Эдуард Шеварднадзе и его личная борьба с хаосом

Тбилиси –. Грузия в воскресенье хоронила Эдуарда Шеварднадзе, человека, с именем которого связана целая эпоха. О Шеварднадзе говорят и хорошо, и плохо, но все признают, что он был неординарной и яркой личностью.

В течение многих лет рядом с Шеварднадзе работал Петре Мамрадзе, в качестве начальника аппарата.  В интервью агентству «Новости-Грузия» он поделился своими воспоминаниями:

- С Шеварднадзе я работал девять лет, в качестве начальника его аппарата. И после его ухода в отставку наш контакт не прервался. Конечно, самое интенсивное, ежедневное общение было те девять лет. Я присутствовал на всех совещаниях, даже был в машине, вместе с Шеварднадзе, во время покушения  в 1995-ом году. И, конечно,  все эти годы и он сам, и я анализировали все, что происходило.

Возвращение

Шеварднадзе вернулся в Грузию 7 марта 1992 года, в страну, где царили хаос, анархия и всем руководили вооруженные банды…

Не существовало милиции как таковой, были какие-то формальные структуры без оружия, у которых мхедрионовцы и гвардейцы забирали все. Если кого-то задерживали, тут же приезжали люди на бронированных машинах, освобождали своих и били милиционеров. Страна была парализована. И вот приезжает человек, которому 64 года, с огромным авторитетом на международной арене, но без реальной силы на месте. Да какой там президент - ничего не было. Был Военный совет, потом Госсовет, куда его номинально включили членом президиума…

К  Шеварднадзе до его возвращения зачастили разные люди, которых в нормальной стране на пушечный выстрел нельзя было подпускать к политической, либо общественной жизни страны. Но они понимали, что Гамсахурдия ведет страну к полному экономическому и политическому краху, что страна существовать не сможет и наступает конец. Грузию не приняли в состав ООН, а Армению и Азербайджан приняли. Запасы зерна иссякали, было ясно, что невозможно будет выпекать хлеб. Уже было ясно, что будет парализовано транспортное сообщение, потому что неоткуда достать бензин, нефть…

Многие тогда считали, что стоит объявить независимость и наступит изобилие, и что нам одного «Боржоми», чая и цитрусов достаточно, чтобы жить лучше Германии… А когда забили тревогу, сложился план пригласить Шеварднадзе, чтобы он обеспечивал своим международным авторитетом приток в Грузию всего , что нужно, принятие страны в ООН и в другие международные организации. Но ни капельки власти никто не хотел ему давать внутри страны.

Его личный помощник Теймураз Степанов-Мамаладзе рассказывал, что, встретившись с очередными эмиссарами из Грузии,  Шеварднадзе сидел, схватившись за голову и говорил: «Теймураз, наша с тобой Грузия погибла, спасти Грузию уже не удастся».

И он не собирался ехать. А потом как-то сказал: «Я понимаю, что скорее всего погибну, что очень быстро потеряю международный авторитет, и для меня это хуже физической смерти, но ведь нельзя отказаться? Как потом жить? Надо ехать».

У простого народа все годы оставался вопрос: «Он же вернулся: почему так плохо? Значит, он не хочет сделать лучше…».

А я все это видел и помню. Помню Госсовет, где Китовани, Иоселиани и Сигуа, которые бдят, чтобы Шеварднадзе не получил никакой власти…

От покушения до покушения

Он ходил по краю и знал это. После возвращения, 12-го мая, поехал в Цхинвал, тогда делегацию из Тбилиси обстреляли из системы залпового огня «Алазань». То что Шеварднадзе тогда спасся, было чудо.

В 1995-ом году, 24–го августа, когда мы принимали Конституцию, Иоселиани и его группа, мхедрионовцы, матерились открыто и говорили, что с «ним (Шеварднадзе) надо кончать». И 29-го августа нас взорвали и опять, спасло чудо.

