Называйте это двойным невезением для нашей планеты или просто насмешкой с большой буквы «Н». Как отмечает сегодня бесценный и постоянный автор статей в TomDispatch Майкл Клэр, написавший книгу «The Race for What’s Left» (Борьба за то, что осталось), если проверить планету на конфликты, то все, что мы найдем – от Сирии и Ирака до Южно-Китайского моря – окажется чередой энергетических войн, а точнее, конфликтами из-за горючих полезных ископаемых. В настоящее время, несмотря на некоторые обнадеживающие признаки, наша ополоумевшая планета превратилась в прожорливого и ненасытного монстра, чей голод может утолить только ископаемое топливо. Понятно, что конфликты и войны это ужасно. Вы просто задумайтесь над тем, что из-за распада Ирака в огне гражданской войны и массовых убийств на межконфессиональной почве появляются миллионы новых беженцев. Нефтяные войны придают этому ужасу особо мрачную окраску, потому что когда они заканчиваются — кровопролитием или всеобщим бедствием, победители захватывают нефтяные буровые установки и нефтеперерабатывающие заводы, а потом начинают выкачивать еще больше топлива, которое выделяет в атмосферу углекислый газ и метан, относящиеся к парниковым газам, создавая предпосылки для новых конфликтов, как это происходит сегодня на Ближнем Востоке.
Этот регион переживает период усиливающегося бездождья и засухи. Ученые из Национального управления океанических и атмосферных исследований считают, что это как минимум отчасти вызвано глобальным потеплением. Этой зимой, которая стала самой сухой за многие десятилетия, в Сирии и Ираке выпало исключительно мало осадков, и стояла рекордная жара, хотя это должна быть самая дождливая часть года. Данные факторы Пентагон в своем выходящем раз в четыре года прогнозе по проблемам обороны назвал «умножителями угроз». По словам метеоролога Эрика Холтхауса (Eric Holthaus), «становится все понятнее, что Ирак, как и соседняя Сирия, высыхает, что прогнозировалось уже давно как результат антропогенного накопления задерживающих тепло газов типа СО2. С 1973 года … в отдельных районах Ирака и Сирии самым драматическим образом уменьшилось количество выпадающих осадков, и это уменьшение является одним из самых серьезных в мире». В начале этого года было опубликовано исследование, в котором отмечается, что из-за прогнозируемого резкого уменьшения количества осадков, продолжающегося роста населения с соответствующим ростом демографической нагрузки, а также строительства плотин выше по течению, реки Тигр и Евфрат к 2040 году уже не будут впадать в море.
Похоже, что нарушение устойчивости погоды в Сирии и усиление «Исламского государства Ирака и Леванта», вещи взаимосвязанные. В жизненной ленте Мебиуса чем в большем отчаянии ты находишься (спасибо, глобальное потепление), тем больше шансов на то, что ты будешь сражаться за ресурсы, чтобы распоряжаться ими – от нефти до воды. А закончив это сражение, ты используешь захваченные ресурсы и еще больше разогреешь планету. Это замкнутая система и очень простая формула для разжигания жестоких эмоций, убийства людей и создания исключительно мерзкого мира.
ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ВОЙНЫ 21 ВЕКА
Ирак, Сирия, Нигерия, Южный Судан, Украина, Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря: куда ни глянь, в мире повсюду разгораются новые или активизируются старые конфликты. На первый взгляд может показаться, что это независимые друг от друга события, приводимые в действие собственными, уникальными и своеобразными обстоятельствами. Но посмотрите внимательнее, и вы увидите, что у них есть ряд важных общих характеристик, прежде всего, адское месиво из этнических, религиозных и национальных противоречий, которые доходят до точки кипения из-за навязчивых идей по поводу энергоресурсов.
