С начала нынешнего кризиса в Газе Франсуа Олланд уже дважды успел весьма символически отметиться в СМИ. Причем далеко не лучшим образом. Сначала его министру обороны Жану-Иву Ле Дриану и министру иностранных дел Лорану Фабиусу пришлось в срочном порядке исправлять грубую дипломатическую ошибку президента, который на эмоциональной волне оправдал военную операцию израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху, не сказав ни слова о десятках погибших палестинцев.
Второй знаменательный случай произошел в Чаде, где Олланд собрал пресс-конференцию по итогам своего африканского мини-турне. Там он предельно открыто пригрозил всем, кто осмелится нарушить запрет на уличные демонстрации в поддержку населения Газы, который ввел его министр внутренних дел Бернар Казенев. Эта угроза прозвучала с характерной монотонностью заученного наизусть текста, что стало резким контрастом по сравнению с кадрами протестов в районе Барбес и сценами побоища в 18-м округе Парижа. Эта несостыковка политических заявлений с реальностью стала, пожалуй, самой заметной за весь президентский срок Франсуа Олланда.
После избрания на высший государственный пост Франсуа Олланду пришлось пройти через несколько кризисов, которые коснулись политики, общества и даже его личной жизни. И все они не замедлили отразиться на его рейтингах. Тем не менее, сейчас он впервые показал, что совершенно не может держать в руках бразды политической власти. Такой поворот тем сильнее бросается в глаза, что ранее международная политика была для него чуть ли не единственной отдушиной. Военные операции в Мали и Центральноафриканской Республике в значительной мере способствовали укреплению его престижа и президентского образа.
Даже если бы Франсуа Олланд и не отличился впечатляющей политической инициативой по урегулированию сирийского кризиса, он все равно мог бы рассчитывать на своего рода «статические» политические дивиденды в арабском мире из-за традиционно взвешенной позиции Франции по палестино-израильскому конфликту. Несмотря на все хитросплетения ближневосточной политики этой позиции всегда удавалось объединить признание права израильтян на безопасность и права палестинцев в полной мере пользоваться их собственными правами. Взвешенность и хрупкость — такими были черты подхода Франции, который Франсуа Олланд намеренно или по глупости расколотил на мелкие куски.
С самого начала кризиса Франсуа Олланд неоднократно демонстрировал, что не хочет приносить палестино-израильский конфликт на французскую землю. Он совершенно справедливо опасался уличных столкновений между сторонниками палестинцев и израильтян, которые могли бы создать неисправимый раскол внутри французского общества. Но хотя диагноз и был поставлен верно, предложенное лечение никак не назвать эффективным. Сам по себе принцип запрета демонстраций, который навлек на себя громкую критику ультралевых и тихую критику большей части правой оппозиции, наоборот подействовал как катализатор напряженности и столкновений.
Любой человек, у которого есть телевизор, мог лично убедиться, что из всех европейских стран, где граждане вышли на уличные демонстрации, только во Франции творилось нечто напоминающее городские бои и шли столкновения активистов с полицейскими силами. В других странах и городах, например, в том же Лондоне, демонстрации прошли достойно и совершенно спокойно. Это неоспоримое доказательство того, что уличный протест вовсе не обязательно скатывается в погромы и побоища.
Таким образом, провозглашение запрета стало большой политической ошибкой. Но еще большей ошибкой стали попытки оправдать это решение бессмысленными политическими аргументами. В их числе следует в первую очередь отметить настойчивое стремление провести связь между желанием некоторых французских граждан совершенно спокойно выразить свою солидарность с несчастным населением Газы (там жертвы среди мирного населения сейчас исчисляются сотнями) и подъемом антисемитизма во Франции. Такое упрощение, которое звучало в заявлениях президента Республики и его премьер-министра Манюэля Вальса, свидетельствует о полном отсутствии политической мысли на вершине государственной власти.
Правая оппозиция не замедлит воспользоваться таким положением дел и закидает тухлыми помидорами правительство и его подход к разрешению кризиса. Хотя правые и выразили солидарность с властями в борьбе с вандалами и хулиганами, некоторые предлагают Франции выступить с инициативами на европейском уровне. Эти призывы проливают свет на отсутствие Франсуа Олланда на Ближнем Востоке, несмотря на обозначившийся отход американцев. Для некоторых главный вывод из нынешних событий заключается в том, что принятые Франсуа Олландом внутренние политические решения никак не укрепят его влияние и доверие к нему на международной арене.