Огромным достижением было то, что Шеварднадзе смог тогда уличные политические разборки перенести в парламент. Это было время, когда Луиза Шакиашвили вещала часами, Иоселиани устраивал свои клоунады, а Китовани  рвал микрофон и что-то мычал…

Ошибки  Шеварднадзе

- В августе 1992-го года, когда Китовани первый раз отправился в Абхазию и это подписал Госсовет, Шеварднадзе заявил, пусть идет Китовани, но только для охраны железнодорожных путей и мостов, больше ничего, ни в одной жилой пункт (пусть) не входит.  Конечно, они (Китовани и его войска) не вошли, а ворвались в Абхазию… поливали из пулеметов население на пляже. И началось то, что началось … Китовани тогда не отвечал, полностью отрубил связь.

Восемь тысяч уголовников были выпушены в начале  1992-го года из грузинских тюрем. Среди них закоренелые преступники, убивавшие десятки людей и которые ждали расстрела…. С автоматами Калашникова они поехали грабить Абхазию.

До сих пор можно дебатировать, как тогда можно было поступить. Может быть, Шеварднадзе должен был, вместо того, чтобы постоянно говорить по телефону с Ардзинбой, сразу лететь в Сухум самому, чтобы показать, что категорически против того, что происходит. Но  он думал, что сможет загасить конфликт.

Еще я думаю, если бы Шеварднадзе в свое время жестко бы ушел с мифического поста в Госсовете, с нулевой власти, многое могло бы повернуться по другому. Он бы вернулся, и вернулся бы уже с другим активом, с реальной властью.

Выход из тупика

- То чего добился Шеварднадзе - восстановление элементарного правопорядка, выхода из тупиковой ситуации, когда наконец удалось заморозить конфликты. И не только заморозить -  начали восстанавливаться человеческие контакты, особенно с Цхинвалом.

Крупнейшее достижение Шеварднадзе – на этом фоне он отправляется в США и говорит с президентом Биллом Клинтоном и главой МВФ, с которыми был знаком лично со времен работы на посту министра иностранных дел СССР. Он сказал тогда – надо начинать реформы, или Грузия погибнет.  В США сомневались, говорили, у вас хаос и анархия, наши программы для вас невозможны, но он их уговорил.

Помните, что тогда началось? Были отпущены цены, хлеб стал стоить дороже, но он появился и исчезли очереди.  За несколько дней до своих выборов в президенты Шеварднадзе пошел на введение национальной валюты. Этого никто бы не посмел, немцы тогда говорили -  самоубийца. А он говорил: «Все равно за все спросят с меня», - и принимал решения. Он знал, на что шел.

Тип политика

- Он был совершенно бесстрашным человеком в отношении себя лично и, одновременно, осторожным, возможно, слишком осторожным в политике. Советское прошлое воспитало его как политика выжидающего, а не атакующего.

Ему писали тексты, но Шеварднадзе всегда давал четкие инструкции, какой текст нужен. И всегда сам делал правки, переделывал подготовленный вариант. При этом мог говорить совершенно без бумаги, когда это было нужно.

Еще была его феноменальная трудоспособность, он мог работать по 20 часов в сутки и нельзя было догадаться, где и когда он успевает хотя бы немного поспать. Он очень быстро читал, мгновенно принимал решения и одновременно имел терпение выслушивать кого угодно и когда угодно - если это надо было для дела. И все это, включая субботы и воскресения.

В 9 утра Шеварднадзе всегда был на службе, и редко, чтобы уезжал из канцелярии раньше полуночи. Был у него свой час после обеда, он его использовал для чтения, читал много, чаще всего специальную литературу по политологии и поэзию.

Люди, которые с ним работали в МИД СССР, мне рассказывали, что многие уходили, не выдерживая графика. Когда Шеварднадзе совершал турне по Африке, охрана, падающая  с ног, решила, что он колется какими-то препаратами, потому что невозможно человеку не спать…  При этом он всегда находил момент устроить небольшой перерыв, разрядить ситуацию, это было важно, чтобы люди рядом с ним не обезумели от усталости совершенно.

Когда принимали Конституцию, режиссер Гига Лорткипанидзе взмолился: «Батоно Эдуард, нельзя так, мы все помираем, а вы свежий, вы нас всех в гроб отправите!». А Шеварднадзе заставлял комиссию часами сидеть и обсуждать, и сам не уходил, выслушивал любое безумное предложение и начинал логически рассуждать. Так он заставил всех работать и нейтрализовал дикие идеи и Конституцию приняли.

