Европейские выборы: атака на ЕС

На предстоящих в мае этого года выборах Европейского парламента как левые, так и правые партии будут сильны, как никогда раньше. В Брюсселе так называемые евроскептики вызывают серьезные опасения. Есть от этого, впрочем, и положительный эффект: наконец-то, началась серьезная дискуссия о том, что Европейский Союз должен регулировать, а что - нет.

Это было одно из сообщений, о которых можно сказать, что неважно, соответствуют они действительности или нет. В конце января британская газета The Telegraph написала о тайных планах ЕС по оснащению всех автомобилей в будущем дистанционным управлением. Таким образом, полиция получила бы возможность принудительно останавливать автомобили, в которых находятся предполагаемые преступники, пытающиеся бежать от погони. Это звучит фантастически, но имеет под собой реальную основу. Полиция, в первую очередь - в Великобритании, на протяжении уже довольно продолжительного времени занимается разработкой соответствующих технологий, о чем она проинформировала профильную европейскую рабочую группу.

Этому проекту не хватает, однако, политической поддержки, и Европейская комиссия еще очень далека от того, чтобы сделать конкретное предложение по этому поводу. Так что говорить о каком-то тайном плане ЕС особо не приходится.

Радикалы на пороге своего главного успеха на выборах

Однако для такого политика, как «евроскептик» Найджел Фарадж (Nigel Farage), председатель Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP), даже такая полуправда может оказаться идеальным оружием, потому что она идеально вписывается в картину «супергосударства Европа», которое могло бы полностью контролировать своих граждан и проникать во все новые и новые сферы их жизни.  Фарадж возмутился по поводу этих «невероятных» дел и посоветовал: «Люди должны защититься от такого посягательства на их свободу и проголосовать на выборах в мае против Большого брата в лице ЕС».

Европейцам в ближайшие месяцы придется еще неоднократно слышать призывы такого рода. Группировки типа «противников истеблишмента» или «евроскептиков», находящиеся, соответственно, на левом и правом фланге политического спектра, стоят в шаге от своего крупнейшего успеха на выборах в истории Европы. Бывший премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер (Jean-Claude Juncker), имеющий хорошие шансы занять пост председателя консервативной Европейской народной партии, уверен: «Радикалы получат 25% голосов». При этом майские выборы, по мнению убежденного сторонника европейского единства, будут совершенно особенными. Впервые партии выставляют своих основных кандидатов, которые должны помочь Европе получить собственное лицо. В этой связи много говорится о своеобразном «квантовом скачке», потому что с принятием Лиссабонского договора изменились правила игры. Мартин Шульц (Martin Schulz), основной кандидат европейских социал-демократов, и вовсе заявил о «настоящей вехе демократии».

Однако предстоящие выборы могут стать особенными и по другой причине: на них в большей степени, чем когда-либо раньше, речь зайдет действительно о Европе. Для предыдущих семи европейских выборов политологи придумали определение «второстепенные выборы», потому что у граждан не было ощущения, что именно их голос может оказаться решающим и помочь именно их партии прийти к власти. Часто избиратели использовали европейские выборы для того, чтобы просто устроить взбучку своим национальным правительствам. А еще чаще им и вовсе не хватало стимулов для того, чтобы пойти и проголосовать. В 2009 году избирательная активность граждан в Германии составила всего 43%, что соответствовало среднему показателю по ЕС.

Скептики принуждают парламент к обозначению собственной позиции

Хотя в Греции глава левой коалиции Сириза Алексис Ципрас (Alexis Tsipras) объявил предстоящие европейские выборы «референдумом» по поводу правящей коалиции консерваторов и социалистов, а во Франции глава Национального фронта Марин Ле Пен (Marine Le Pen) приравнивает их к референдуму о недоверии президенту Франсуа Олланду (Francois Hollande), своими жесткими атаками «евроскептики» заставляют истеблишмент своих стран к принятию и обнародованию определенной позиции по поводу будущего Европы. Председатель Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозо (Jose Manuel Barroso) уже дал понять, что для него результаты выборов будут свидетельствовать об отношении европейцев ко всем институтам ЕС, а не только к Европейскому парламенту, сказав: «Граждане всей Европы оценят нашу работу на протяжении последних пяти лет».

