Пустострадания либеральных демократов

У латинского языка много прямых наследников, а вот у древнегреческого — только один. А как будет с русским через две тысячи лет после нас?

С одной стороны, этот вопрос, мягко говоря, простодушный. В конце концов, кому какое дело, что будет через две тысячи или даже через тысячу лет после нас? Тем более, что и сейчас русский — только один из славянских языков. При этом многие считают, что область его распространения как мирового языка сокращается. Представители естественных и точных наук стараются не писать и не печататься по-русски. А с науками общественными совсем кисло: в РФ и за ее пределами расплодилось превеликое множество мыслителей об особом пути России и о неполноценности критиков этого пути.

Политическая изоляция, в которой РФ оказалась после аннексии Крыма и разжигания гражданской войны в Украине, приводит к конфликтам внутри самого русскоязычного сообщества. Сорок лет назад французский философ Ролан Барт описал такой конфликт внутри одного языка как встречу двух сознаний — близкого к Власти, причастного Власти, или Энкратического, и безразличного и даже активно не расположенного к Власти, предлагающего критическую альтернативу, или Акратического.

Энкратическая позиция требует от тех, кто ее придерживается, «поменьше рассуждать» и «побольше действовать». Акратическая позиция, напротив, предполагает, что достаточным действием является внятное и цельное суждение о происходящем. Поэтому она старается включить или втянуть своих противников в диалог. Как только такой диалог начинается, все слабости сторонников энкратической позиции выходят наружу, и защищаемая ими система разваливается.

В позднем СССР энкратическое большинство советских граждан уступило акратическому меньшинству. Критики советского строя, как тогда казалось, победили. И вот, почти поколение спустя, бывшие советские люди словно опомнились. Вдруг оказалось, в частности, что за право говорить и читать на их довольно странном языке можно (и даже нужно, как считает профессор МГУ А.Дугин) убивать других людей. Таких, которые как бы перешли в чужую веру и которых нужно теперь за это примерно наказать.

В РФ суть внутреннего конфликта пока не очень заметна по двум причинам. Во-первых, формальные рамки — противостояние двух разных, хотя и близкородственных языков — русского и украинского, заслоняют внутренний ужас людей в России, что на их языке никто и нигде больше не станет, выражаясь высокопарным языком, писать законы о жизни. Энкратическое большинство поудобнее устроилось в клетке собственной исключительности. Энкратическое большинство внимает новым законам о борьбе с тайными и явными врагами.

Лидер либерально-демократической партии В. Жириновский продвигает новые законы о языке. Например, закон, который призван запретить без надобности пользоваться всякими иностранными словами. Идея, между прочим, столь же либеральная, сколь и демократическая: освободить, наконец, русский язык от поганой иностранщины и получить сердечный отклик от большинства простого народа. Вполне в духе российского понимания демократии.

Поскольку решать, в каком случае то или иное слово употреблено без надобности, будут тоже российские либерал-демократы, этот закон — вместе с уже действующим, который запрещает употребление чисто русского мата, — может стать опорой для чаемой русской идеи.

Судя по языковым инициативам либерал-демократов, русская идея состоит в культе пустоты. Потому что без мата и иностранных заимствований современному русскому языку просто совсем не на чем будет держаться. Извините за иностранное слово, каркаса не будет. Скелета. Не случайно пощадить русский мат попросил на днях свое начальство и Никита Сергеевич Михалков. Сердце художника чует, что не доведут его родину до добра эти пустострадальцы. Чем бы им полезным заняться, чтобы приостановить опасные пустострадания?

Мы ведь еще не забыли, что письменность наша восходит к греческой. И кое-что из опыта древних греков нет-нет, да оказывается полезным для понимания происходящего на нашей скорбной натуре. Всякий изучающий древнегреческий язык знает имя оратора Лисия. Язык Лисия, справедливо говорят нам, это — тот образцовый аттический диалект, которого не найти больше ни у кого — даже у Платона и у Аристофана не найти. Правда, не найти у Лисия ни философского богатства Платона, ни фантазийной роскоши Аристофана. Но написаны несколько десятков речей этого оратора на живом и хорошем языке. Создают портреты простых афинских жителей. При этом особенно любопытна для нас с вами и сама биография Лисия. Его отец был метэком, т.е., по нынешней российской терминологии, гастарбайтером из Сицилии. И хотя Лисий родился в Афинах, афинское гражданство ему не светило. За некоторое время до Пелопоннесской войны, которую можно сравнить с войной за Югославское или Советское наследство, Лисий участвовал в создании общегреческой колонии в Фуриях, в Южной Италии. Там, однако, он так рьяно защищал права жителей, как сейчас бы сказали, «на пользование аттическим диалектом», что был выслан из Фурий в Афины вместе с тремястами афинскими колонистами. На приемной родине «аттические страсти» Лисия нашли свое утоление в судебном красноречии, хотя полноправным гражданином Афин он так и не стал. Если бы Лисий читал Ролана Барта, он признал бы, что сменил энкратическую позицию на акратическую. А начало политического упадка Афин, а затем и всей греческой демократии, совпало с расцветом аттического диалекта греческого языка.

Может быть, так и должно быть, и нам вообще грех жаловаться на нынешних российских пустострадальцев? Может быть, оно и хорошо, и народ просто заждался репрессий, чтобы дать процвести если не русскому языку, то хотя бы российскому государству?

Ведь последовательно энкратическая позиция тоже по-своему прекрасна. Вот соратник Жириновского по Либерально-демократической партии Андрей Луговой, которого разыскивают судебные органы Великобритании за предполагаемое убийство российско-британского гражданина Литвиненко. За свой подвиг Луговой уже стяжал двойную награду от Родины: он стал депутатом Госдумы РФ и автором закона о двойном гражданстве. На днях депутат Луговой предложил вернуть родному ведомству — Федеральной службе безопасности — историческое название КГБ. Или сразу НКВД?

Вот мы и вернулись к нашему вопросу — во что хотят превратить наши пустострадальцы русский язык. В инструмент этих самых забытых репрессий. Они мечтают запретить, конечно, не двойное гражданство, а просто гражданство. Не чужую и грубую публичную речь, а всякую публичную речь. Такими темпами язык не доживет до наследников.