«Золотой миллиард»: толстяки - серьезная угроза экономике

Что мы, в самом-то деле, все о войне да о войне. Давайте лучше о вечном. О еде и сопутствующих ей побочных  эффектах.

Еда уверенно превращается во вредную привычку. В отличие от того же алкоголя или наркотиков, человек не может отказаться от еды полностью. Потому и оказалась столь хрупка та грань, переход которой ведет к излишкам еды, затем к излишкам веса, а там уже к болезненному перекорму и ожирению.

Человеку вообще свойственно все доводить до крайности. Сам по себе жир, кстати, вовсе не плох. Более того, он смело может быть отнесен к гениальным изобретениям природы – как идеальный аккумулятор энергии и страховка на случай голода или невозможности вовремя поесть. Но последние десятилетия истории человечества ясно показали, что жир способен не менее эффективно убивать и портить здоровье. Хотя, по большому счету, жир не виноват, как не виноват пистолет.

Проблему усугубило еще и то, что «идеал красоты», принятый в сегодняшнем обществе, практически недостижим. По-хорошему, Твигги или Кейт Мосс надо родиться. Их телосложение – выход далеко за пределы нормы. А что такое норма? Вот тоже интересный вопрос. Наверное, это то, чего большинство. Но тогда нормой уверенно становится солидный излишек веса. А стремиться к странному идеалу у подавляющего большинства нет стимула – им заведомо понятно, что настолько не похудеть, особенно человеку работающему или учащемуся. Которому требуются классические белки-жиры-углеводы, чтобы успешно работать и/или учиться, а не падать в голодные обмороки.

Впервые за всю историю человечества сложился парадокс: бедные люди толще богатых.  Двухлитровый баллон сладкой газировки обойдется вам в 4-6 шекелей, а за литр свежевыжатого сока придется выложить в несколько раз больше.

Кстати, ожирение за последние 20 лет впервые в человеческой истории обогнало голод по количеству жертв. Единственное место на земле, где больше народу все еще патриархально мрут от недоедания – это Африка южнее Сахары. Ближний Восток, кстати, также в числе обжорных чемпионов – у нас количество ожиревших выросло за отчетный период на 100%. Тогда как в остальном мире – лишь в среднем на 80%. Есть, чем гордиться, ага? Но факт остается фактом – все больше народу в мире мрет с прежору.

Говорить в таких условиях о грядущем продовольственном кризисе, чем обожают грешить западные эксперты, можно только в том случае, если расплодившиеся сверх всякой меры толстяки сожрут все подчистую. А так, в целом, ресурсов нам вполне хватает. И распределять их более справедливо нет особого смысла. Что ни говори, как ни применяй понятие «гуманизм», а здоровый человек на еду должен себе зарабатывать сам. Потому что дармовая еда пока что никому еще добра не принесла, по крайне мере, в долгосрочной перспективе.

Та же «Африка южнее Сахары», получавшая с начала 60-х массированный вброс дармовой еды от гуманитарно-побуждаемых людей из государств более развитых, ничего путного с этой благодатью не сделала. Освободившиеся от необходимости работать ради пропитания человеческие ресурсы эти страны направили на безудержное размножение с безответственностью трески, а чуть позднее – на тотальное взаимоистребление.

Чуть позднее западная же (потому что никакой другой и нет) социология дала этому явлению полагающееся умное название. Народ же, как элемент, хотя и прозорливый, но грубый, давно обозначил явление как «с жиру бесятся» - и был прав. Единственный фигурант этого дела, кому хорошо – крупные продуктовые компании, на которых размещаются правительственные и частные заказы на производство и упаковку той выдающейся бурды, которой будут накормлены те голодающие, которых согнали с их худо-бедно обрабатываемых земель и поставили в пожизненную зависимость от «благодетелей».

Лидирует, как и во многих областях человеческих достижений, все та же Америка – за последнее десятилетие американцы совокупно набрали один миллиард килограммов лишнего жира. Да, это нация рекордов. Вкупе с потрясающей, поистине детской непосредственностью среднего американца, запросто втискивающего набранное в облегающее розовое трико, это создает устойчивое впечатление, что набрали они куда больше, потому что розовое, в принципе, полнит, да еще эти вечные ассоциации с откармливаемым поросенком.

Черт его знает, почему средний американец так же неравнодушен к розовому, как среднестатистическая российская провинциальная бабушка к серенькому в беленькую крапинку, для меня это загадка. Но американско-розовый должен быть непременно поросячьим, персиково-розовый - это к итальянским бамбини обоих полов, там это тоже национальное предпочтение.

