Война: лицом к жизни

Признайтесь, кто из вас знает, откуда у знаменитой советской бензопилы «Дружба» такое дивное название? Для непосвященных: замечательный инструмент (изобретенный в украинском Запорожье и поставленный на конвейеры в российских Бийске и Перми) был гордо поименован в ознаменование 300-летия Переяславской Рады…

В славный год 360-летия «воссоединения Украины и России» ржавая пила пришла в движение. Она безжалостно вспарывает границы, дома, семьи, уклады, иллюзии, надежды, верования, мечты. Обезумевшая «Дружба» без видимых усилий превращает друзей во врагов. В радиусе тысяч километров от распиленного кордона, в тесном пространстве замызганной лестничной клетки. Устоявшиеся представления о мере добра и зла ежедневно просыпаются на окровавленную землю опилочным прахом.

Я не дендролог, но точно знаю, что невозможно срастить распиленные половинки умерщвленного дерева. И я не очень верю, что новое древо жизни быстро пустит корни на могильном холмике.

Символичная деталь: разработчики пилы «Дружба» не предусмотрели при конструировании изделия ни кнопки «Стоп», ни тормоза цепи. Пилу трудно остановить. Невозможно?

«Остановить войну!» Примечательно, что политики, энергично эксплуатировавшие этот лозунг на минувших президентских выборах, не снискали особых симпатий населения. Населения страны, где пожелания мира превратились из бытовой бессмыслицы в осмысленную цель.

Призыв остановить войну естественен. И бесполезен. Остановка войны нелепа, потому что за ней почти всегда следует новая война, еще более ненасытная. Войну нельзя остановить. Ее можно выиграть или проиграть. У нас права проиграть эту войну нет. 

Наверное, возможно остановить АТО. Но война от этого не остановится. Она не вчера началась, и, к несчастью, не завтра закончится. 

Антитеррористическая операция должна длиться не месяцы, а часы? Тяжко поверить. Особенно, если вспомнить, сколько ее участникам порой приходится ждать подмоги. Призвав на помощь воображение, допустим: некий фиксированный успех в силовой операции достижим за считанные дни. Станет ли он окончанием войны? Наверное, нет.

Безусловно, нет, мы не проиграем эту войну. Потому что речь идет о войне за право этой страны на жизнь. Ни больше, ни меньше. Нет сомнения, что слишком много сильных и замечательных людей не дадут этой жизни оборваться. За право Жизни нам приходится платить дань смерти. Не нами выбранная плата, но нам назначенная.

Всякая война от дьявола. Но, наверное, отчасти война — еще и промысел Божий. Ниспосланная народу война, может означать и то (прошу прощения за цинизм), что, возможно, мы ее чем-то заслужили. Но мы точно заслужили право ее выиграть. Чем быстрее осознаем это, тем легче победим.

Для государства война всегда становится самой жестокой и наиболее важной проверкой на состоятельность. Война обнажает недуги, ускоряет течение болезни, и тем самым дает шанс на исцеление.

Действительно сильные излечатся от суеверных страхов, искренне легковерные — от неизбежных заблуждений, слегка восторженные — от излишнего романтизма. Причащение к смерти обучает жизни. Не нами изобретенное правило, но нам предписанное.

Война обрекает нас на создание боеспособной армии, без которой мы обречены на новые войны. Она сегодня учит тех, кого мы уже с полным правом называем защитниками, жестокому, но, увы, необходимому навыку жертвовать жизнью и лишать жизни. Она разбудила мужскую гордость в тех, в ком она дремала. И погрузила ее в беспробудный летаргический сон в тех, в ком она никогда не имела ни малейшего шанса проснуться. Она вынуждает нас отстроить безотказную систему защиты от разрушения, на которой (Бог даст) мы наконец выстроим безукоризненную систему созидания.  

Война непринужденно, одним изящным кивком раскаленного ствола, лишает человеческого облика. Но сохранивший его на войне становится Человеком с большой буквы. Которого всегда так не хватает в мирной жизни.

Война должна выдвинуть неравнодушных, инициативных и мужественных. Война медленно и неотвратимо излечивает от ложного разочарования и фантомных болей тех, кто уже начал думать, что Майдан случился зря. Люди, которыми мы гордились и которых мы на какое-то время потеряли из виду, никуда не исчезли. Когда возникла необходимость, они заняли свое место в строю. Они добровольно заняли место тех, кто предал и спрятался. Без суеты. Спокойно и буднично. Они лезут в огонь, выбираясь из жижи окопов. Они сдают кровь раненым бойцам. Они рвутся туда, где действительно страшно, где можно нарваться на сырой окровавленный подвал, вражескую пулю или жестокую зуботычину от излишне бдительного «своего», ради того, чтобы рассказать миру о том, что действительно происходит там, где стреляют и погибают. Они жертвуют (зачастую последним), чтобы купить и доставить на передовую бинты и обезболивающие, еду и воду, надежные броники и кевларовые каски, ПНВешки, коллиматоры и тепловизоры. Они вывозят из зоны огня испуганных и отчаявшихся. Тех, кто искренне за соборную Украину; тех, кто честно верит, что «Донбасс не услышали». И тех, кто называл нашу армию карателями, радовался сбитым вертолетам и аплодировал бойне под Волновахой. Люди спасают людей, одинаково боящихся смерти.

Тех, кто верно понимает значение слова «долг», много и становится больше. Они разные. Бедные и богатые. Публичные и скромные. На всех у пилы «Дружба» явно не хватит зубьев. Они рвут свое сердце и подставляют Родине свое плечо. Их руки заняты. Автоматами, индивидуальными перевязочными пакетами, диктофонами и камерами. Они честно делают свою работу и часто выполняют чужую. За продажных подлецов со «звездными» погонами и вороватых мерзавцев в высоких кабинетах. Которых по-прежнему много. Которым война сегодня дает шанс заработать на чужой крови. А нам дает шанс расставить все и всех по должным местам завтра.   