У него была истинная харизма, он магнетически воздействовал на людей. Покойный Резо Адамия называл его Каа: «Он - Каа, а мы - бандерлоги… Когда он начинает говорить, посмотрите на бандерлогов вокруг, как постепенно они завораживаются….».

Принципы

- Для него было важным  самому не отступать от своих принципов и идеалов.  И он плохо относился к людям, которые меняют свое мнение. «Мелкие людишки», - говорил он.

Он не любил трусость, предательство, но в то же время это его не удивляло. Он всегда был готов к тому, что человек может совершить, что угодно, в зависимости от обстоятельств.

Шеварднадзе считал, что мало кто понимает новый мировой порядок и предупреждал, что если этические и моральные нормы не станут обязательным условием мировой политики, то мир не удержать на Земле в XXI веке.

Перед падением Сухуми Шеварднадзе, отправляясь в Абхазию, взял с собой табельное оружие. Он собирался застрелиться, если попадет в плен. Нанули, жена, тогда сказала: «Ты понимаешь, куда летишь?». Он ответил: «На смерть, Нанули». И сел в машину.

Истории

- Шеварднадзе сам часто вспоминал один из своих приездов в Поти. Народ там собрался на площади и кричит: «Мелия, Мелия!». Шеварднадзе называли «белым лисом», ну он и решил, что собрались сторонники Гамсахурдиа. Оказалась,  люди требовали, чтобы к ним вышел мэр Поти по фамилии  Мелия. Шеварднадзе облегченно рассмеялся: «Оказывается, Мелию зовут!».

Еще помню, когда похитили Питера Шоу, британского банкира, Шеварднадзе очень переживал, тут же созвал совещание, жестко дал приказ решить вопрос.  Было видно, что удручен.  Чтобы  утешить,  я сказал, что по статистике и в Лондоне, и в Гамбурге похищают людей с требованием выкупа, а в Колумбии вообще пять тысяч человек числятся похищенными. Он на меня посмотрел и говорит так, ехидно: «Хочешь сказать, у нас еще есть серьезные резервы в этом направлении?».

Во время предвыборной компании Шеварднадзе посещал  горный регион Хевсурети, где отмечался народный праздник. Нужно было из лука попасть в цель с большой дистанции. Шеварднадзе ни разу в жизни не стрелял из лука, а был ему тогда 71 год. Он взял и выстрелил, и попал. Хевсуры взвыли. Потом долго  вспоминали,  кто и в каком веке в последний раз сумел попасть в цель с такого расстояния. А Шеварднадзе спокойно отдал лук и сказал: «Ну, тут мы выборы выиграли, поехали в следующий район».

Недавно вспомнилась еще одна история, Шеварднадзе поехал в Дманиси, где живут сваны. Тут выясняется, что один сван держит в руках гранату с выдернутой чекой, еще немного, и все взорвет.  Все вокруг его умоляют не взрывать. Шеварднадзе в этот момент говорил с людьми, готовил совещание, узнал о том что происходит – подошел к этому свану и говорит так, по отечески… «Ну как так можно, посмотри, сколько людей вокруг»…. Уговорил.

Зона комфорта

- У него были очень близкие друзья, в основном, из сферы культуры. Я знаю , что он очень дружил в в свое время с Нодаром Думбадзе, Джансугом Чарквиани,  Резо Амашукели, Чабуа Амиреджиби. Историк  Леван Саникидзе регулярно приходил к Шеварднадзе, Он дружил также с Мурманом Лебанидзе.  Среди ученых, писателей и поэтов Грузии  у него были очень близкие друзья.

Из соратников можно вспомнить Нугзара Саджая, секретаря Совета Нацбезопасности… Ираклий Менагаришвили тоже был замечательным министром, верным, квалифицированным.

В эмоциональном плане семья была для него прибежищем, он был очень любящий муж, отец, дед.

Неожиданное

- В молодости Шеварднадзе был великолепным мотоциклистом , сколотил команду, и они объездили тогда весь Союз, молодые люди,  как он, комсомольские вожаки в то время. Есть фотография, где он - очень представительный молодой человек в кожаной тужурке на мотоцикле.

А вот охотой не увлекался никогда …