И вот еще что – доступность еды. Она на каждом шагу, она в полной боевой готовности для немедленного съедения. Ее не надо выбирать, разделывать, обрабабывать и сервировать. Достаточно громко хлопнуть пакетом, выведя окружающих из задумчивости, что бы им такое съесть, и ешь себе, сколько влезет. А влезает немало, потому что солидный сегмент пищевой индустрии работает как раз на повышение «вкусности» нашей пищи. Обращали внимание, как, порой, пресны собственноручно приготовленные не из порошка, а из натуральных овощей пюре или рагу? Волшебный «улучшатель вкуса № Х» не только существенно улучшит вкус еды, но и ненавязчиво заставит съесть ее гораздо больше. Мне понравилось название такого пищевого мусора, заботливо расфасованного по пакетикам и баночкам – «развлекательная еда». «Люблю повеселиться, особенно пожрать».

Работа, требующая все меньших энергозатрат, также вносит свою нескромную лепту во всемирную эпидемию ожирения. Сидящий за компьютером фрилансер может, доделав и отослав сделанное шефу, пойти в спортзал, а может и не пойти. Зато вкусняшек пожует за работой почти непременно. Обратите внимание на такую деталь современного быта – для еды перестали собираться за столом. Сейчас запросто можно жевать и прихлебывать за компьютером, у телевизора, в машине, да где угодно – почти все, везде и всюду оборудовано дополнительными приспособлениями, чтобы поставить стакан, тарелку или высыпать хрустяшки. Совершенно прелестна клавиатура с разбивкой традиционного алфавита на две части – одна для левой руки, вторая для правой. А посередке вделан держатель для тарелки. Да, еще клавиатуры стали снабжаться специальным защитным межклавишным покрытием – ну вы уже поняли, от сыплющихся крошек. Или колу если кто прольет. Актуально, кстати, я так один лептоп уже загубила.

Всемирная организация здравоохранения, к которой у меня, в принципе, много вопросов, но не в данном случае, считает, что число жиробасов в мире перевалило за миллиард и превратилось в эпидемию. «Золотой миллиард», ага. Впрочем, оговоримся сразу, что дело уверенно идет к тому, что быть худым начинает стоить немалых денег, как еще совсем недавно их требовал набор солидного веса. Жирный буржуй и тощий рабочий с карикатуры середины века более не актуальны. Буржуй стал стройным и подтянутым, а рабочего, напротив, разнесло на гамбургерах и газировке так, что ему скоро придется покупать себе второе место в самолете. Пришлось бы уже сейчас, потому что в одно место работяга уже не поместится, да не все авиакомпании пока ввели этот самый дополнительный билет толстякам. А надо бы, между нами.

Как вспомню все прелести многочасового полета рядом с жирным существом, половина удовольствия от полета начисто пропадает (притом, что летать ненормально люблю). Почему бы не выделить толстякам пространство, подобное бизнес- и эконом-классу? Жиро-класс, как вам? Даже если вы скажете мне, что это расизм (хотя почему расизм? Но сейчас все расизм), я буду продолжать настаивать. Мне плохо от упирающейся мне в бок жировой подушки, перелившейся в часть моего кресла из соседнего, занятого кем-то жирным. Эта подушка потеет, неприятно пахнет и постоянно колышется. Счастливый обладатель подушки сопит, храпит, хрустит вкусняшками и чавкает весь полет. Я не понимаю, почему толстякам обязательно надо чавкать, можно же есть и без этого.  Надо ждать полчаса, пока он сумеет выдраться из своего кресла, чтобы пройти мимо него в туалет. А если, не дай Б-г, я окажусь между ним и туалетом, он будет туда бегать каждые 20-30 минут - у него же обмен веществ, снося по дороге все мои вещи и непременно пройдясь по ним ногами – он же не виноват, он же ничерта не видит, что там внизу творится, по чему он вообще идет.

И надо быть постоянно начеку – однажды я проснулась от дикой боли в руке, которую за время моего недолгого сна успело затопить жиром, набежавшим с соседского кресла. Мне пришлось ощутимо стукнуть владельца перелившегося на мою руку жира, потому что от деликатного: «Sorry, sir» и «Pardon, monsieur!» он просыпаться категорически не собирался, а рука, между тем, затекала и затекала. С трудом вытянув из-под бедняги абсолютно мокрую руку, я немилосердно прогнала жирдяя с его кресла и пошла в туалет отмывать ее от продуктов его распада. Терпеть еще и их было бы выше моих сил.

