Эффективны ли экономические санкции?

Практика убедительно показывает: глобальные экономические санкции (например, торговое эмбарго со стороны США против Кубы) обычно не достигают заявленных целей (в приведенном примере это падение коммунистического режима на Кубе). Частные санкции, направленные, например, против конкретного экономического сектора, с более узкими целями (например, изменение государственной политики в определенном вопросе) имеют больше шансов на успех, хотя тоже не особенно эффективны.

Более того, глобальные экономические санкции не просто неэффективны, но и вредны. Во-первых потому, что, как указывают исследования Дэниела Дрезнера, авторитарные режимы способны сделать так, чтобы вся тяжесть санкций приходилась на наиболее уязвимые слои и группы населения (или на противников режима), а незаконные доходы, происходящие от наложения санкций (например, контрабанда товаров, запрещенных к ввозу), будут получать сторонники режима (который таким образом заручается их лояльностью).

Во-вторых, как пишет в одной своей работе экономист Рональд Винтроуб, негативный эффект, который санкции могут оказывать на экономику страны, увеличивает вероятность того, что режим будет прибегать к репрессиям с целью компенсировать неизбежную потерю общественной поддержки.

Констатация этих фактов привела к рождению так называемой концепции «Умных санкций». Речь идет о таких мерах, которые затрагивают интересы конкретных компаний и частных лиц за рубежом (например, заморозка активов или банковских счетов в Европе и США). Таким образом страны, накладывающие санкции, добиваются того, что основной эффект от них будет направлен по адресу, против тех, кто может пойти на те уступки, которых от них ждут.

Однако и тут не обходится без проблем. Когда то, против чего направлены санкции, считается национальным приоритетом и одобрено некоторой более или менее единогласной позицией в обществе (как, например, политика России по отношению к Украине), режим предпочитает заплатить сколь угодно высокую цену, чтобы не отказываться от избранной линии поведения. В таком случае для достижения цели могут потребоваться более жесткие санкции, чем это предполагалось ранее, а это становится очень рискованным в том случае, если страны, накладывающие санкции, имеют разветвленные экономические связи со страной, на которую они их накладывают (так, около 30% энергии, потребляемой в Западной Европе покупается в России).

Предполагаю, что именно на это рассчитывал Владимир Путин, когда сначала пригрозил ответными санкциями европейским странам, а затем инвесторам, которые спешно покидали страну, опасаясь новых санкций, заявив, что не позволит им вернуться в российскую экономику. Но единственное, чего он этим добился – увеличение потока капиталов, утекающих за границу: по разным данным, чистый отток частного капитала из РФ колеблется от 50 до 70 миллиардов долларов (то есть от 2,5 до 3,2% российской экономики). Это повлекло за собой девальвацию рубля почти на 15% в первые месяцы 2014 года, что, в свою очередь, отразилось на показателях годовой инфляции, которая в апреле составил  в России 7,2% (вместо запланированных на 2014 год 5%).

Чтобы остановить инфляцию и отток капитала Центральный Банк России был вынужден продать 35 миллиардов долларов из золотовалютных резервов и повысить базовую процентную ставку сначала с 5% до 7% годовых, а затем и до 7,5%. Однако повышение ставок только укрепляет тенденцию снижения экономического роста: рейтинговое агентство Moody's спрогнозировало спад ВВП в России по итогам 2014 года с 2% до 1% (и падение в размере 0,5% в первом триместре года  как раз подтверждает этот прогноз).

Санкции против России не гарантируют, что российская политика, против которой они направлены, изменится, но урон национальной экономики будет нанесен серьезный. А это, возможно, будет иметь политические последствия для Владимира Путина и его правительства.