Причин, по которым эта оценка может оказаться уничижительной, предостаточно. Высокая безработица, слабый экономический рост и кризис в еврозоне очень навредили имиджу европейских институтов вообще и отдельных политиков в частности. Если в начале 2009 года доверие к ЕС испытывали 47% европейцев, то сейчас эта цифра составляет всего 31%. ЕС воспринимается нынче как взбесившийся регулировочный механизм, порождающий слишком много бюрократии. 85% немцев подтвердили это в ходе опроса, организованного по заказу Европейской комиссии.  В других странах европейские органы власти воспринимают ничуть не лучше – в среднем с этим утверждением согласились трое из четырех европейцев.

Большинство считает, что мнение граждан игнорируется

Вместе с тем у европейцев усиливается ощущение, что они не могут влиять на принятие тех или иных решений. 66 процентов из них указали в том же опросе, что их голоса в ЕС не играют никакой роли. Во всех странах, кроме Дании, таких людей оказалось большинство. Таким образом, у «евроскептиков» имеется большое количество потенциальных избирателей.

В Брюсселе растет страх перед усилением радикальных сил. Дипломаты задаются вопросом, как Совет Европы в будущем сможет сотрудничать с Европарламентом, если там значительная часть депутатов будет в оппозиции. Баррозо переживает, что майские выборы вообще станут «фестивалем необоснованных упреков в адрес Европы».

Тон, в котором будет вестись предвыборная борьба, грозит стать жестким. Да и после выборов настроения в парламенте могут резко измениться. Однако новые силы, если они туда попадут, будут оказывать более сильное косвенное воздействие, нежели прямое, потому что партиям-старожилам парламента придется реагировать на новых конкурентов.

Эксперты исходят из того, что в работе парламента мало что изменится. Консерваторы и социал-демократы сохранят большинство и будут в состоянии принимать важные решения. Согласно прогнозам, количество мест обеих крупнейших фракций останется в той же пропорции. Находящиеся сейчас в меньшинстве зеленые и либералы в дальнейшем будут в распоряжении основных сил на случай создания коалиций. Нынешняя практика, согласно которой для принятия любого решения требуется новое большинство, станется неизменной.

Недостаток общих целей

Однако новые силы не смогут создать единый блок, даже если их объединяет скепсис относительно перспектив ЕС. Так, нидерландская Партия свободы (PVV) и британская Партия независимости видят в мигрантах гораздо большую проблему, чем немецкая партия Альтернатива для Германии (AfD) (для которой основной проблемой является наличие единой валюты евро) или Истинные финны, которые так же, как и немцы, недовольны активной поддержкой слабых стран на юге Европы. Председатель AfD Бернд Лукке (Bernd Lucke) уже высказал сомнения в перспективах сотрудничества с UKIP по причине враждебного отношения последней к мигрантам.

Марин Ле Пен и председатель PVV Герт Вильдерс (Geert Wilders), в свою очередь, еще в минувшем году объявили о намерении сотрудничать в Европейском парламенте. Однако непонятно, смогут ли они оставаться на единых позициях, когда наступят парламентские будни. Не имея статуса фракции, для которого требуются минимум 25 депутатов из семи стран, отдельные группировки рискуют «раствориться» и растерять свое потенциальное значение, потому что именно фракции распределяют между собой важные посты докладчиков, которые ведут дебаты о законопроектах. Так что три независимых депутата Национального фронта, в том числе сама Ле Пен, не смогли оставить за последние пять лет сколько-нибудь существенного следа в законотворческой деятельности.