В каждом из этих конфликтов движущей силой в борьбе являются в основном всплески давних исторических антагонизмов среди соседних (часто перемешанных между собой) племен, конфессий и народов. В Ираке и Сирии это столкновение между суннитами, шиитами, курдами, туркменами и прочими; в Нигерии — между мусульманами, христианами и различными племенными группировками; в Южном Судане между народностями динка и нуэр; на Украине между сторонниками единой Украины и тяготеющим к Москве русскоязычным населением; в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях это вражда между китайцами, японцами, вьетнамцами, филиппинцами и прочими народами. Очень легко объяснить все это многовековой ненавистью, о чем говорят многие аналитики. Но хотя враждебное отношение действительно содействует разжиганию таких конфликтов, они также подпитываются и очень современными мотивами. Речь идет о стремлении владеть ценными нефтяными и газовыми месторождениями. И эту ситуацию надо понимать правильно: мы имеем дело с энергетическими войнами 21-го века.
Ни для кого не должно быть неожиданностью то, что энергетика играет весьма важную роль в этих конфликтах. Ведь нефть и газ это самые важные и самые ценные сырьевые товары в мире, являющиеся ключевым источником доходов для государств и корпораций, которые контролируют их добычу и распределение. На самом деле, такие страны как Ирак, Нигерия, Россия, Южный Судан и Сирия получают основную часть своих доходов от продажи нефти, а крупные энергетические компании (многие из них государственные) обладают в этих и других причастных к данному процессу странах огромной властью и влиянием. Тот, кто руководит этими государствами и находящимися там нефте- и газодобывающими районами, также руководит сбором и распределением жизненно важных доходов от продажи энергоресурсов. Поэтому, несмотря на налет исторической вражды, многие из этих конфликтов на самом деле представляют собой борьбу за контроль над главными источниками национального дохода.
Более того, мы живем в мире, где энергия важнее всего, где контроль над нефтяными и газовыми ресурсами (а также над средствами их транспортировки) преобразуется в геополитическое влияние для одних и в экономическую незащищенность для других. А поскольку от импорта энергоресурсов зависят очень многие государства, то страны, обладающие ими в избытке и поставляющие их на экспорт, включая Ирак, Нигерию, Россию и Южный Судан, зачастую пользуются несоразмерно большим влиянием на мировой арене. Происходящее в этих странах порой важно для нас в той же мере, как и для населяющих их людей. А поэтому риск постороннего вмешательства в их конфликты — будь то прямая интервенция, поставки оружия, отправка военных советников или экономическая помощь — для этих стран всегда выше, чем в других местах.
Борьба за энергоресурсы стала заметным фактором во многих последних конфликтах, включая ирано-иракскую войну 1980-1988 годов, войну в Персидском заливе 1990-1991 годов, а также гражданскую войну в Судане, шедшую с 1983 по 2005 год. На первый взгляд, ресурсный фактор в этих последних вспышках напряженности и военных действиях может показаться незаметным. Но вглядитесь пристальнее, и вы поймете, что каждый из этих конфликтов в своей основе является энергетической войной.
Ирак, Сирия и «Исламское государство Ирака и Леванта»
«Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) это экстремистская суннитская группировка, контролирующая обширные районы на западе Сирии и на севере Ирака. Это хорошо вооруженные отряды боевиков, вознамерившихся создать исламский халифат на захваченных ими территориях. Это фанатичная сектантская религиозная организация, стремящаяся возродить чистую, ничем не испорченную набожность и благочестие ранней исламской эпохи. В то же время, она занимается традиционным государственным строительством, пытаясь создать хорошо функционирующее государство со всеми его атрибутами.
Как выяснили (на своем горьком опыте) Соединенные Штаты в Ираке и Афганистане, государственное строительство обходится дорого. Надо создавать и финансировать органы власти, набирать и оплачивать армии, закупать оружие и топливо, а также поддерживать в рабочем состоянии инфраструктуру. Без нефти (и некоторых других неплохих источников доходов) ИГИЛ не могло даже надеяться на достижение своих целей. Однако теперь, когда эта организация заняла ключевые нефтедобывающие районы в Сирии и захватила нефтеперерабатывающие мощности в Ираке, она оказалась в уникальном положении и может это сделать. Так что нефть жизненно важна для реализации грандиозной стратегии ИГИЛ.