Если вы подумаете, что у меня личные счеты к толстякам, то так оно и есть. Я с готовностью припомню им запах, отдавленные ноги, раскиданную очередь, опрокинутых детей, свороченные унитазы и расшатанные кресла в любом общественном месте. В любой очереди в жарком месте обязательно обнаружится страдающий толстяк, громко требующий пропустить его к источнику воды (пищи, транспорта, билетов, чего угодно еще) вне очереди, потому что ему жарко, плохо и хочется пить. Ага, щааззз…

Интернет переполнен трогательными историями о героических толстяках и толстухах, самоотверженно сражавшимися с безжалостно атакующими их килограммами. Нет – десятками килограммов, так лучше. «Через тернии диеты – к свадьбе» - таков сегодня самый модный романтический сюжет. Первым пробным камнем, если я не ошибаюсь, был «Лак для волос», где неподражаемый Траволта сделал все, чтобы сердца людские склонились к жиробасам. «Полюби меня жирненькой, а худенькой-то меня всяк полюбит». О, эти бесчисленные форумы на тему «Девочки, как влезть в купальник?», где семипудовые «девочки» наперегонки делятся «чудо-диетами», позволяющими сбросить аж 5 кг в месяц.

Между нами, при их весе это примерно то же самое, что скидка в 5 шекелей при покупке «мерседеса». Диета, дамы, бывает лишь одна. И называется она «Меньше жри и больше бегай». Все. Ша. Других диет не бывает.  Эти Интернет-дневники «Что я сегодня сожрала». Г-споди, да кому это важно? Это не важно даже автору дневника, потому что жрал, жрет и будет жрать, это же очевидно.

Или вот еще классное клише: «страдающий от ожирения». Да ничуть он/она не страдает, иначе зачем бы страдальцу с таким усердием продолжать набирать вес? Но и борчуньи с собственным весом порой веселят. Помню, набрела в поисках матерьяльцу на премилый сайт, обозначенный, как помощь в борьбе с ожирением. Там долго, по всем правилам классической психологии обсуждались стадии, которые проходит в своем сознании ваш внутренний толстяк (отрицание, злость, торг, депрессия, принятие), а затем золотой и розовой краской рисовался выход: на липосакцию. И комментарии счастливо-выпотрошенных худышек. Которым через полгода суждено вернуться в прежнюю форму. Потому что, ежу понятно, жрать они не перестанут никогда. Да и зачем, если всегда можно откачать насосиком еще.

Не одна я не люблю толстяков. Природа их тоже не любит и откровенно мстит им. Количество заболеваний, вызываемых непосредственно ожирением, потрясает воображение. Давайте только определимся сразу: разжиревший человек – это не больной человек, как нам пытаются рассказать множество гуманитарно-настроенных текстов. Я соглашусь с тем, что это заболевший человек, но с непременной поправкой – что заболел он от собственной прожорливости и лени. И нежелания себя ограничивать ни в малейшей степени. Иными словами, причинно-следственная связь тут ровно противоположная той, что нам пытаются называть – не толстые от того, что больные, а больные из-за того, что растолстели.

И пенять обществу, что оно равнодушно к страданиям толстяков, в принципе, можно. Но уж тогда и толстякам попеняйте, что они равнодушны к страданиям общества от такого соседства. Общество, со своей стороны, хотя бы предпринимает какие-т о попытки поладить с толстяками. Например, поскольку всем изрядно надоело, что толстяки периодически застревают в крутящихся дверях, их размеры постепенно переделываются – с трех до четырех метров в ширину. Сиденья во всех общественных местах, хотя бы частично, но расширяются. А для людей обычных это, между прочим, означает, что их куда меньше влезет в тот же самолет или автобус. Но покажите мне хоть одного жирдяя, решившего на самопожертвование в виде похудение во имя любви к окружающим. Во имя любви к самим себе-то их не заставишь похудеть.

Но если бы проблемы жирных людей были исключительно их проблемами! Об эстетических и бытовых неудобствах, связанных с присутствием рядом толстяков, я уже упоминала. Но экономический урон от них ничуть не меньше. Помимо государственных расходов на лечение последствий ожирения, обнаруживаются такие траты, которые не сразу-то и представишь себе. Те же больницы приходится комплектовать, по сути, вторым комплектом супер-дорогостоящего оборудования – в обычное толстяки попросту не влезают, а медобслуживание им возьми да подай на том же уровне, что у людей, хотя бы минимально следящих за собой.

