- Госпожа Шевцова, в эти дни украинский кризис с новым размахом переместился на юго-восток страны, как и прогнозировалось в условиях нынешней политики Запада. Фактически, Украина стала прокси-страной, посредством которой Россия показывает Западу зубы, а Запад проявляет полную безликость в отношении брошенных ему вызовов в регионе. Обусловлена ли эта политика отсутствием конкретной программы действий в регионе или же желанием не идти на конфронтацию с Россией?
- Политику Запада в отношении украинского кризиса определяет, прежде всего, одно обстоятельство – отсутствие единства среди отдельных западных государств и в понимании роли либеральной цивилизации в мире, и в определении курса в отношении отдельных глобальных вызовов. Но есть и более серьезная причина замешательства и даже паралича в западных столицах, которые столь очевидно проявились в период украинской драмы.
Речь идет вот о чем. Запад вошел в период interregnum, т.е. в эпоху, когда либеральному сообществу приходится пересматривать многие из форм своего существования. Само понятие «Interregnum» в свое время было введено в политический обиход Антонио Грамши, а сегодня оно было воспроизведено известным философом Зигмунтом Бауманом. Речь идет о периоде межвременья, когда старое уходит, а новое еще не сформировалось. Так вот, Запад находится в таком межвременье. И это сказывается на отсутствии у него осознанной и внятной политики в отношении самого драматического сегодня кризиса – на Украине и вокруг Украины. Запад не знает, как ответить на российскую агрессию в отношении Украины и на сам тот факт, что Кремль фактически разрушил миропорядок, который возник после падения СССР.
Так что основная причина бездеятельности Запада – потеря вектора и дезориентация. На это накладывается и множество других факторов, которые являются производными основной проблемы: коммерческие интересы, двойные стандарты, вовлечение представителей западного сообщества в российские коррупционные схемы, растерянность, страх перед агрессивностью Кремля, отсутствие лидерства, погруженность в собственные проблемы, отказ от нормативного измерения в политике. На этом фоне нужно выделить и еще два обстоятельства – нежелание Германии играть роль европейской политической державы и отказ президента Обамы от попыток играть роль лидера. На глобальной сцене возник вакуум, который заполняется иными силами.
- Какие уроки должны извлечь из создавшейся на Украине ситуации, тем более – из политики Запада, отмеченной вами, все те страны, которые в каком-то смысле связывают свое будущее с Россией – как в составе Таможенного союза, так и вне его?
- Какие уроки? Я не чувствую себя комфортно в роли советника по этому вопросу… Как можно советовать другим странам, если в своей стране к тебе не прислушиваются… Я скорее отвечу на другой вопрос: что могут ощущать те государства в постсоветском пространстве, которые либо вошли в Таможенный союз, либо являются соседями России? Думаю, что у них есть все основания ощущать беспокойство по поводу того, как они смогут обеспечивать свой суверенитет и свою территориальную целостность. Ведь им приходится сегодня осознать, что Кремль начал осуществлять новую стратегию выживания самодержавия. Эта стратегия состоит в том, что Россия отныне позиционирует себя как «осажденная крепость», мобилизует свой народ на основе поиска врага – внешнего и внутреннего. Наконец, Россия претендует на роль центра новой галактики, на орбите вокруг которого должны вращаться государства – сателлиты. Я, возможно, несколько упрощаю картину. Но смысл именно таков. Вряд ли российские соседи могут ощущать себя уверенно, имея рядом нависающую над ними ядерную державу, которая себя позиционирует в таком качестве.
Несомненно и то, что такая модель отношений предполагает лояльность сателлитов в обмен на экономическую или (и) военную помощь. Уже сам этот факт делает эти государства либо государствами с ограниченным суверенитетом, либо failed states. Правда, нет гарантии, что российский бюджет выдержит подобную модель продления жизни самодержавия… Уже вскоре нам всем предстоит задуматься, что произойдет в случае неизбежного экономического краха самодержавия? Это будет и момент истины для правящих элит в государствах-сателлитах – ведь им придется искать пути выживания без опоры на «старшего брата».
- Власти Армении и внутри страны, и за ее пределами осуждаются за придерживаемый ими крайне пророссийский вектор, однако звучат точки зрения, что эта позиция оправдана, когда есть пример Украины. По-вашему, имея перед глазами украинский пример, что могут сделать Армения и те страны, которые хотя и не желают, однако вынуждены связать свое будущее с Россией, чем, по сути, на время нейтрализуют угрозу распада страны. Это очевидно, что у Запада нет какой-либо программы по безопасности для этих стран, а если нет программы, то зачем винить эти страны за пророссийский выбор?
