«И собака в столице лает центральнее».
Станислав Ежи Лец
Продолжение. (Часть I)
Дворец
Появление в центре белорусской столицы Дворца независимости придало Минску блеск монархии. Лукашенко обживает свою новую резиденцию, работает в новом, оформленном с версальской роскошью, рабочем кабинете, остается ночевать, ищет поводы для рабочих встреч и представительских церемоний в залах дворца. Постепенно формируются дворцовые ритуалы и традиции.
Белорусский президент радуется помпезному зданию, как ребенок новой игрушке, отражающей его вкусы и пристрастия, но одновременно призванные продемонстрировать несменяемость его власти, блеск правления и суверенитет страны.
В этом есть определенный сакральный смысл: в центре столицы европейской Беларуси во Дворце независимости сидит несменяемый пожизненный президент, которого даже формально невозможно отстранить от власти. Сам Лукашенко оказывается живым воплощением (как бы) суверенитета и независимости республики. В общем, символика доведена до абсурда.
Действительно, в случае появления в Минске оппозиционного майдана, как можно штурмовать, Дворец собственной независимости?
Белорусский президент, как все авторитарные лидеры, склонен к мистике. Он видит во вновь сооруженном здании своеобразную защиту, материализованное убежище, которое, помимо собственного младшего сына, должно уберечь его от социальных, политических и иных потрясений.
Однако историю необходимо знать хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок. Но, с другой стороны, никто на исторических аналогиях все-равно не учится. Более двухсот лет назад российский император Павел торопил строителей с завершением строительства Михайловского замка в Санкт-Петербурге, стремясь поскорее, инстинктом властителя ожидая против себя заговор, выбраться из лабиринта Зимнего дворца. В итоге, Павел, считая себя в безопасности, ликовал, оказавшись в залах замка, окруженного рвами и подъемными мостами. Однако очень скоро Михайловский замок стал для сына Екатерины II и правнука Петра Великого смертельной западней.
Дворец, построенный в специфическом северокорейском стиле, что само по себе тоже символично, если вспомнить, что в Пхеньяне у власти находится представитель третьего поколения президентской династии, построен в центре Минска на одной линии со зданиями Дворца Республики и Администрации президента. Севернее находится официальная резиденция – Дрозды, которая превратилась в «ближнюю дачу», которую, к слову, А. Лукашенко посещает все реже. В итоге сформировался своеобразный президентский архитектурный «гвоздь», вонзившийся с севера в тело Минска и осью которого является проспект Победителей. Нет сомнений, что со временем проспект получит имя Лукашенко.
Политический центр
Минск все больше отражает взгляды и вкусы А. Лукашенко, который формирует белорусскую столицу исключительно для себя. Город, вместе с президентским «гвоздем», сталинским центром, советским Домом правительства на Западе и очень «странной» Библиотекой на Востоке является, по сути, огромной президентской резиденцией.
Минск – политический центр республики, что и определяет его влияние на все процессы в Беларуси. Но и здесь есть определенные нюансы, отражающие как специфику молодого государства и правящего режима А. Лукашенко, так и особенности развития самого города.
Стоит обратить внимание на то, что население республики не связывает власть (А. Лукашенко) со столицей. С одной стороны, понятно, что Минск не является для остального населения Беларуси чем-то особенным и сакральным, как, к примеру, Москва для россиян. Фигурально говоря, Минск для белорусских граждан где-то рядом, там живут ближайшие родственники, которые приедут в выходные помочь по хозяйству и забрать полкабана (необходимо отметить особый сакральный смысл для жителей мегаполиса, заложенный в понятии «полкабана»). Поэтому ссылки на то, что «это там, в Минске надумали…» не пройдут. Сошлются на президента. В свою очередь в России в ходу как раз формулировка: «там, в Москве насочиняли («нагородили», «напридумали» и т.д.) …».
Вот тут, как говорится, и «зарыта собака». Проблема в том, что политические, административные, социальные, экономические и культурные векторы развития Минска еще с советских времен остаются крайне несбалансированными.
