это машина начальника колонии, потому что там черная «волга» только одна была, стояла у входа в колонию, на ней ездил начальник), на словах сказали, что везут ее в сторону железнодорожного вокзала, так как обязаны отправить домой. Мама Марии Алехиной не была уведомлена, но, я думаю, администрация колонии поступила так не злонамеренно, замысел был не в этом, а в том, чтобы избежать ажиотажа в прессе. Не хотели они, чтобы Алехина, выйдя с вещами, тут же устроила пресс-конференцию во дворе колонии.

Адвокат Ирина Хрунова сказала, что не позднее сегодняшнего вечера Мария Алехина должна отбыть в Москву. Но со слов адвоката Петра Заикина, который и встречал Марию Алехину из колонии, прежде чем отправиться, она встретится с правозащитниками. В Москве ее ждет мама, Наталья Алехина, для которой утреннее известие о том, что дочь уже на свободе, стало столь же приятным, сколь и неожиданным:

Я совершенно ошарашена! Потому что я ожидала, что руководство колонии даст мне возможность ее встретить. Для меня это полнейшая неожиданность, хотя я все-таки подозревала что-то в этом роде. Конечно, неожиданность и радость огромная! Теперь хочу с Машей поговорить, что теперь мне делать, как лучше поступить: надо мне туда подъехать или не надо. Думаю, что она скажет «не надо», но все равно нам нужно обсудить, каким она поездом приезжает, когда.

После освобождения из колонии Мария Алехина отправилась не на вокзал, а в нижегородский Комитет против пыток на встречу с правозащитниками. Там она рассказала, что планирует заниматься правозащитной деятельностью, связанной с работой закрытых учреждений, таких как исправительные колонии и психиатрические лечебницы. В ближайшие часы Мария Алехина намерена отправиться в Красноярск, на встречу с Надеждой Толоконниковой, которая вышла на свободу в седьмом часу вечера по красноярскому времени.

Ранее в интервью телеканалу «Дождь» Мария Алехина назвала амнистию, благодаря которой она сама оказалась на свободе, профанацией:

У меня вовсе не изменилось отношение к президенту, в том случае, если бы у меня была хотя бы малейшая возможность не пользоваться этим милосердием, я безусловно, не пользовалась бы им, но это указ, который поступил в учреждение, учреждение его исполнило. В данном случае я находилась просто в состоянии перемещаемого тела, от меня ничего не зависело. Если бы у меня была возможность отказаться от амнистии, я сделала бы это, без всяких сомнений.

Во-первых, я не думаю, что это амнистия, это профанация, потому что по этой амнистии не освобождается и десяти процентов осужденных. Также эта амнистия не может быть применена к большинству матерей и беременных женщин, потому что эти женщины осуждены по тяжким и особо тяжким статьям. На них это не будет распространяться. А условия, в которых находятся матери, совершенно не способствуют исправлению, вообще имеют мало отношения к чему-то созидательному. Поэтому я не считаю это амнистией, гуманным актом, я считаю это пиар-ходом.

Сразу после выхода из заключения Надежда Толоконникова дала интервью Радио Свобода:

— Надежда, какие чувства вы сегодня испытали, когда впервые за долгое время оказались на свободе?

— В первую очередь — чувство огромной ответственности. Потому что для меня свобода — это ответственность. Очень долгое время у меня были связаны руки. Это в некотором смысле освобождало меня от этой ответственности, хотя я даже там пыталась как-то исправить ситуацию к лучшему. Сейчас, когда в моих руках огромный арсенал возможностей, мне хочется делать очень многое. Я надеюсь на то, что смогу сделать что-то полезное, в том числе для изменения к лучшему системы исполнения наказаний.

— Продолжит ли свое существование в каком-либо виде группа Pussy Riot?

— Pussy Riot в данный момент мне не принадлежит. Может быть, мы дали толчок к тому, чтобы эта группа обрела свое лицо, чтобы появились на улицах девушки в балаклавах. Но сейчас она мне не принадлежит. Поэтому этот вопрос не должен быть мне адресован. Если будут появляться люди, которым будет интересна идея Pussy Riot, то группа будет продолжать жить. Может быть, это произойдет не сейчас, а через некоторое время, но я знаю, что эта идея обрела достаточно большую популярность. Она стала движением. Мне это нравится. Она живет отдельной жизнью, и уже больше никак не привязана ко мне.

— Как вы думаете, удалось ли российским властям, лично президенту Владимиру Путину с помощью амнистии ряду заключенных и помилования Михаила Ходорковского как-то улучшить имидж России накануне Олимпиады? Многие эксперты говорят, что именно это и было реальной задачей амнистии. Как вы относитесь к этим освобождениям? Повлияет ли это, например, на приезд мировых лидеров на Олимпиаду в Сочи?

