Российская интеллигенция готовит конгресс «Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма».
«Наша страна оказалась ввергнутой в опаснейшую авантюру, — говорится в Обращении инициативной группы Конгресса. — Под лозунгом "Защитим русских в Крыму, а также всех украинцев от новой нелегитимной фашистской власти в Украине!" уже произошла фактическая аннексия Крыма. Грубо нарушено международное право, разрушены принципы европейской безопасности и стабильности. Россия стремительно скатывается к новой холодной войне с Западом, тяжелейшие последствия которой невозможно предсказать.
Во всех государственных СМИ России льются безудержные потоки лжи и дезинформации, а также развернута оглушительная пропагандистская кампания против всех, кто пытается поставить под сомнение правомерность действий властей, указать на их пагубные последствия для страны, для народа. Все несогласные огульно шельмуются, называются "пятой колонной" и "фашистами". А несогласных немало. Достаточно почитать неподцензурные СМИ или многочисленные суждения в социальных сетях, чтобы увидеть, что политологи, экономисты, люди, профессионально занимающиеся внешней политикой, да и просто люди, сколько-нибудь наделенные общественной чуткостью, предупреждают, что на Россию надвигается настоящая катастрофа — экономическая, политическая, гуманитарная».
Обращение подписали 90 человек, среди них Лия Ахеджакова, Гарри Бардин, Андрей Макаревич, Андрей Битов, Дмитрий Быков и Людмила Улицкая.
Идет и сбор подписей под «Антивоенным заявлением российской интеллигенции». Его подписали сотни человек, в том числе Борис Гребенщиков, Ольга Седакова, Андрей Смирнов, Ирина Прохорова, Юрий Шевчук, Андрей Звягинцев и Вероника Долина.
Подписавший оба документ писатель Владимир Войнович был гостем программы «Итоги недели» Радио Свобода:
— Владимир Николаевич, вы подписали письмо против войны, но есть и другое письмо интеллигенции — в поддержку Путина. Причем, там даже не указывается, что именно это 500 человек поддерживают — это нечто вроде присяги на верность. Произвело на вас это впечатление?
— Произвело и вызвало большое разочарование, отвращение и еще разные эмоции такого рода. Я очень разочарован в некоторых людях, фамилии которых я там увидел. Вообще это удручающе выглядит: не только они, даже, я бы сказал, весь народ, огромная часть которого с энтузиазмом встречает эти шаги к своему собственному удушению. Просто удивительно, как люди не понимают, что происходящее сейчас очень скоро отразится на их благополучии, на всем их существовании.
— В брежневские времена подобные акции были формальными и фальшивыми, а сейчас зачастую видна искренность. Понимаешь, как это работало в Германии и в Советском Союзе в 30-е годы, как возникает механизм патриотического угара, когда люди, недавно вполне вменяемые, буквально сходят с ума. Все это видно, но все равно не понятно, что ими руководит.
— Очевидно, ими руководит тот вид патриотизма, при котором желательно у кого-то отхватить что-то и показать кузькину мать, что мы такие сильные. Желание легкой победы над кем-то. Это было всегда, это повторялось много раз, просто мы с вами этого не видели. Но это было, когда началась Первая мировая война и был патриотический угар, а потом дело кончилось полным разочарованием. У нас в микроформе это было в 91-м году, правда, другого рода, это была псевдореволюция. То же самое было в 1904-1905 году перед войной с Японией, а потом было разочарование. Были крайности такие: вот, мы лучше всех, мы сильнее всех. А потом жалобы: вот, мы жалкие такие, нас все обманывают, мы страна дураков. Я помню, в 90-х годах сплошь и рядом: водители такси обычно говорили: да, конечно, мы такие жалкие, несчастные…
— Но все-таки тогда был почти непроницаемый мир, а сейчас открываешь интернет и все узнаешь. Странный феномен, как умеют люди переборки ставить, чтобы ничего не замечать.
— Я согласен с вами. Это не касается тех людей, которые называются интеллигенция: в основном, они все-таки в расчете на материальное вознаграждение это делают. А большинство людей — воспитанники телевидения, которое называют зомбоящиком, они не интернет-пользователи. Люди, которые пользуются интернетом, более осведомлены, они пообразованнее и поумнее.
