После 25 лет утаивания своей сексуальной ориентации Камиль решился рассказать о своей жизни в таджикском обществе, которое не приемлет сексуальных меньшинств.
Мне было шесть лет, когда я сказал маме, что я ощущаю себя девочкой, — вспоминает Камиль, не пожелавший раскрыть свое настоящее имя.
За этим признанием последовало лечение, которое должно было избавить его от «заболевания». После этого мать наказала ему не делиться своим секретом с кем-либо еще.
«Жизнь в самоотречении»
Камиль быстро осознал, что таджикское общество отличается малой толерантностью в отношении сексуальных меньшинств. И спустя два десятилетия для уже 32-летнего помощника юриста мало что изменилось. Однако теперь Камиль готов рассказать о своей «жизни в самоотречении».
Камиль хотел бы откровенно поговорить о своей гендерной идентичности, однако из предосторожности он предпочел использовать псевдоним и говорить спиной к камере.
— Люди здесь думают, что гомосексуализм просто поддающаяся лечению болезнь. На протяжении многих лет мои родители водили меня по врачам, лекарям и муллам. Они водили меня в мечети, где муллы пытались изгнать злых духов из моего тела. Они говорили мне, что женский джинн овладел моим телом и именно поэтому меня привлекают мужчины, — говорит Камиль.
Таджикистан декриминализовал гомосексуальнные отношения в 1998 году, отменив закон советской эпохи, но гомосексуалисты и другие сексуальные меньшинства по-прежнему сталкиваются с прочно закрепившимися социальными табу.
Защитник прав секс-меньшинств из Душанбе Елена Ибрагимова говорит, что родители оказывают давление на детей, чтобы они «вписывались» в социальные рамки, и даже порой вынуждают их вступать в гетеросексуальные браки. По словам Ибрагимовой, подобные браки чаще всего заканчиваются разводом.
Камиль говорит, что его «попытки вести себя нормально в течение многих лет» оказывали на него колоссальное психологическое давление.
«Больше некуда идти»
В какой-то момент родители Камиля помолвили его с женщиной, которая не имела ни малейшего представления о его сексуальной ориентации. Но в итоге он не смог продолжать этот фарс и разорвал помолвку.
— Я не хочу испортить чужую жизнь и мечты, — говорит Камиль.
Однако решение Камиля возмутило его братьев. Они прекратили общение с ним и сказали, что он позорит семью.
Как и многие, Камиль страдает молча. И хотя, по словам Елены Ибрагимовой, в Таджикистане сообщество геев и лесбиянок немалочисленное, «они пытаются скрыть свою сексуальную ориентацию любой ценой».
Вместе с тем проводимые таджикскими психологами сеансы психотерапии для излечения сексуальных меньшинств здесь вовсе не редкость.
Психолог из Душанбе Зарина Кенджаева, имеющая многолетний опыт общения с секс-меньшинствами, полагает, что «гомосексуализм — другая разновидность зависимости, подобно наркозависимости или алкоголизму, от которых можно избавиться силой воли»:
— Мы можем пробудить [в гее] настоящего мужчину, его мужскую идентичность с помощью лечения. Это как избавление от привычки курить. Шаг за шагом они отказываются от своей привычки.
Родители Камиля все еще надеются, что в один прекрасный день благодаря заговорам и консультациям он все же станет «нормальным». Хотя сам Камиль говорит, что такого «лечения» в его жизни было предостаточно.
Он рассматривал вариант переезда за границу, чтобы жить где-нибудь, где он может жить «честной жизнью», но финансовые и визовые проблемы препятствовали осуществлению его планов. И Камилю пришлось смириться с тем, что скорее всего ему придется оставаться в Таджикистане.
— Я понимаю, что я никогда не буду принят в обществе. Я просто прошу немножко места, некоторого понимания, потому что я также член этого общества и мне некуда идти, — говорит Камиль.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
После 25 лет утаивания своей сексуальной ориентации Камиль решился рассказать о своей жизни в таджикском обществе, которое не приемлет сексуальных меньшинств. Мне было шесть лет, когда я сказал маме, что я ощущаю себя девочкой, — вспоминает Камиль, не пожелавший раскрыть свое настоящее имя.