Протестные партии привлекают внимание внутренними проблемами

Протестные партии в Европарламенте до сих пор чаще привлекали к себе внимание своими внутренними проблемами, чем успехами. Так, Альянс за будущее Австрии исключил своего единственного представителя в Европе Эвальда Штадлера (Ewald Stadler) из собственных рядов за «поведение, вредящее партии», потому что тот после поражения на национальных выборах прошлой осенью позволил себе нелицеприятные выражения в адрес Альянса. С тех пор Штадлер является независимым депутатом и не играет в работе Европарламента никакой роли.

Но косвенно партии, придерживающиеся крайних позиций, вполне могут оказывать влияние. Социологи говорят о том, что и Национальный фронт Ле Пен, и Партия свободы Вильдерса, и Сириза Ципраса являются самыми мощными силами в своих странах. В прошлом неудачи на выборах нередко оказывались фатальными для правительств. Так, в Греции в 2009 году консервативная партия Новая демократия после неудовлетворительных результатов выборов вынуждена была назначить перевыборы, которые и вовсе проиграла. Премьер-министр Антонис Самарас (Antonis Samaras) старается предотвратить повторение этого сценария в этот раз и не устает повторять, что в 2014 году перевыборов не будет. Однако если учесть, что его партнер по коалиции Всегреческое социалистическое движение ПАСОК, согласно прогнозам, имеет на ближайших выборах все шансы на провал, подобные заверения премьера ничего не значат. 

«Недостаточно целеустремленно и неуравновешенно»

В Нидерландах успех Партии свободы на европейских выборах 2009 года сыграл свою роль в распаде коалиции Яна Петера Балькененде (Jan Peter Balkenende). «Избиратели хотят нового правительства», - сказал тогда Вильдерс, и в 2010 году оно появилось. Нынешний кабинет Марка Рутте (Mark Rutte) старается сейчас подстраховаться. Партнеры по правящей коалиции, либералы и социал-демократы, договорились, что все министерства должны «тщательнейшим образом проверить», в каких областях Брюссель должен снизить свою активность. «Европейский способ правления слишком неточен и разбалансирован», - критически сказал министр иностранных дел Франс Тиммерманс (Frans Timmermans), который, по его собственному выражению, не хочет отдавать инициативу «еврофобам и популистским крысоловам». 

Голландцы хотят перепроверить субсидиарность и встали во главе соответствующего движения. В конце января министры всех 28 стран-членов ЕС собрались в Гааге, чтобы обсудить эту тему. В марте представители Нидерландов собираются инициировать в Совете Европы разработку некоего подобия «дорожной карты» по уточнению субсидиарности. В отличие от британцев, правительство Марка Рутте не собирается отбирать полномочия у правительства в Брюсселе, что делает поддержку этой идеи многими членами ЕС вполне возможной.

«В некоторых местах нам потребуется больше Европы»

Действия голландцев - весьма проницательный маневр в контексте предвыборной борьбы. «Сейчас политики стараются подать гражданам сигнал о том, что они воспринимают их озабоченность по поводу негативного развития ситуации в ЕС всерьез», - говорит Стивен Блокманс (Steven Blockmans) из Центра европейских политических исследований (Centre for European Policy Studies), сопровождающий этот проект.

Участники предвыборной борьбы благодаря жесткой критике со стороны как правых, так и левых на удивление единодушно сделали субсидиарность темой всего года. «В больших вопросах Европа должна стать больше, а в маленьких меньше», - сказал Александер Граф Ламбсдорф (Alexander Graf Lambsdorf), основной кандидат немецких либералов, которые надеются после майских выборов вернуться в Европейский парламент. «В некоторых местах нам потребуется больше Европы, - считает, в свою очередь кандидат от социал-демократов Мартин Шульц. - Но во многих случаях стремление Брюсселя регулировать все и вся должно быть ограничено». А Христианско-демократический Союз, в свою очередь, требует сократить количество комиссаров ЕС, чтобы ограничить лавину брюссельских инициатив. Опыт минувших лет говорит о том, что каждый комиссар стремится оставить после себя заметный политический след (читай все новые и новые нормы и распоряжения).