— Первым в поддержку Путина выступил Союз писателей России, это письмо произвело на меня сильное впечатление, потому что там были фамилии, которые я последний раз слышал в году 89-м, во времена полемики журнала «Огонек» и «Молодая гвардия». Оказалось, что все эти люди живы, они как в анабиозе все это время провели, и их тьмы, и тьмы, и тьмы. Причем абсолютно те же самые фамилии, что и 25 лет назад…
— На меня оно как раз не произвело впечатления, потому что я знал, что они в каком-то анабиозном виде существуют. Взгляды их меня нисколько не удивили. Меня только смутило то, что они называются «писатели России», как будто других писателей нет. Многие люди не понимают, что Союзов писателей несколько, что есть такой Союз писателей, а есть другой. А получилось как раньше, один Союз и писатели, которые представляют всех писателей. Сами по себе они не удивили, меня даже больше удивил Совет Федерации. Они проголосовали единогласно: я понимаю, это тоже такой советский обычай голосовать единогласно, но все-таки речь идет о возможном начале войны, о событии, которое кончится цинковыми гробами. Я не сомневаюсь в том, что среди членов Совета Федерации, и даже правительства, и даже в администрации президента есть люди, которые очень сомневаются в том, что так надо делать, что это правильный шаг. Но голосуют послушно, единогласно. Я понимаю, когда против геев единогласно, но тут война, которая может кончиться огромными несчастьями, и хотя бы тут не воздержаться, скромно отойти в сторонку, — этого я не понимаю совсем.
— Кроме всего прочего, речь идет об их собственном благополучии. Ведь они лучшие свои часы проводят в Куршевеле или на Сардинии, у них дети на Западе живут. Зачем им становиться невыездными, зачем им провоцировать санкции? Странно, что они сами бросаются под поезд. Путин тоже. Меркель сказала, если правильно ее слова передают, что Путин спятил. Что с ним происходит, зачем все это?
— Я думаю, что он сильно испугался Майдана. Потому что народилось какое-то слабое протестное движение, все-таки выходили 150 тысяч людей на улицу, а дурной пример заразителен. И даже допускаю, что какие-то люди посмотрели на Майдан и думают: хорошо бы у нас что-то такое. Путин, конечно, испугался. Наверное, он считает, что надо какие-то превентивные меры суровые, чтобы всем было понятно, что у нас это не пройдет. Потому что, если сейчас начнется какая-то даже малая война, это очень хороший, удобный случай для закручивания гаек. Сейчас уже издания блокируют. У нас еще есть остатки свободной печати, средства массовой информации типа «Новой газеты», «Эха Москвы». Можно даже не запрещать, а можно сменить руководство, штат сменить и все, будут под тем же названием совсем другого рода. Как, например, телеканал НТВ: был такой канал, стал другим каналом, а название не меняется. У них большой опыт этого, а в условиях войны это легко сделать. Все равно при всех условиях: проглотит Россия Крым или победит Украину, что-то еще сделает или ничего не сделает, пиррова победа уже одержана. Это уже победа, и она уже пиррова. В конце концов, это отразится на России самым негативным образом, и будет плохо всем, включая тех, кто сейчас кричит «ура», кто поддерживает все эти действия.
— Вы во всем сочувствуете Майдану? Вам кажется, Украина идет по верному пути?
— Я не могу сочувствовать любой революции во всем. Но я сочувствую тому, что народ поднял восстание. У нас все время говорят о легитимности того, сего, но в Декларации прав человека написано, что если власть ведет себя как-то не так и не дает людям свободно изъявлять свою волю, то народ имеет право на восстание. Восстание — вообще легитимное проявление воли народа, если народ доводят до того. Конечно, наверняка там были какие-то люди, которых я не хотел бы видеть и вообще слышать о них.
— Вы уже несколько раз произнесли слово «война». Многое из того, что вы описали в романе «Москва 2042», сбылось. По вашим ощущениям, дело идет к большой войне?
— Опасность большой войны, конечно, есть, даже опасность Третьей мировой войны. Сейчас водрузили олимпийский факел на бочку с порохом. Но если даже большой войны не будет, реальная угроза такая: в результате столкновения России с Украиной эти народы, какая-то часть которых воспринимала отношения как братские, теперь станут заклятыми врагами. Само столкновение, если дорастет до какого-то уровня, приведет к распаду Украины и к распаду, в конце концов, России тоже. Потому что теперешние события очень подогревают сепаратистские настроения там, где они есть. А они есть по всей территории России. Они сильны на Кавказе, они зреют в Татарстане, даже среди русских: Дальний Восток, может быть. Я не люблю прогнозировать. Дело в том, что я писал роман «Москва 2042» как сатирический, как предупреждение. Как предупреждение я могу сказать, что есть большая угроза распада и Украины, и России. Если я еще проживу какое-то время, то я не удивлюсь, если дело этим кончится.
— История, конечно, страшная, но дает и богатый материал для сатирика. Все эти директора провинциальных музеев и совписы, которые стремятся сейчас патриотическое письмо подписать, чтобы рядом быть с Башметом или Лунгиным. Это ведь ваши персонажи. Чувствуете вдохновение?
— Вдохновение, конечно. Как говорил поэт Николай Глазков, чем событие интереснее для истории, тем оно для современников печальнее. Но оно в то же время благодатное для сатириков, к сожалению.
— Стремительное возвращение советского мира и советских нравов — очень любопытная вещь.
— Вы знаете, я когда-то написал, что Советский Союз кончился, но советский человек будет жить еще долго. Он превзошел даже мои ожидания.