Имея на своей территории солидный промышленный и транспортный комплекс, город все-таки остается в «тени» основных белорусских «кормильцев» - Новополоцка, Мозыря и Солигорска. Минск (в данном случае столичные коммерческие банки) не является центром финансовой жизни республики, не выступает в роли основного инвестора, что связано с общей нехваткой финансовых ресурсов в стране, скудностью внешних инвестиций.
До недавнего времени на территории белорусской столицы находилась лишь одна штаб-квартира корпорации международного уровня – Белорусской калийной компании. Стоит отметить, что и основная часть товарооборота республики минует Минск. Минские трактора, холодильники или грузовики не могут соревноваться с экспортом нефтепродуктов, калийных удобрений или металлопродукции.
Город за годы независимости так и не стал центром притяжения для научной, творческой или технической интеллигенции из-за пределов республики, тем более, что формально для этого интеграцией были созданы уникальные условия – с 1999 года существует Союзное государство. Минск в новом тысячелетии закрепил за собой статус кадрового донора соседних зарубежных мегаполисов. Не является Минск и основным международным ньюсмейкером. Новости из белорусской столицы носят традиционно негативный характер и, к сожалению, именно на такого рода новости из Минска и имеется спрос со стороны крупнейших международных информационных агентств.
Интересно то, что и культурное развитие в республике в основном децентрализовано, что, видимо, в целом хорошо для страны, но носит негативный характер для ее столицы, продолжая черпать из уже изрядно опустошенного фольклорного «колодца» белорусского народа. Дальнейший «скачек» не получается, как не получается развивать и классическое мировое наследие. Минские театры не входят в первую десятку достопримечательностей белорусской столицы, притягивающих провинциалов и зарубежных туристов.
Что остается? Остается огромный административный ресурс, воплощенный в солидный и наверное чрезмерный для небольшой страны бюрократический аппарат, как раз в основном и сосредоточенный в белорусской столице. Именно в Минске принимаются практически все решения, имеющие первостепенное значение для социально-экономической и политической жизни страны, а также определяется ее внешнеполитический курс. Невиданная для современного обществ централизация управления превратила единственный в республике мегаполис в своеобразную перевалочную базу провинциальной номенклатуры и следующего за ним населения республики, т.е. огромное общежитие, где «коренным» уготована роль «жителей» «полуподвалов» и «чердаков».
Минчанам, как правило, ничего не светит в карьерном плане, с советских времен они последние в очередях на квартиры, их частные дома, возведенные их отцами и дедами, безжалостно сносят для очередного городского уплотнения…
Минск превращается в центр людского водоворота, который все больше захватывает Беларусь и одновременно набирает скорость. Люди ищут, как и, главное, где заработать, повысить свой социальный статус, просто выжить в эти, как любит отмечать белорусский президент, «непростые годы».
Минский холод
Минск – огромный и неподъемный для белорусских властей фактор, активно влияющий на политический климат в республике. Уже в силу своего столичного статуса город оказался сосредоточением всех социально-экономических и политических противоречий в республике. Еще со второй половины 1990-х годов Минск никогда не демонстрировал лояльность правящему режиму.
Именно минчане составляли подавляющее большинство всех массовых акций, направленных против властей и лично А. Лукашенко. Молчаливое и упорное неприятие первого и несменяемого президента республики создали в городе совершенно особый климат негласного тихого саботажа и демонстративного игнорирования «шкловских» - массовая база Гражданского сопротивления режиму.
Именно минчане составили основную массу выступивших вечером 19 декабря 2010 года против объявленных итогов последних президентских выборов.
У белорусских властей никогда не было и нет иллюзий в отношений своего рейтинга в белорусской столице. Почти двадцать лет белорусский президент прожил на окраине города, почти физически ощущая холод, который веял от минских многоэтажек.
А. Лукашенко все годы своего президентства ведет с белорусской столицей своеобразную игру: он то заигрывает с городом, строит его, объявляет начало огромных инфраструктурных, офисных и жилых проектов («Минск-сити» и т.д.), то замыкается и старается не вспоминать столицу.