Сирия никогда не была крупной нефтедобывающей страной, однако благодаря довоенной добыче в объеме 400 тысяч баррелей в день режим Башара Асада имел серьезный источник дохода. Сейчас большая часть нефтяных месторождений страны оказалась под контролем повстанческих группировок, в том числе «Исламского государства Ирака и Леванта», связанного с «Аль-Каидой» фронта ан-Нусра и местных курдских боевиков. Хотя добыча на месторождениях значительно сократилась, нефть добывается и продается через различные тайные каналы в достаточном количестве, чтобы приносить повстанцам доход и средства на текущие нужды. «Сирия это нефтяная страна, и она обладает ресурсами, но в прошлом все их разворовывал правящий режим, — говорит антиправительственный активист Абу Низар (Abu Nizar). — А сейчас их разворовывают те, кто наживается на революции».
Сначала добычей занимались многие повстанческие группировки, но с января, когда ИГИЛ взял под свой контроль столицу провинции Ракка с одноименным названием, он стал главным игроком в нефтедобыче. Кроме того, ИГИЛ захватил месторождения в соседней провинции Дейр аз-Заур, находящейся вдоль границы с Ираком. Значительная часть поставленного американцами оружия, которое было захвачено ИГИЛ в Ираке у обратившейся в бегство армии, боевики переправили в Дейр аз-Заур, чтобы их организация могла взять этот регион под свой полный контроль. В Ираке ИГИЛ ведет боевые действия, пытаясь захватить самый крупный в стране нефтеперерабатывающий завод в Баиджи, расположенный в центре.
Похоже, что ИГИЛ продает нефть с подконтрольных ему месторождений таинственным посредникам, которые в свою очередь организуют ее перевозку автоцистернами покупателям в Ираке, Сирии и Турции. Говорят, что за счет этих продаж организация получает средства на выплату содержания своим боевикам и на масштабные закупки оружия и боеприпасов. Многие обозреватели также утверждают, что ИГИЛ продает нефть режиму Асада в обмен на то, чтобы правительственные войска не наносили по его отрядам воздушные удары, как они делают с другими группировками. «Многие местные жители в Ракке обвиняют ИГИЛ в том, что он сотрудничает с сирийским режимом, — сообщил в начале июня курдский журналист Сирван Каджо (Sirwan Kajjo). — Люди говорят, что в то время как другие повстанческие группировки в Ракке регулярно подвергаются авиационным нападениям, штаб-квартира ИГИЛ не была атакована ни разу».
Какой бы характер ни приняли текущие боевые действия на севере Ирака, очевидно, что и там нефть играет центральную роль. ИГИЛ стремится лишить поставок топлива и нефтяных доходов правительство в Багдаде, и в то же время пополняет собственную казну, наращивая потенциал государственного строительства и добиваясь все новых военных успехов. В то же время, курды и различные племена суннитов, часть из которых сотрудничает с ИГИЛ, тоже хотят взять под свой контроль находящиеся на их территориях нефтяные месторождения, а также желают получать большую долю нефтяного богатства страны.
Украина, Крым и Россия
Нынешний кризис на Украине начался в ноябре 2013 года, когда президент Виктор Янукович отверг соглашение о налаживании более тесных экономических и политических связей с Европейским Союзом, отдав предпочтение сотрудничеству с Россией. Его действия вызвали яростные антиправительственные протесты в Киеве, из-за которых Янукович через какое-то время был вынужден бежать из столицы. Поскольку главный союзник Москвы был удален со сцены, а власть в столице захватили силы, выступающие за сближение с ЕС, российский президент Владимир Путин взял под свой контроль Крым и начал разжигать сепаратистские настроения на востоке Украины. Для обеих сторон начавшаяся война это борьба за политическую легитимность и национальную идентичность, но как и в других последних конфликтах, она также связана с энергоресурсами.