Собственно, за курильщиков общество взялось со всей строгостью и, хоть я и лицо заинтересованное, но должна признать – в целом, это правильно. Изменение государственной политики по отношению к курильщикам связано с тем, что далеко не сразу стали возможны достоверные исследования на тему того вреда, который курильщики наносят своему здоровью (рассказы на тему пассивного курения – это даже не смешно). Но вред имеется, несомненный, и почему общество должно платить за дополнительное обслуживание здоровья курильщиков? Не должно. Поэтому в медицинских картах всегда укажут, что человек курит, а при оформлении медицинской страховки этот факт увеличит цену полиса для курильщика. И ничего не попишешь – общество право. Мы себе сознательно вредим, и платить за нас никто не должен.

Это не инвалид от рождения или непредвиденного несчастного случая, который имеет полное право на повышенное внимание и заботу общества. То же самое и с жирдяями – сами дошли до жизни такой и почему за вас кто-то должен доплачивать? Доплачивайте сами. Подобно курильщику, жирдяй превосходно осознает, что сам себе делает проблемы.
Вообще, у меня складывается твердое ощущение, что грядет эра толстяков. Им совсем скоро будет слаще всех. Во всем душещипательным сайтам множатся статьи о «вине общества», «отторгающего толстяков», которые по этому поводу переживают «сильнейший дистресс» и прочие ужасы нашего городка.

Ожиревший до потери трудоспособности уже сегодня, при удачном стечении обстоятельств, может быть признан инвалидом со всеми причитающими ему за то благами. Еще чуть-чуть адвокатских усилий – и они станут признаваться инвалидами просто по факту декларации своих моральных страданий от факта собственной разожранности. С нетерпением жду, когда, наконец, впервые услышу в свой адрес презрительное: «Расистка!» за недовольный взгляд в сторону очередного пыхтящего и воняющего толстяка. Впрочем, также не исключаю в будущем и разделение людей всего лишь на две расы – тонкие и толстые (привет Гоголю!). С другой же стороны, что еще способно объединить людей столь же безоговорочно, как лишний жир? Вот уж где, воистину, несть ни эллина, ни иудея.

Кстати, несколько наиболее коварных и дальновидных европейских жиробасов, объединившись и скинувшись, подали в суды своих государств иски с требованием… признать ожирение инвалидностью, независимо от его причины. Вы хоть на секунду представляете себе, что это значит? Уже сейчас в США каждый третий гражданин (т.е. имеющий право на различные программы медицинской помощи) имеет диагноз ожирение. В Европейском Союзе, в зависимости от страны, официальных жиробасов от пятой части до четверти. А теперь – все они, разожравшись до определенной степени, получают свою заветную инвалидность и с ней – право на целый букет социальных выплат и преференций. Тянуть весь этот воз экономически кто, простите, будет? Тут надорвешься и в прямом, и в переносном смысле.

Или вот недавняя новость – безутешная вдова курильщика отвоевала у табачной компании 23 миллиарда (!) долларов. С чудесной формулировкой: «потому что табачная компания не предоставила имярек всей информации о вреде курения». Теперь давайте представим логично ожидаемую лавину исков от вдов и вдовцов обожравшихся вусмерть. Им же тоже не предоставили. Или предоставили недостаточно крупными буквами. Прибыли индустрии фастфуда, несомненно, непомерно велики, но и она не выдержит наплыва безутешных за своими законными компенсациями.

Толстяки разорят и пустят по миру гигантов «развлекательной еды», а после и сами перемрут, лишенные привычной пищи. Ну, перемрут, конечно, в переносном смысле – попросту похудеют до вменяемых размеров. Впрочем, если жирдяи и индустрия фастфуда взаимно уничтожат друг друга – не в этом ли высшая справедливость и логическое завершение обжорного цикла? Но, в целом, перспективы не самые радужные. Очень скоро, вдобавок к критической массе всякого рода меньшинств, требующих неусыпного внимания и заботы общества, на нас совершенно очевидно свалится забота о все множащихся толстяках.

Совершенно очевидно, что человек не свободен от общества, в котором он живет. Мы почти не можем контролировать ту информацию, которую получаем. За редчайшим исключением, мы не в состоянии влиять на решения правительства. Цены на продукты растут независимо от нашего желания. Но мы запросто способны контролировать, что и сколько мы едим. Надо есть. Но не жрать.