Стоит обратить внимание, что всегда, когда обстановка в стране накалялась, когда перед руководством республики вставили почти неразрешимые задачи, А. Лукашенко старался покинуть Минск, удаляясь в «поля», посещая родные ему молочно-товарные фермы и зерновые тока, т.е. возвращался в родную для себя стихию.
А. Лукашенко видимо понимает, что все внутренние угрозы для его режима сосредоточены в Минске. Более того, и внешнее давление в той или иной форме всегда проявлялось прежде всего в настроениях столицы. Именно в Минске будет похоронен его режим и, нет иллюзий, именно минчане будут плясать на Октябрьской площади, как в апреле 1945 года народ танцевал и пел в центре Милана, отмечая падение Муссолини.
Белорусские власти годами постепенно и упорно меняли состав населения города, вытесняя за рубеж квалифицированных и образованных минчан и замещая их провинциалами, по умолчанию выступающих в поддержку правящего режима. Однако и здесь им пришлось столкнуться с городским феноменом: Минск как болото засасывает провинциалов и тут же делает из них горожан.
Минское болото
Минск, как ни странно, создал внутри себя своеобразную городскую цивилизацию. Очень непростую, миллионами нитей связанных с областью и всеми уголками республики, но поразительно вязкую, «болотистую», в которой попавший в этот город человек очень быстро «вязнет». Минск с одной стороны, удивительно толерантен, но с другой стороны он быстро делает мигранта минчанином и горожанином в белорусском понимании этого слова. Стиль жизни, его специфические «минские» черты, особый микроклимат на рабочем месте, в аудитории, на улице, в транспорте делают Минск непохожим ни на какой иной город в стране, а может и в мире. Нечто похожее ощущаешь только, пожалуй, в Париже.
Минск не давит, не требует, как в Москве или Нью-Йорке срочной адаптации, мобилизации и «перековки», он словно обволакивает и ты уже в его «паутине». Этот город ты никогда не забудешь… и он мгновенно перестает быть для тебя чужим. Вот в этом-то и проблема для властей. «Свежая кровь», попадая на минские проспекты и блуждая в улочках вокруг центра неумолимо становится «минской» и, что и следовало ожидать, антилукашенковской.
Заявления правителя о том, что необходимо немедленно остановить рост белорусской столицы («Я уже говорил и еще раз повторю: мы не можем такими же темпами вести строительство в Минске, как это было до сих пор… Мы уже перенасытили Минск населением и начинаем получать определенные проблемы от этого перенаселения» А. Лукашенко, 17.01.14), только частично связаны с финансовыми и техническими проблемами.
Действительно, почти двухмиллионный город требует уже совершенно иных инвестиций и технологий для создания благоприятных условий для жизни и производства. По-хорошему, уже давно должны работать третья линия метро и активно строиться подземная кольцевая, запущены скоростные поезда на Варшаву, Москву и Киев, автомобильное кольцо на эстакадах вокруг центра, высотное жилищное строительство, подземное пространство для парковок на десятки тысяч машиномест, «ночной Минск» с десятками работающими круглые сутки магазинами, кафе, банками, кинотеатрами и т.д. Естественно, в городе должна быть создана совершенно особая бизнес-среда.
Но денег для такого мегаполиса у А. Лукашенко нет. Вот почему он пытается втиснуть огромный город, который с трудом, но вползает в XXI век, в формат градостроительных идей ХХ века – города-спутники. Так дешевле и как-то знакомо: микрорайоны, панельки, школа, детсад, поликлиника, магазин и остановка транспорта, вокруг которой слоняется никому не нужная молодежь.
Но есть и политическая проблема. Огромный мегаполис невозможно поставить под контроль идеологией, замешанной на бесконечном популизме и мнениями уровня сельского хутора. Минск постоянно выскальзывает из «цепких рук» номенклатуры и спецслужб, он словно в 1942-1944 годах, живет в каком-то полуподпольном формате: горожане сидят в Интернете, по телефонам говорят намеками, в транспорте молчат, как на допросе… Перемигиваются, посмеиваются, ехидничают... И никому не верят. Пока не верят. Но как только поверят, то киевский майдан может показаться здешней власти легким воскресным развлечением.