Сама Украина добывает не очень много энергоресурсов. Но она является важной страной-транзитером, через которую Россия осуществляет поставки природного газа в Европу. По данным американского Управления по энергетической информации, Европа в 2013 году получила от России 30% газа из общего объема своего потребления. В основном эти поставки осуществлял государственный газовый гигант «Газпром», причем примерно половина из этого объема была перекачана по трубопроводам через Украину. Поэтому Украина играет важнейшую роль в сложных энергетических отношениях между Европой и Россией, и это невероятно выгодный и доходный бизнес для теневой элиты и олигархов, которые контролируют газовые потоки, одновременно провоцируя острые противоречия. Споры по поводу цен, по которым Украина закупает газ в России, дважды привели к тому, что Газпром полностью прекратил поставки, что также вызвало сокращение объемов, поставляемых в Европу.
На этом фоне неудивительно, что главная цель «соглашения об ассоциации» между ЕС и Украиной, от которого отказался Янукович (и которое подписало новое украинское правительство), состоит в распространении энергетических правил Евросоюза на энергосистему Украины. Это по сути дела ведет к ликвидации удобных и ловких сделок между украинской элитой и Газпромом. Как утверждают руководители ЕС, заключив это соглашение, Украина начнет «процесс приведения своего энергетического законодательства в соответствие с европейскими нормами и стандартами, а это будет способствовать реализации реформ на внутреннем рынке».
У российских руководителей немало причин с недовольством относиться к соглашению об ассоциации. Во-первых, оно заключит находящуюся на границе с Россией Украину в более тесные политические и экономические объятия Запада. Но особую обеспокоенность вызывают положения соглашения об энергетике — ведь Россия испытывает экономическую зависимость от поставок газа в Европу, не говоря уже о том, что эти положения создают угрозу личному благосостоянию имеющих хорошие связи представителей российской элиты. В конце 2013 года Владимир Путин оказал колоссальное давление на Януковича, чтобы тот отвернулся от ЕС и дал согласие на вхождение в экономический союз с Россией и Белоруссией, что стало бы гарантией сохранения привилегированного положения элиты в обеих странах. Однако, двинувшись в этом направлении, Янукович наглядно продемонстрировал ту продажную политику, которая давно уже стала настоящим бедствием для украинской энергетической системы. Это вызвало протесты на киевской площади Независимости (Майдан) и привело к его свержению.
Когда начались протесты, произошел целый водопад событий, приведших к текущему противостоянию. Крым оказался в руках России, значительная часть востока Украины — под контролем пророссийских сепаратистов, а западные районы еще больше сблизились с ЕС. В ходе этой борьбы заметную роль стала играть политика самоидентификации, и лидеры со всех сторон начали призывать к национально-этническому самосознанию и лояльности. Тем не менее, энергия остается важным фактором в этом уравнении. Газпром неоднократно повышал Украине цены на поставляемый туда газ, а 16 июня полностью перекрыл вентиль, заявив о неуплате за прошлые поставки. Спустя день произошел взрыв на одном из главных трубопроводов, по которому российский газ идет на Украину — и следствие по этому делу продолжается до сих пор. Цены на газ остаются серьезной проблемой в переговорном процессе, идущем между недавно избранным президентом Украины Петром Порошенко и Владимиром Путиным.
Энергоресурсы также сыграли ключевую роль в решении России взять под свой контроль Крым военным путем. Присоединив этот регион, Россия практически удвоила свои морские территории на Черном море, где в подводных недрах могут находиться миллиарды баррелей нефти и огромные запасы природного газа. До кризиса некоторые западные нефтяные компании, включая ExxonMobil, вели с Украиной переговоры о получении доступа к этим запасам. Сейчас они будут вести переговоры с Москвой. «Это очень важно, — говорит эксперт по Евразии из Массачусетского технологического института Кэрол Сайвец (Carol Saivetz). — Это лишает Украину возможности разрабатывать данные месторождения, которые переходят к России».
