«А может быть стены Иерихона пали просто потому, что в городе слишком сильно дули в фанфары?»
Станислав Ежи Лец
Образ города
Есть страны, чей образ в сознании думающей части населения планеты создается практически без участия их столиц. В частности, к таким странам относятся Австралия, Канада или Нидерланды. Вопросы о столицах этих государств, как правило, оказываются камнем преткновения для школьников, которые, обычно знают, что в Австралии есть город-порт Сидней, а в Голландии Амстердам, но далеко не все помнят, что эти города не являются официальными столицами. Такой же казус встречается и в отношении Турции, где вместо Анкары упорно упоминают Стамбул. Любопытно, что среди старшего поколения жителей стран постсоветского пространства до сих пор встречается заблуждение, что столицей Казахстана остается Алма-Ата.
Но есть страны, чей образ почти совпадает с образом столицы. В этом случае говоря о Франции, мы инстинктивно видим перед собой картинки из жизни Парижа, Будапешт олицетворяет Венгрию, Вена – Австрию. Именно в этой группе можно обнаружить и связку Минск – Белоруссия.
Столица Республики Беларусь вобрала в себя практически полный образ страны, что связано не только с огромной центробежной силой, который имеет данный город, но и его величиной. Почти два миллиона столичных жителей в стране, где проживает сейчас неполных девять, половиной миллионов человек, что представляет собой вариант полного политического, социально-экономического и культурно-информационного доминирования единственного белорусского мегаполиса над всей страной. Все что происходит и решается в Минске, принимается по всей территории республики практически без серьезных возражений, если не считать традиционного и присущего всем странами мира провинциального ворчания и брюзжания.
Иными словами, в Белоруссии исторически еще с последних советских десятилетий сложился своеобразный демографический феномен – каждый пятый гражданин республики был минчанином. Это соотношение, безусловно, сказывается на политической и экономической жизни небольшой республики. Для примера, это было бы равносильно наличию в России 30-ти или даже 40-миллионой Москвы, то есть удвоила бы в один миг нынешнюю российскую столицу вместе с Подмосковьем. Стоит напомнить, что Москва и в нынешних размерах является самым большим городом Европы.
Сейчас, в конце эпохи первого президентства представителя Дома Лукашенко, вышеназванное соотношение постепенно меняется: на одного жителя белорусской столицы приходится уже четыре жителя периферии, прописанных в областных и районных центрах, а также сельских поселениях. На практике это приводит к тому, что в современной Белоруссии очень трудно найти семьи, которая не имела бы в столице близких родственников. И наоборот, солидная часть минчан имеет в сельской местности или областных городах даже не дедов, а вполне здравствующих родителей. В этой связи в конце 1990-х годов можно было наблюдать своеобразные сезонные миграции, когда жители сельской Белоруссии, прежде всего, сельская молодежь, осенью, после завершения основной части сельскохозяйственных работ перемещались в столицу, где проживая у родственников, ищет временного заработка или просто проводит время.
Но в целом, сельская составляющая белорусской столицы в последние годы продолжает усиливаться, что связано не только с льготами сельской молодежи для поступления в столичные вузы, после окончания которых молодые специалисты, как правило, остаются в Минске, но и с постепенным формированием в Белоруссии миграционной экономики. Рабочие места выехавших за пределы Белоруссии столичных, в первую очередь высококвалифицированных работников, солидная часть из которых были горожанами уже минимум во втором поколении, заняли низкоквалифицированные выходцы из села, что привело к постепенному, но неуклонному общему снижению качества выпускаемой столичными предприятиями продукции.
В данном случае необходимо помнить, что основную электоральную базу режима А. Лукашенко составляют, помимо сельского населения, включая сельскую аристократию, банкиров, силовиков, основной массы пенсионеров и директоров государственных предприятий, как раз низкоквалифицированный рабочий класс, неконкурентный на мировом рынке труда.
Конечно же, не стоит забывать и влияние на демографию столицы многолетней программы поддержки села, что позволяет представителям сельской аристократии (руководители сельскохозяйственных предприятий) активно строить или покупать в Минске жилье для себя или своих детей.