В то же время выполнение предвыборных обещаний по поводу увеличения субсидиарности представляется трудновыполнимой задачей. Ведь неспроста же 20 лет назад тогдашний президент Европейской комиссии Жак Делор (Jacques Delors) в шутку пообещал премию в 200 тысяч экю тому, кто даст этому понятию точное определение.

Ясного ответа нет

Какое перераспределение задач между ЕС и национальными правительствами было бы целесообразным? С экономической точки зрения, есть четкий ответ. Европа должна действовать лишь тогда, когда возникает существенная добавочная стоимость. Это бесспорно на внутреннем рынке, потому что он усиливает конкуренцию в Европе и гарантирует потребителям более богатый выбор за меньшую цену. Однако в области оказания услуг Европа еще сильно отстает от внутреннего рынка, а отдельные страны самостоятельно регулируют ситуацию в примерно 800 профессиях и мешают тем самым конкуренции.

В странах ЕС работает почти в пять раз больше предприятий сферы услуг, чем в США, экономика которых сопоставима с общеевропейской по размеру, потому что услуги оказываются главным образом на национальных рынках. Экономисты склоняются к тому, что сфера услуг после открытия общеевропейского рынка в этой области имеет большой потенциал роста. Однако лоббисты интересов отдельных профессиональных групп, которые могут быть затронуты этим решением, как, например, немецких нотариусов, до сих пор предотвращали открытие общеевропейского рынка.

Все большее разделение в области энергетики

Равноправие в этой сфере не нужно настолько же, насколько и Европейское агентство по основным правам. И то, и другое не только стоит много денег, но и косвенно ведет к тому, что ЕС в этих областях постепенно расширяет свои полномочия.

«Желтая карточка» используется редко

Однако субсидиарность работает лишь тогда, когда страны-члены ЕС не только критикуют Европейскую комиссию, но и своевременно «бьют ей по рукам», когда подозревают ее в превышении полномочий. Национальные парламенты для этих целей имеют в своем распоряжении инструмент в виде «субсидиарного порицания». Однако с момента появления этой своеобразной «желтой карточки» в 2009 году страны крайне редко пользовались ей. Лишь дважды парламенты отдельных стран выступали против намерений Европейской комиссии. Во всех остальных случаях необходимый кворум в одну треть голосов набрать не удавалось. Зачастую депутаты национальных парламентов оказываются слишком загружены другой работой и не успевают отреагировать на инициативы Европарламента в течение отведенных на это восьми недель. Кроме того, не хватает экспертов, которые в потоке инициатив Комиссии могли бы выискивать спорные. Так, например, германский Бундестаг в прошлом году не счел нужным реагировать на предложение ЕС по введению так называемых «женских квот» на занятие важных постов в органах власти. Это произошло, однако, еще при старом, «черно-желтом» правительстве.

С помощью «желтых карточек» национальные правительства действительно могут затормозить те или иные чрезмерные инициативы. Так произошло, например, с планами ЕС по поводу панъевропейского Соглашения в области лесного хозяйства или с нормой по так называемому экологическому шуму. Потому что в обоих случаях было непонятно, почему эти вопросы должны были бы быть урегулированы именно на европейском уровне. Кстати, оба они упомянуты в подготовленном голландцами списке, состоящем в общей сложности из 54 пунктов.

Однако Еврокомиссия стала со временем внимательнее и иногда «добровольно» отказывается от законодательной функции. Так, в прошлом году она отказалась обязать парикмахеров носить на работе обувь на нескользкой подошве, хотя отраслевые объединения требовали этого. До того британские парламентарии высмеяли своих коллег в Брюсселе за это намерение и в итоге заставили их оказаться от их изначального намерения. Что ж, иногда прогресс идет бесшумно.