Нигерия и Южный Судан
Конфликты в Южном Судане и Нигерии во многих отношениях отличаются друг от друга, но у них есть один очень важный общий фактор: широко распространенное недовольство и недоверие к государственным чиновникам, которые обогатились, стали нечистыми на руку и самовластными благодаря тому, что имеют доступ к огромным доходам от продажи нефти.
В Нигерии повстанческая группировка «Боко Харам» ведет борьбу за свержение существующей политической системы и установление пуританского государства во главе с мусульманами. Хотя большинство нигерийцев осуждают ее насильственные и жестокие методы борьбы (включая похищение сотен несовершеннолетних девочек из государственной школы), эта организация черпает силы в недовольстве бедного севера страны погрязшим в коррупции центральным правительством в далекой столице Нигерии Абудже.
Нигерия это самая крупная нефтедобывающая страна в Африке, выкачивающая из недр приблизительно 2,5 миллиона баррелей в день. Поскольку цены на нефть сейчас составляют около 100 долларов за баррель, это может дать колоссальные доходы стране даже после того, как занимающиеся повседневной добычей частные компании заберут свою долю. Если бы эти доходы, оцениваемые в десятки миллиардов долларов в год, шли на цели ускоренного развития страны и улучшения положения населения, Нигерия стала бы настоящим светочем надежды для Африки. Но вместо этого значительная часть денег исчезает в карманах и на зарубежных банковских счетах нигерийской элиты, имеющей нужные связи.
В феврале управляющий центральным банком Нигерии Ламидо Сануси (Lamido Sanusi) заявил парламентской следственной комиссии, что государственная корпорация Nigerian National Petroleum Corporation не перевела в казну примерно 20 миллиардов долларов доходов от продажи нефти, хотя того требует закон. Очевидно, эти деньги ушли на частные счета. «Значительная часть денег пропала, — заявил управляющий New York Times. — И я говорил депутатам не только о цифрах. Я показал им, что это жульничество».
Для многих нигерийцев, большинство из которых живут менее чем на два доллара в день, коррупция в Абудже вкупе с бессмысленной жестокостью государственных сил безопасности стала источником неугасимого недовольства и возмущения. Из-за этого постоянно пополняются новыми боевиками ряды мятежных группировок типа «Боко Харам», которая вызывают растущее восхищение. «Они хорошо знают, что недовольство обязательно приведет кого-нибудь в их ряды и заставит взять в руки оружие», — сказал репортер National Geographic Джеймс Верини (James Verini) о людях, у которых он брал интервью в районах военных действий на севере Нигерии. На данный момент государство не имеет никакой возможности подавить повстанческое партизанское движение, и его неспособность, сопровождающаяся неуклюжей тактикой ведения войны, еще больше отвращает от властей простых нигерийцев.
У конфликта в Южном Судане разные причины, но есть одна общая связь с энергоресурсами. В действительности само создание Южного Судана стало результатом нефтяной политики. Гражданская война в Судане длилась с 1955 по 1972 год, и закончилась лишь тогда, когда правительство мусульманского большинства на севере согласилось предоставить больше автономии народам южной части страны, которые в основном исповедуют традиционные африканские верования или христианство. Но когда на юге нашли нефть, руководство северного Судана отказалось от своих прежних обещаний и попыталось взять под свой контроль нефтяные месторождения. Это вызвало вторую гражданскую войну, длившуюся с 1983 по 2005 год. В ходе этой войны погибли примерно два миллиона человек. В итоге юг получил полную самостоятельность и право проголосовать по вопросу отделения. После референдума в январе 2011 года, на котором 98,8% южан проголосовали за отделение, страна 9 июля того же года обрела независимость.