— Вчера был забавный эпизод. На кухне мы готовили торт для того, чтобы отнести его в клуб, в студию, где мы репетировали наши рок-песни в красноярской больнице, где я содержалась в последнее время. Я услышала по радио о том, что некоторые мировые лидеры отказались от приезда на путинскую Олимпиаду. Я устроила настоящий танец радости. Жест, который Путин пытался совершить, не затмил глаза людям, которые сохранили в себе некоторую честность, которых не может заставить закрыть глаза на все нефть и газ, которые продает им Россия. Они проявили честность и настоящую этическую позицию, отказавшись по политическим мотивам ехать в Россию. Я думаю, что каждому человеку, который имеет голову на плечах, не хочет закрывать глаза на происходящее в России, очевидно, что этот жест коснулся людей, которым и так оставалось сидеть всего ничего по сравнению с тем временем, которое они отсидели, с тем огромным сроком, который отсидел Ходорковский... Остававшихся полгода для него — это уже не так много. Для нас два месяца — это ничтожно мало. Но есть люди, в частности большое количество фигурантов «Болотного дела», которым грозят реальные сроки, у которых все страшное, вероятно, еще впереди. За них действительно нужно бороться и нам, и тем за рубежом, кто неравнодушен к происходящему в России. Лидеры ряда западных стран отказываются приехать на Олимпиаду, показывая, что они смотрят глазами, а не другим местом.

— Следили ли вы, находясь в заключении, за акциями в вашу поддержку, которые происходили в это время на воле? Что вы можете сказать тем людям, которые их устраивали все то время, пока вы и Мария Алехина были в тюрьме?

— По возможности следила. К сожалению, человек, находящийся в заключении в России, почему-то находится одновременно и в информационной изоляции. Хотя, казалось бы, по Уголовно-исполнительному кодексу никто не запрещает человеку получать информацию. Однако, как правило, тюремщики пытаются сделать так, чтобы человек находился и в изоляции от новостей из внешнего мира. То, что до меня доходило, приводило меня в восторг и вызывало ощущение чуда. Потому что поддержка — это всегда чудо. Акция, которую я видела непосредственно, произошла во время нашего суда, когда судья спрашивала нас. Внезапно за окном появились парни и девушки в балаклавах и начали что-то исполнять на гитаре. Было плохо слышно, там были стеклопакеты. Приставы старались загородить нам это окно, но мы все равно почувствовали невероятный прилив драйва, энергии и помощи, моральной поддержки со стороны тех людей, которые сделали это. Мы очень благодарны тем, кто нас поддерживал все это время.

— Здесь, на воле, восхищение вызвала ваша борьба за права заключенных, особенно в мордовской колонии. Очень много шума наделало ваше открытое письмо о рабских условиях труда женщин. После отбытого вами срока заключения — какую главную проблему в нынешней российской системе исполнения наказаний вы бы выделили?

— Я считаю — это отношение к людям как к скоту, к рабам, к тем, к кому можно применять совершенно нечеловеческие приемы воздействия. Я не могу говорить про все колонии Красноярского края, но там, где я побывала, я увидела, что ситуация гораздо лучше, чем в Мордовии. Это, безусловно, помогло мне и вселило в меня некоторую уверенность в то, что это можно исправить и в других регионах. Это дело, которое требует усилий, времени и помощи. Безусловно, это большая задача для государственных работников. Мне бы хотелось, чтобы они не запирались от нас, чтобы шли на сотрудничество. Вместе мы, возможно, могли бы сделать систему человечнее. Мне бы хотелось, чтобы больше возможностей было и для творчества людей. В частности, здесь, в туберкулезной больнице, которая, на самом деле, является многопрофильным лечебным учреждением, здесь есть студия, в которой люди могут реализовывать свои таланты. Они могут снимать ролики, делать различные музыкальные композиции. Мне бы хотелось, чтобы это направление деятельности уголовно-исполнительной системы, связанное с развитием творческого начала человека, его сил и способностей, о которых он, может быть, раньше и не подозревал, оно приветствовалось во всех учреждениях уголовно-исполнительной системы. Сейчас в Красноярск летит Маша Алехина. Мы с ней будем обсуждать создание организации, в которой мы будем совместно действовать и влиять на дальнейшее развитие уголовно-исполнительной системы. Мы искренне надеемся, что нам удастся что-то с этим сделать. Мы готовы вкладывать силы, энергию, использовать тот опыт, который мы приобрели за эти два года.

— Выйдя из мест лишения свободы, после того, как вы проехали по этапу много тысяч километров, изменили ли вы как-то свое отношение к окружающему миру, свою систему ценностей?

— Я думаю, изменила, и достаточно серьезно. Но мне бы хотелось, чтобы за меня говорили мои дела, а не слова, — сказала Надежда Толоконникова в интервью Радио Свобода.