Франсуа Олланд в ловушке на Ближнем Востоке
С начала нынешнего кризиса в Газе Франсуа Олланд уже дважды успел весьма символически отметиться в СМИ. Причем далеко не лучшим образом. Сначала его министру обороны Жану-Иву Ле Дриану и министру иностранных дел Лорану Фабиусу пришлось в срочном порядке исправлять грубую дипломатическую ошибку президента, который на эмоциональной волне оправдал военную операцию израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху, не сказав ни слова о десятках погибших палестинцев.
Второй знаменательный случай произошел в Чаде, где Олланд собрал пресс-конференцию по итогам своего африканского мини-турне. Там он предельно открыто пригрозил всем, кто осмелится нарушить запрет на уличные демонстрации в поддержку населения Газы, который ввел его министр внутренних дел Бернар Казенев. Эта угроза прозвучала с характерной монотонностью заученного наизусть текста, что стало резким контрастом по сравнению с кадрами протестов в районе Барбес и сценами побоища в 18-м округе Парижа. Эта несостыковка политических заявлений с реальностью стала, пожалуй, самой заметной за весь президентский срок Франсуа Олланда.
После избрания на высший государственный пост Франсуа Олланду пришлось пройти через несколько кризисов, которые коснулись политики, общества и даже его личной жизни. И все они не замедлили отразиться на его рейтингах. Тем не менее, сейчас он впервые показал, что совершенно не может держать в руках бразды политической власти. Такой поворот тем сильнее бросается в глаза, что ранее международная политика была для него чуть ли не единственной отдушиной. Военные операции в Мали и Центральноафриканской Республике в значительной мере способствовали укреплению его престижа и президентского образа.
Даже если бы Франсуа Олланд и не отличился впечатляющей политической инициативой по урегулированию сирийского кризиса, он все равно мог бы рассчитывать на своего рода «статические» политические дивиденды в арабском мире из-за традиционно взвешенной позиции Франции по палестино-израильскому конфликту. Несмотря на все хитросплетения ближневосточной политики этой позиции всегда удавалось объединить признание права израильтян на безопасность и права палестинцев в полной мере пользоваться их собственными правами. Взвешенность и хрупкость — такими были черты подхода Франции, который Франсуа Олланд намеренно или по глупости расколотил на мелкие куски.
С самого начала кризиса Франсуа Олланд неоднократно демонстрировал, что не хочет приносить палестино-израильский конфликт на французскую землю. Он совершенно справедливо опасался уличных столкновений между сторонниками палестинцев и израильтян, которые могли бы создать неисправимый раскол внутри французского общества. Но хотя диагноз и был поставлен верно, предложенное лечение никак не назвать эффективным. Сам по себе принцип запрета демонстраций, который навлек на себя громкую критику ультралевых и тихую критику большей части правой оппозиции, наоборот подействовал как катализатор напряженности и столкновений.
Любой человек, у которого есть телевизор, мог лично убедиться, что из всех европейских стран, где граждане вышли на уличные демонстрации, только во Франции творилось нечто напоминающее городские бои и шли столкновения активистов с полицейскими силами. В других странах и городах, например, в том же Лондоне, демонстрации прошли достойно и совершенно спокойно. Это неоспоримое доказательство того, что уличный протест вовсе не обязательно скатывается в погромы и побоища.
Таким образом, провозглашение запрета стало большой политической ошибкой. Но еще большей ошибкой стали попытки оправдать это решение бессмысленными политическими аргументами. В их числе следует в первую очередь отметить настойчивое стремление провести связь между желанием некоторых французских граждан совершенно спокойно выразить свою солидарность с несчастным населением Газы (там жертвы среди мирного населения сейчас исчисляются сотнями) и подъемом антисемитизма во Франции. Такое упрощение, которое звучало в заявлениях президента Республики и его премьер-министра Манюэля Вальса, свидетельствует о полном отсутствии политической мысли на вершине государственной власти.
Правая оппозиция не замедлит воспользоваться таким положением дел и закидает тухлыми помидорами правительство и его подход к разрешению кризиса. Хотя правые и выразили солидарность с властями в борьбе с вандалами и хулиганами, некоторые предлагают Франции выступить с инициативами на европейском уровне. Эти призывы проливают свет на отсутствие Франсуа Олланда на Ближнем Востоке, несмотря на обозначившийся отход американцев. Для некоторых главный вывод из нынешних событий заключается в том, что принятые Франсуа Олландом внутренние политические решения никак не укрепят его влияние и доверие к нему на международной арене.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
С начала нынешнего кризиса в Газе Франсуа Олланд уже дважды успел весьма символически отметиться в СМИ. Причем далеко не лучшим образом. Его министру обороны и министру иностранных дел пришлось в срочном порядке исправлять грубую дипломатическую ошибку президента, который на эмоциональной волне оправдал военную операцию Нетаньяху, не сказав ни слова о десятках погибших палестинцев.