Не успели создать новое государство, как на севере возобновился конфликт из-за нефти. Хотя у Южного Судана нефти предостаточно, единственный трубопровод, дающий возможность для ее экспорта, проходит к берегу Красного моря через северный Судан. Поэтому юг гарантированно находится в зависимости от севера, что касается получения доходов в казну государства. Возмущенные утратой месторождений северяне назначили чрезмерно высокую цену за транспортировку нефти, что привело к отключению нефтяных поставок югом и к периодическим вспышкам насилия на до сих пор оспариваемой границе между двумя странами. Наконец, в августе 2012 года стороны договорились о формуле раздела нефтяного богатства, и перекачка нефти возобновилась. Однако в некоторых контролируемых севером, но населенных связанными с югом людьми местах на границе боевые действия продолжаются.
Теперь, когда Южный Судан снова гарантировал себе доходы от экспорта нефти, его президент Салва Киир (Salva Kiir) стремится укрепить свой контроль над страной и взять в свои руки все нефтяные доходы. Заявив о подготовке против него переворота под руководством противников власти, во главе которых якобы стоял вице-президент Риек Машар (Riek Machar), 24 июля 2013 года он распустил свое многонациональное правительство и начал аресты союзников Машара. Начавшаяся в результате борьба за власть быстро переросла в этническую гражданскую войну, и люди из народности президента Киира динка воюют с представителями народности нуэр, к которой принадлежит Машар. Несмотря на ряд попыток договориться о прекращении огня, боевые действия идут с декабря по настоящее время. Они унесли жизни тысяч людей, а сотни тысяч южных суданцев были вынуждены покинуть свои дома.
В основном боевые действия на юге Судана, как в Сирии и Ираке, идут неподалеку от важных нефтяных месторождений. Обе стороны преисполнены решимости взять их под свой контроль и получать приносимые ими доходы. По состоянию на март находящееся под контролем правительственных войск в штате Верхний Нил месторождение Палоч давало примерно 150 тысяч баррелей в день, благодаря чему государство и участвующие в добыче нефтяные компании получали около 15 миллионов долларов дохода. Силы повстанцев во главе с бывшим вице-президентом Машаром пытаются захватить эти месторождения, чтобы лишить государство доходов. «Присутствие на месторождении Палоч сил, преданных Салве Кииру … для нас неприемлемо, — сказал в апреле Машар. — Мы хотим взять это месторождение под свой контроль. Это наша нефть». По состоянию на сегодня месторождение остается в руках государства, однако мятежники захватывают все новые территории поблизости от него.
Южно-Китайское море
В Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях Китай и его соседи претендуют на многочисленные атоллы и острова, расположенные над огромными подводными месторождениями нефти и газа. В водах этих морей в последние годы неоднократно возникали столкновения военно-морских сил, причем в последнее время все внимание приковано к Южно-Китайскому морю.
Это море, расположенное в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, богато запасами энергоресурсов и издавна является предметом спора. Оно окружено Китаем, Вьетнамом, островом Борнео и Филиппинскими островами. Напряженность достигла своего пика в мае, когда китайцы разместили в водах, на которые претендует Вьетнам, свою самую крупную установку глубоководного бурения HD-981. Прибыв в район буровых работ, находящийся примерно в 120 морских милях от побережья Вьетнама, китайцы окружили HD-981 целой флотилией кораблей из состава ВМС и береговой охраны. Когда вьетнамские пограничные корабли попытались проникнуть через это оборонительное кольцо в попытке отвести установку в сторону, китайские моряки начали таранить их и поливать из брандспойтов. В ходе этих столкновений человеческих жертв не было, однако во Вьетнаме в ответ на эти морские поползновения начались антикитайские возмущения, приведшие к гибели нескольких человек. Ожидается, что стычки на море будут продолжаться несколько месяцев, пока китайцы не переместят буровую установку в другое место (которое может оказаться не менее спорным).