Любопытно то, что постепенно меняется, как этнический, так и конфессиональный состав белорусской столицы. Стоит напомнить, что первый натиск внутриреспубликанской миграции белорусская столица испытала в конце 1940-1950-х годов, когда в Минск переместилась волна городской и сельской миграции из Западной Белоруссии. Но в процессе восстановления и развития экономики республики и, прежде всего белорусской столицы, в городе резко возросла и российская составляющая.
Современная российская община Минска в своем составе объединяет потомков направляемых в те годы на работу в республику высококвалифицированных рабочих (приезжали даже с Урала), отставных офицеров Белорусского военного округа, научных, технических и творческих работников из Санкт-Петербурга, Москвы, Поволжья.
Понятно, что сейчас в белорусском экспертном и даже научном сообществе российская миграция переформатирована в «русскую оккупацию», а то и «православную», тем не менее, до настоящего времени Минск остается самым русским городом республики, что видимо приходится учитывать, как белорусским властям, так и их оппонентам. Разворачивающаяся в настоящее время в белорусском медиа-пространстве масштабная информационная война против белорусского православия, исподтишка курируемая КГБ, говорит о том, что никакого конфессионального мира в Белоруссии и, тем более в ее столице, нет.
В то же время улицы и площади белорусской столицы пока не заполнили выходцы с Северного Кавказа и трудовые мигранты из Центральной Азии. Данный факт белорусские пропагандисты активно используют вовремя регулярно проводимых пресс-туров для региональных российских журналистов, позиционируя отсутствие массы трудовых мигрантов в РБ в качестве индикатора правильности политики А. Лукашенко, который «жестко отстаивает национальные интересы».
На самом деле стоит напомнить, что Минск является столицей относительно бедного государства, где только в последние годы появился некоторый дефицит рабочих рук. Понятно, что в современной Белоруссии и Минске свободные рабочие места относятся к числу низкооплачиваемых по меркам даже постсоветского пространства и большей частью неинтересны трудовым мигрантам. По финансовым причинам в Белоруссии пока не проявляется и «кавказская проблема». Им пока просто нечего делать в Минске.
Постепенно происходит процесс «китаизации» белорусской столицы. Мелькающие в метро и на улицах стайки граждан Поднебесной вызывают настороженность горожан («Началось!»), но пока не вылилось в какие-то проблемы для города. Хотя нет сомнений, что с развитием белорусско-китайского парка присутствие китайцев в Минске станет быстро нарастать и этнический облик белорусской столицы изменится навсегда. Стоит напомнить, что благодаря уступчивости белорусского руководства, китайские инвестиции в Белоруссию носят «анклавный» характер: китайцы что-то ввозят, что-то производят и тут же вывозят, расплачиваясь с белорусскими властями, как с владельцами «квартиры».
Но в целом в финансовом смысле Минск не интересен – здесь не заработаешь солидных денег, рынок белорусской столицы является самым привлекательным в Белоруссии, но на фоне соседних мегаполисов в России, Польше, Украине, неинтересен для крупных легальных инвестиций и остается в сфере «теневого бизнеса».
В 2012-2013 годах Минск пережил невиданный для современной Европы процесс перераспределения потребительских интересов граждан столицы из сферы столичной торговли в сетевые гипермаркеты соседних государств. Данное явление совпало с кампанией давления на столичных индивидуальных предпринимателей, удельный вес которых в населении столицы является рекордным для Белоруссии.
В основе атаки на рыночных торговцев, находится, естественно, не проблемы с оформлением продаваемых ими товаров. Маскируясь регламентами Таможенного союза, белорусские власти на самом деле поставили перед собой задачу ликвидировать одного из самых массовых покупателей конвертируемой валюты, чьи закупки долларов, евро и российских рублей существенно сказывались на росте валютного дефицита.