Война уже ответила на еще недавно для кого-то актуальный вопрос о том, чем наш Майдан отличается от ихнего. Мы не грабили, не платили наемникам, не жгли национальных знамен, не пытали в подвалах и не прикрывались детьми. Не будь войны, наверное, можно было бы еще о чем-то спорить.

Война дает повод наконец-то избавить власть от улыбчивой мрази, которая ее, свирепую войну, разжигала. Которая ее, ненасытную войну, и сейчас подкармливает. Рядясь при этом в тоги миротворцев, украшенные спасительными депутатскими значками. Оберегая себя знаменем, которое они всегда ненавидели. Просто война сделала эту ненависть очевидной. А, значит, должна сделать неизбежной расплату. На войне нет лишнего времени для тщательного поиска виновных. Но я рискну предположить, что войну взращивали давно, минувшая зима сделала ее неминуемой, события в Крыму предопределили ее кровавость, а донбасский референдум обусловил ее длительность.

Ни одна большая цель не оправдывает даже самых малых жертв. Война не всех и не сразу учит состраданию. Но милосердие на войне дорогого стоит. А еще война обесценивает стенания о невинно убиенных в Луганске и Славянске, стенания подлинных поджигателей, истинных убийц. Которым уже определили место на том свете. Не знаю, будут ли там подвалы, скотч, мешки и таблички «НКВД». Но, уверен, там, не будет «хонок», ботанических садов, доплат за переход в новую фракцию и дармовой жратвы из разграбленного «Метро».

А еще там наверняка будет длинный коридор в чистилище, заполненный теми, кто «не думал», «не ожидал», «не знал», «не хотел». «Испугался, а потому проголосовал». «Ну, украл, а кто не ворует?». «Думал выйти, но не вышел, засомневался». «Ждал, чем все закончится, а что такого? «. Любой из нас им точно не судья. Есть арбитры компетентнее. Не судим. Все равно судимы будем. Но не здесь. И не сейчас.

Нужно ненавидеть войну. Но это не повод не называть ее по имени. Война страшит всякого нормального человека, но это не повод ее не замечать.

Истовая любовь к своей стране предполагает неистовую ненависть к ее врагам. Не я придумал. Не мне оценивать. Отвоевавший не только начинает ценить мир. Он получает особое право любить. Ему есть с чем сравнивать. 

Война нужна и для того, чтобы страна не боялась новой войны. Чтобы мы не открыточно, а реально научились ценить мир.

Война имеет скверную для ленивых, но полезную для деятельных привычку все расставлять по местам. Окровавленная пила «Дружба» продолжает свою адскую работу, располовинивая мир на безнадежно черное и беспримесно белое, четко обозначив границу безжалостно алым. Мы научимся разбираться в полутонах когда закончится война. Но пока она идет. Хотя и дошла пока не до каждого.

Война принудительно «соборует» страну. Расширяется география похорон, но общее горе делает нас еще более отдаленными друг от друга. Условные «политические украинцы» становятся безусловными врагами «киевской хунты» на похоронах в Одессе и Красном Лимане. Искренние сторонники единой и неделимой на похоронах в Луцке и Тернополе столь же искренне говорят: «А нащо наші хлопці там гинуть? Нехай відділяються, як хочуть…»

А еще есть те (независимо от места рождения и пункта прописки), кто попрощавшись с очередным «двухсотым» вслух говорит о готовности защищать Родину там, где Родина скажет. Потому что в сегодняшней потере любого клочка земли они видят завтрашнюю потерю целой страны.

Знакомая из волонтерской службы рассказала историю. Женщина обратилась к ней с просьбой помочь выехать из Краматорска ей и двум ее маленьким дочерям. Ругала развязавших войну русских оккупантов, величала пришлых кавказцев фашистами. В день контрольного созвона скороговоркой извинилась за причиненное беспокойство и радостно сообщила, что появилась возможность уехать в Ростовскую область. Добавив, что «ребята-осетины обещали сопроводить, чтобы без проблем…» И слава Богу. К черту можно поехать, чтобы спасти детей. Не то что к «оккупантам» в сопровождении «фашистов»…

Кстати, только война наконец-то вынудит нас определиться с дефинициями. Что для каждого из нас «фашизм» и кто «фашисты». Кто готов оставаться «совком». А кто вырос из него, невзирая ни на что. Независимо от мест проживания. Во многом именно это будет определять, из чего мы будем ковать новые скрепы. Или где будем отмерять новую границу. Но только после того как закончится война. Остановка грозит новой. Еще более страшной.  

Мы не проиграем эту войну. Но никто не знает, как именно будет выглядеть победа. И как долго продлится реальная война после формального окончания боевых действий. Мы слишком долго сообща пестовали многолетнюю неприязнь, чтобы в одночасье справиться с взращенной ею ненавистью. Умножаемой каждым погибшим и раненым.

Всякая война от дьявола, но иным народам творец порой дарует шанс обратить пролитую кровь в живую воду. Необходимую для полива истерзанной земли. В которой мы когда-нибудь похороним ненавистную войну.

Мы оглушительно громко сыграем похоронный марш смерти вопреки чаяниям тех, кто уже тихо заготовил телереквием по нашей стране и нашей мечте. Мы соберемся на этих похоронах войны всем миром, не опасаясь выстрелов в спину. Лицом к будущему.

Войну нужно ненавидеть. Войну невозможно ценить. Но она уже оценивает каждого. По делам его.