Причиной бунтов и столкновений из-за развертывания HD-981 стал в основном национализм и недовольство из-за прошлых унижений. Китайцы, которые утверждают, что всеми крошечными островами в Южно-Китайском море когда-то управляла их страна, до сих пор стремятся компенсировать территориальные потери и преодолеть унижения, которые им причинили западные державы и империалистическая Япония. Вьетнамцы, давно уже привыкшие к китайским вторжениям, стремятся защитить то, что считают своей суверенной территорией. Для простых граждан в обеих странах демонстрация решимости в споре это вопрос национальной гордости.
Но было бы неправильно считать китайские действия в Южно-Китайском море простым вопросом националистических побуждений. Владеющая установкой HD-981 China National Offshore Oil Company проводит обширные сейсмические испытания в спорном районе и видимо считает, что там имеются большие запасы энергоресурсов. «Согласно оценкам, в Южно-Китайском море содержится от 23 до 30 миллиардов тонн нефти и 16 триллионов кубометров газа, что составляет треть общего объема нефтегазовых запасов КНР», — отмечает китайское информационное агентство «Синьхуа». Более того, Китай заявил в июле, что отправляет в спорные воды Южно-Китайского моря вторую буровую установку, и что на сей раз она будет размещена в устье Тонкинского залива.
Потребляя больше всех в мире энергии, Китай отчаянно пытается получить доступ к новым поставкам органического топлива, где только может. Китайское руководство готово во все больших количествах покупать африканскую, российскую и ближневосточную нефть и газ для удовлетворения растущих энергетических потребностей страны. Но вполне естественно, что оно предпочитает разрабатывать и эксплуатировать собственные месторождения. Для него Южно-Китайское море является не зарубежным, а китайским источником энергоресурсов, и оно преисполнено решимости обеспечить контроль над ним любыми необходимыми средствами. А поскольку другие страны, в том числе, Вьетнам и Филиппины, также хотят эксплуатировать эти нефтегазовые запасы, дальнейшие и все более жестокие столкновения кажутся практически неизбежными.
Бесконечная борьба
Как показывают эти и другие конфликты, борьба за обладание ключевыми источниками энергоресурсов и за распределение нефтяных доходов является важнейшим фактором в большинстве современных войн. Этнические и религиозные разногласия придают этим баталиям более напряженный политический и идеологический характер, однако их главная движущая сила это возможность получать колоссальные прибыли от продажи нефти. Не будь этих ресурсов, многие из этих конфликтов постепенно выдохлись бы из-за нехватки средств на покупку оружия и финансирование войск. Но пока течет нефть, у воюющих сторон будут и средства, и стимулы для продолжения борьбы.
В нашем мире контроль над нефтяными и газовыми ресурсами является неотъемлемым и жизненно важным компонентом государственной власти. «Нефть это не только горючее для автомобилей и самолетов, — заявил в 2002 году слушателям из Госдепартамента Роберт Эбел (Robert Ebel) из Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). — Нефть питает военную мощь, национальные казначейства и международную политику». Это не просто сырьевой товар для торговли, это «определяющий фактор благосостояния, национальной безопасности и международного влияния для тех, кто обладает этим важным ресурсом и прямо противоположный фактор для тех, кто не имеет такого доступа».
Если хотите, сегодня это заявление верно как никогда, и по мере расширения энергетических войн его достоверность будет все более очевидной. Возможно, когда-нибудь благодаря разработке возобновляемых источников энергии это высказывание будет опровергнуто. Но если в современном мире вы станете свидетелем разрастающегося конфликта, ищите энергоресурсы. Вы обязательно найдете их в каком-нибудь уголке нашей раздираемой энергетическими спорами планеты.
Майкл Клэр — профессор, преподаватель проблем мира и международной безопасности из Гэмпширского колледжа, автор ряда книг.