- Мне очень трудно ответить на этот вопрос. Я понимаю, что Армения стала жертвой географии. Во всяком случае, очевидно, что если западное сообщество не имеет сил и готовности предоставить гарантии и помощь Украине, Армении тем более трудно ожидать этих гарантий и помощи. Очевидно, что в данном случае само понятие «осуждение за пророссийский выбор» имеет умозрительное значение. И можно только сочувствовать народу и государству, попавшему в такую ловушку.
- В ходе подпольного конфликта Запад-Россия, российская сторона подогревала региональные конфликты, такие, как в Приднестровье, ходили разговоры и о Нагорном Карабахе. Фактически, фактором Приднестровья Россия демонстрирует Молдавии опасность распада, и если посредством выборов России удастся что-либо изменить в Молдавии, то исключается ли, что выбор в следующий раз падет на Южный Кавказ?
- Да, действительно, Приднестровье является фактором, который делает Молдавию уязвимым государством. Но, судя по всему, Европа сегодня задумалась над тем, как создать условия для безопасности Молдавии и ее интеграции в орбиту Европы. Может ли Кремль использовать конфликтные зоны в других регионах, в том числе на Южном Кавказе, для своего «геополитического танца»? Мне кажется, что Кремль это никогда не переставал делать… А сегодня доктрина Путина нацелена на дестабилизацию постсоветского пространства, что дает Москве возможность играть роль арбитра.
- Запад угрожает России снижением зависимости от российского газа, а вместо российского газа Запад попытается получить новые запасы газа посредством западных газопроводов и проектов в Азербайджане. Исключаете ли вы, что Россия может взять под прицел эти проекты, газопроводы – эскалировав Карабахский конфликт с целью показать Западу, чем может закончиться нежелание пользоваться российским газом?
- Этот вопрос является продолжением предыдущего. Карабахский конфликт является средством поддержания в регионе постоянной напряженности и фактором, который позволяет Москве влиять одновременно на две страны – Армению и Азербайджан. Причем, не только Армения, но и Азербайджан оказывается в сложном положении. Во всяком случае, очевидно, что Москва сделает все, чтобы Баку не стал соперником России в поставках газа на Запад. В каком-то смысле, два государства Южного Кавказа – Армения и Азербайджан оказываются перед одним и тем же вызовом. Только Баку обладает экономическими ресурсами для того, чтобы иметь поле для маневра, а Армения, боюсь, нет…
- Есть точки зрения, что победа России на Украине краткосрочная, а в долгосрочной перспективе Россия понесет непоправимые экономические потери. По-вашему, в таких условиях Россия сумеет продвигать свои евразийские проекты и добиться успеха?
- Если говорить о победах и поражения, то нынешний успех Кремля в дестабилизации Украины и аннексия Крыма, конечно, является пирровой победой России. И об этом много пишут уже не только украинские, но и российские наблюдатели. Так, уже в ближайшей перспективе России придется платить за аннексию Крыма, что превысит 4 млрд долларов. Ежегодно. Ведь там нужно будет создавать транспортную и энергетическую инфраструктуру. Уже сейчас Россия теряет экономически в результате похолодания отношений с Западом, что находит отражение и в оттоке капитала (более 50 млрд долларов за прошедшие месяцы – хотя эта цифра условна. Ибо сколько ушло капиталов из России – неясно), в потерянных инвестициях, в том, что теперь российским предприятиям придется искать кредиты за рубежом под большие проценты (а наши предприятия и банки имеют задолженность около 700 млрд долларов).
Неизбежны и другие последствия – ограничение притока новых технологий, которые приходили из США. Нужно еще учесть и возрастающие расходы на милитаризацию бюджета, отказ власти от реформ. Россия уже вошла в рецессию, что означает только ступень перед экономическим кризисом. Словом, скоро россияне ощутят на себе все «прелести» превращения России в военную страну. Самое важное – какая сила воспользуется неизбежным усилением недовольства в России? И сможет ли Россия использовать свой кризис для того, чтобы отказаться от самодержавия?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Что могут ощущать те государства в постсоветском пространстве, которые либо вошли в Таможенный союз, либо являются соседями России? Думаю, что у них есть все основания ощущать беспокойство по поводу того, как они смогут обеспечивать свой суверенитет и свою территориальную целостность.