Параллельно сами белорусские власти активны в «сферах», которые во всем мире, несмотря на то, что они являются одними из самых надежных и относительно постоянных источников зарубежной валюты, принято государству как-то сторониться. Именно благодаря усилиям правящей династии белорусская столица в последние года приобрела сомнительную славу одного из региональных центров игорного бизнеса, что стимулировало и связанный с ним экономический «шлейф» из транспорта, гостиниц, ресторанного бизнеса и почти легализированной проституции.
Статус европейской Гаваны времен диктатора Батисты, естественно, создает для белорусской столицы, как проблемы, так и перспективы для привлечения разного рода авантюристичного контингента с Востока и Запада. То, что инвестиции в столичные казино далеко не всегда носят легальных характер, не вызывает каких-либо сомнений, как и то, что Минск находится в начале процесса формирования на своей территории транснационального центра организованной преступности. Белорусские власти сами открыли ящик Пандоры.
Призрак столицы
Минск является огромным городом для сравнительно небольшой республики, что по умолчанию должно подразумевать, что влияние столичного мегаполиса должно сказываться не только по всей территории Белоруссии, но и за ее пределами, хотя бы в ближайших приграничных областях России, Украины, Польши и Литвы. Однако поразительно то, что даже в Белоруссии тяготение к Минску ощущается далеко не везде. В частности, Брест и Гродно фактически находятся в экономической сфере Польши (Варшава и Белосток). Гомель в экономическом плане ориентирован на Украину и внимательно следит за политическим кризисом в этой стране, рассчитывая в перспективе заработать на европейском векторе соседнего государства. Витебская область и частично Могилев в большей степени привязаны к России. Причем Витебск фактически является пригородом Санкт-Петербурга.
Поразительно то, экономическое влияние единственного белорусского мегаполиса монопольно только в пределах столичной области, а в остальных белорусских регионах Минск делит влияние в соседними зарубежными мегаполисами. Это тем более удивительно, что в той же Литве и Латвии влияние Белоруссии очень ощутимо. Иными словами можно говорить, что даже в условиях нерыночного авторитарного режима Белоруссия постепенно подчиняет своим экономическим интересам Ригу и Вильнюс, что неудивительно, так как Прибалтика является естественной зоной экономического влияния республики. Стоит отметить, что со стороны Литвы и Латвии Белоруссия выглядит крупной и экономически развитой державой. Понятно, что объективно республика занимает в этом регионе ниши, оставленные Россией.
Но в данном случае мы все-таки говорим о республике, а не о ее столице. Поэтому закономерно возникает вопрос о феномене столь незначительного притяжения белорусской столицы. Получается, что Минск вроде как есть, в нем живут миллионы людей, в него ходят поезда и в его аэропорту садятся самолеты, но одновременно его значимость не ощущается. Возникает чувство, что более крупные соседние мегаполисы подавляют своей глобальностью белорусскую столицу. Однако единственным такого рода мегаполисом, относительно близко расположенного к Минску, можно считать только Москву.
Российская столица, естественно, обладает огромным потенциалом глобальности (самый большой город Европы) и ее влияние сказывается не только на всей России и постсоветском пространстве, но на солидной части остального мира. Однако, в то же время солидным притяжением обладают региональные центры РФ и одновременно крупные мегаполисы: Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Владивосток, Ростов-на-Дону и другие, что отражает специфику и размеры страны. Можно ли считать, что Минск лежит в тени Москвы?
И самое главное: можно ли в этом случае считать Минск «глобальным городом», чье влияние не замыкается границами страны?
Авторитетные американские исследователи П. Тэйлор, Дж. Аби-Лугод и С. Сассен в 2008 году предложили критерии определения глобального города, которые мы могли бы с известной осторожностью применить к Минску: - степень бизнес-активности; - наличие и критическая масса человеческого капитала; - наличие в городе мирового информационного центра; - культурная притягательность города; - политическая вовлеченность в глобальные процессы.
Такого рода анализ является исключительно важным, так как необходимо помнить, что реальная политика в Белоруссии «варится» только в его столице. Именно в Минске определяется власть, решается судьба нынешнего белорусского руководства, формируются представления о будущем Белоруссии. И насколько Минск является мировым или глобальным городом, настолько реалистичны перспективы для развития всей республики.
Продолжение следует
